Читать интересную книгу Россия и мир. Геополитика в цивилизационном измерении. Монография - Анатолий Филатов

Что касается геополитики, то из всех евразийцев её проблемами занимался в полной мере Пётр Николаевич Савицкий. Его главной темой исследований были культура и геополитическое своеобразие России, которая отождествлялась с понятием Евразии и представляла третий континент наряду с Европой и Азией. Выделение П. Н. Савицким России в третий континент в пределах Евразийского материка происходило на основе географического и исторического понимания. При этом им чётко различались культурно-исторические содержания (здесь явно обнаруживается наследие Н. Я. Данилевского) миров «Европы», «Азии» и «Евразии» (России).

Близость позиции П. Н. Савицкого к теории Н. Я. Данилевского состоит в том, что он также рассматривает русскую культуру в качестве детерминанта своеобразия цивилизации и её геополитического положения, с той разницей, что у Данилевского это Славянский культурно-исторический тип (цивилизация), то у Савицкого – Евразийская цивилизация. Более серьёзные различия между ними проявляются в том, что Н. Я. Данилевский фактически не уделяет внимание географическому фактору становления и развития Славянской цивилизации, равно как и Европейской, а П. Н. Савицкий своеобразие России или Евразии (что для него является тождественным) видит во многом вследствие специфики её географической среды.

Но, пожалуй, наиболее существенным есть то, что Славянский культурно-исторический тип Данилевского представлен как целостный, обусловленный едиными разрядами культурной деятельности («четырёхосновной», по определению самого Н. Я. Данилевского). Причём для Данилевского Славянство также должно сводиться к России, как к ней свелась Малороссия в середине XVII в., долго разделённая со всей Россией. Следовательно, Славянская цивилизация Данилевского означает, по сути, Российскую или Русскую цивилизацию. Потому сравнивая определения цивилизаций Данилевского и Савицкого, мы можем применять их к России.

П. Н. Савицкий как и в целом Евразийство не приняли славянскую основу Российской цивилизации, в общем-то справедливо полагая, что туранские племена России ближе к русской культуре, нежели западные славяне – чехи, поляки, словенцы и хорваты. Но Российская цивилизация у Савицкого и определяющая её русская культура получились достаточно эклектичными, образованными вследствие механического соединения в рамках Евразии разных культурно-цивилизационных традиций – Византийской (исходящей от Эллинистической), Монголо-ордынской (или Степной, Восточной) и Европейской (Западной). В результате Россия выглядит как такой культурно-цивилизационный конгломерат, который был скреплён пространством Евразии и удерживается почвой русской культуры, сохраняющей устои ещё довизантийского периода, но всё более пропитываемой евразийскими ценностями.

Современный российский геополитик Вадим Леонидович Цымбурский считает, что концепция Евразийства Савицкого не даёт объяснение природы геополитического статуса и роли России в мировых геополитических процессах. Считая, что П. Н. Савицкий в своей евразийской концепции создал версию концепции Хартленда Маккиндера, В. Л. Цымбурский, понимая «сердцевину суши» (Heartland) как пространство степей и пустынь с лесным северным пограничьем, констатирует, что ни та ни другая не помогают охарактеризовать и оценить положение России, в каком она оказалась после 1991 г., утратив степной Казахстан, лесную Беларусь и лесостепную Украину. Для того чтобы объяснить это положение, он вводит термин «Остров Россия», принимая в качестве базового состояния территорию допетровской России XVII в. Другими словами, матрица России, надо полагать в культурно-цивилизационном плане (В. Л. Цымбурский использует термин «этноцивилизационная платформа»), оказывается значительно ограниченной в географическом пространстве по сравнению с Хартлендом Маккиндера и тем более Евразией Савицкого. Сам В. Л. Цымбурский это ограничение передаёт вполне ясным определением – «остров (Россия) в «сердцевине суши». Таким образом, историческая Россия или Русь оказывается отрезанной от своих социогенетических культурно-исторических корней на западе и юго-западе – Малой Руси, Белой Руси, Червоной Руси, Чёрной Руси и других территорий, входивших в состав Древней Руси и, главное, своим этнокультурным потенциалом непосредственно участвовавших в формировании русской культуры.

