Читать интересную книгу Россия и мир. Геополитика в цивилизационном измерении. Монография - Анатолий Филатов

Украины и Белоруссии. Видимо, подобного рода вопросы как раз связаны с тем, что не определены культурно-цивилизационные детерминанты геополитических образований и территорий, которые к ним примыкают, в данном случае Украины и Белоруссии.

В результате анализа основных авторских концепций в области геополитики (не выделяя из её состава геоэкономику и геофилософию) следует отметить, что проблемы глобального мироустройства становятся актуальными во второй половине XIX в. С самого начала исследования этих проблем вне зависимости от того, носили исследование статус геополитических или нет, обозначились два основных подхода к их описанию, представлению и разрешению – культурно-цивилизационный и политико-географический. Первым и, пожалуй, самым ярким представителем цивилизационного подхода в исследовании проблем глобального мироустройства (геополитических проблем) был российский учёный Н. Я. Данилевский. Политико-географический подход в целом стал доминирующим в евроамериканской геополитике, который изначально был выражен А. Мэхэном, Ф. Ратцелем и Р. Челленом. В XX в., во второй половине и ближе к его завершению, как следствие развития отмеченных подходов получили развитие трансформационные варианты геополитики – связанная с политико-географическим подходом геоэкономика и строящаяся прежде всего на культурных и цивилизационных концептах геофилософия.

Выделенные подходы, безусловно, не являются взаимоисключающими, и каждый несёт в себе частички другого, используются общие методы и учитываются близкие факторы. Поэтому каждая из рассмотренных геополитических концепций имеет глубокое содержательное значение, позволяющее с их учётом и в известной степени на их основе предлагать иные варианты рассмотрения геополитических процессов, определять отличные от имеющихся источники геополитического устройства мира. Что, собственно говоря, является предметом настоящего исследования.

РАЗДЕЛ I

Культурно-цивилизационное строительство в природно-географической среде

1.1. Геополитика как политика в глобальных пространствах

Определение понятия «геополитика» изначально было связано с исследованиями шведского учёного Р. Челлена, который в работе «Государство как форма жизни» даёт следующее определение: «Геополитика есть учение о государстве как о географическом организме или явлении в пространстве: как о земле, территории, области или, что более содержательно, о территориальной форме власти, царстве (rike)» (410, с. 124). В определениях геополитики Р. Челлен основывался на трудах германского географа Ф. Ратцеля, который исследовал влияние географических пространств на государства, реанимировав термин «политическая география», введённый в научный оборот французским экономистом Р. Тюрго ещё в середине XVIII в. То, что у Ф. Ратцеля было политической географией у Р. Челлена, который считал Ф. Ратцеля своим учителем, стало геополитикой. В таком же русле понимали геополитику многие другие учёные: А. Мэхэн, Х. Маккиндер (не использовавшие этот термин) и К. Хаусхофер (уже применявший понятие «геополитика» и даже создавший Германский институт геополитики). По сути, принципиальных изменений в трактовку геополитики через географические пространства не внесли ни новая геополитика – геоэкономика, ни новейшая – геофилософия. Если традиционная геополитика акцент делала на военно-политической мощи государств в глобальных пространствах, то геоэкономика конкретизировала политическую мощь экономическими факторами, а геофилософия обосновывает политическое могущество багажом культуры, используемым для освоения пространства.

Иной подход к исследованию политики государств в масштабах глобальных географических пространств использовали Н. Я. Данилевский и П. Н. Савицкий, как и другие представители евразийства в целом. У них военно-политическая и экономическая мощь государства, равно как и культурные ресурсы, определяются культурно-историческим типом и цивилизацией, к которым государство (либо союз государств) относится. В этом случае способность осваивать географические пространства, методы освоения либо способы и формы существования на глобальных территориях зависит и определяется культурно-историческим типом и цивилизацией. Этим же определяются и отношения с другими культурно-историческими типами и цивилизациями.

Казалось бы, при принципиально различных подходах к определению детерминант и факторов политики государств в масштабах глобальных пространств географическая и культурно-цивилизационная школы в геополитике имеют многие точки соприкосновения, которые не разводят их на альтернативные позиции, а объединяют в общем исследовательском поле. Поэтому целесообразно рассмотреть это общее основание на примере концепций Н. Я. Данилевского, по сути, первого геополитика и основоположника цивилизационной теории, и Р. Челлена, обосновавшего предметность новой политико-географической дисциплины – геополитики, с целью обнаружить у них объединяющие элементы. В общем, нам необходимо выявить в текстах Н. Я. Данилевского географический фактор в геополитике, а в текстах Р. Челлена – признание культурного и цивилизационного факторов. Безусловно, трактовка этих факторов у них будет отличаться, что, собственно, закономерно исходя из базовых установок исследования проблемы каждым из авторов.

В главе четвёртой книги «Россия и Европа» Н. Я. Данилевский отмечает, что «деление на части света есть деление искусственное, что единственный критериум его составляет противоположность между сушей и морем, не объемлющая собою всех других различий, представляемых физическою природой (различий топографических, климатических, ботанических, зоологических, этнографических и пр.), критериум, не обращающий даже на них внимания, что по одному этому уже, следовательно, части света не представляют и не могут представлять свойств, которые одну из них ставили бы в противоположность другой, что выражения: европейский, азиатский, африканский тип суть только метафоры, которыми мы приписываем целому свойства его части» (95, с. 71–72). Из этого утверждения следует вывод о том, что Н. Я. Данилевский отмечает, что не только и не столько части света, как пространства суши, необходимо учитывать при характеристиках культурно-цивилизационных различий, но и другие природно-географические особенности – топографические, климатические, ботанические, зоологические, этнографические.

Один из создателей идеологической концепции евразийства П. Н. Савицкий, считавший себя наследником Н. Я. Данилевского и развивавший его теорию культурно-исторических (цивилизационных) типов, также, по сути, соединяет цивилизационный и территориально-географический подходы, рассуждая об «ощущении моря», свойственного для Европейской цивилизации, и «ощущении континента», характерного для цивилизации Евразийской (Российской) (см.: 302). При этом источники и основания культурно-исторического типа России он стремился понять, анализируя специфику её пространственно-географического положения, как части особого «окраинно-приморского мира».

Р. Челлен в работе «Государство как форма жизни», отмечая первостепенное значение земли, территории для существования государства, тем более государства, претендующего на мировое доминирование, в то же время фактически определяет большое значение для укрепления государства таких факторов, как совершенствование культуры (в том числе хозяйственной) и развитие цивилизации. Этот момент в исследованиях Р. Челлена является очень важным для нас, он подтверждает предложенную трактовку взаимопроникновения природно-географического и культурно-цивилизационных факторов в теориях геополитики. Потому есть смысл процитировать выводы Р. Челлена более объёмно и предметно: «Каждый, кто обращался к эпохе античности, не мог не заметить, что в те времена государства обычно носили имена своих столиц. Знакомясь с античной историей, мы следим за судьбой Афин, Спарты, Фив, наблюдаем борьбу Рима с Карфагеном, видим, как Рим разрастается до размеров огромного культурного сообщества, оставаясь по-прежнему Римом. Когда же вместо этих названий мы сегодня употребляем слова «Греция» и «Италия», то тем самым искажаем действительность. Античные государства являлись городами-государствами, и подобно тому, как это бывает, скажем, у деревни, их территория, по сути, уводилась к городской округе. Только в пределах городской черты кипела государственная жизнь, а потому территориальный аспект лишь косвенно учитывался при определении самого государства. То есть данный территориальный тип государства представлял собой город с округом…

Западноевропейское средневековье принесло с собой новый (территориальный) тип (государства), прямо противоположный античному. Понятие государства полностью растворилось в понятии территории (terra). При этом господство натурального хозяйства и плохое состояние дорог вызвали к жизни феномен кочующего двора с королем, живущим за счет своих владений и не имеющим опоры даже в столице… Но в эпоху абсолютизма XVI–XVII вв. вследствие развития экономики снова появляются государства позднеримского, преимущественно византийского, типа. В результате опять возникают сильно развитые столичные центры. Это ведет к окончательному распределению и выравниванию между столицей и остальной территорией, столь характерному для современных европейских стран (впрочем, значение столиц в современных демократиях сегодня вновь начало снижаться).