Эти территории, равно как Прибалтика, Закавказье, Казахстан и Средняя Азия, В. Л. Цымбурский обозначил термином «Великий Лимитроф», который, по его представлениям, отделяет «Остров Россия» и от Европейской, и от Азиатской (Китайской и Индийской) этноцивилизационных платформ. На западе «Острова Россия» «территории-проливы» дистанцируют его от собственно Европы, на востоке и юге к «Великому Лимитрофу» от России примыкает «Великий Лимитроф» от Китая в пространстве Синьцзяна (Уйгурии), (Внутренней) Монголии и Манчжурии. Если в культурно-цивилизационном контексте с отведением Прибалтики, Закавказью, Казахстану и Средней Азии статуса «Великого Лимитрофа» ещё как-то можно, не соглашаясь, относиться с пониманием природы таковых утверждений, то причисление Украины и Белоруссии к «великолимитрофным» территориям от «Острова Россия» не имеет каких-либо аргументированных обоснований кроме констатации политического факта Беловежских соглашений. Однако политические события в географическом пространстве и культурно-цивилизационное содержание этого пространства вещи хотя и совместимые во времени, но принципиально различные в своих сущностных характеристиках.

В то же время следует признать, что В. Л. Цымбурский разрешает это культурно-цивилизационное противоречие при описании им статуса «Острова Россия» в общем-то, неоригинальным, но со своей внутренней логикой, способом. Он время основания «Острова Россия» относит к середине XVI в. – периоду освоения Сибири, исключая не только Новгородско-Киевский период IX–XIII вв., но и Владимирско-Раннемосковский XIII–XVI столетий. Этим заключением В. Л. Цымбурский пытается не просто развести понятия Руси и России, но и противопоставить их как исторические феномены, превратить в различные социокультурные системы и отдельные этносоциальные организмы. Неоригинальным данный подход является потому, что фактически воспроизводит, но в иной более мягкой редакции, околонаучные сочинения польского этнографа (не этнолога) Францишека Духинского, сочинившего рассказ о нерусских (т. е. не от Руси) «москалях» как туранском племени.

Так же как В. Л. Цымбурский, другой русский геополитик Владимир Александрович Дергачёв рассматривает геополитические процессы в контексте имперского развития – возникновения, существования и взаимодействия с окружающим пространством, в том числе внешними сопредельными странами, мировых Империй. Имперская геополитика у В. А. Дергачёва самым непосредственным образом связана с цивилизационными типами, лежащими в основе Империй. Собственно, такая связь приводит к тому, что геополитика, цивилизационная геополитика или геофилософия проистекает, по сути, от культурных основ, можно даже уточнить – духовно-культурных, определяющих в том числе социальный менталитет общества, формирующего цивилизацию и государство, выступающих в качестве субъектов, активных акторов геополитических процессов и отношений.

В то же время В. А. Дергачёв не рассматривает проблему параметров и состояния культурно-цивилизационных типов и определения этими типами субъектов геополитической активности. В результате евразийская Россия у него становится тождественной Российской Федерации в её нынешних границах, что фактически соответствует подходу В. Л. Цымбурского. А Украина и Белоруссия объявляются «посредниками цивилизационного диалога между европейскими регионами» (см.: 101). Тогда возникает вопрос: если Россия, представляемая В. А. Дергачёвым как Российская Федерация, выстраивает цивилизационный диалог с другим европейским регионом, в образе Германии, и все они, следовательно, являются европейскими регионами, кем тогда являются Украина и Белоруссия? Если «евразийская» Российская Федерация представляет собой одну сторону цивилизационного диалога, значит – цивилизацию, а Германия – другую, то какие цивилизационные формы представляют Украина и Белоруссия? В случае отнесения «евразийской» Российской Федерации вместе с Германией к европейским регионам опять же непонятен цивилизационный статус

Украины и Белоруссии. Видимо, подобного рода вопросы как раз связаны с тем, что не определены культурно-цивилизационные детерминанты геополитических образований и территорий, которые к ним примыкают, в данном случае Украины и Белоруссии.

В результате анализа основных авторских концепций в области геополитики (не выделяя из её состава геоэкономику и геофилософию) следует отметить, что проблемы глобального мироустройства становятся актуальными во второй половине XIX в. С самого начала исследования этих проблем вне зависимости от того, носили исследование статус геополитических или нет, обозначились два основных подхода к их описанию, представлению и разрешению – культурно-цивилизационный и политико-географический. Первым и, пожалуй, самым ярким представителем цивилизационного подхода в исследовании проблем глобального мироустройства (геополитических проблем) был российский учёный Н. Я. Данилевский. Политико-географический подход в целом стал доминирующим в евроамериканской геополитике, который изначально был выражен А. Мэхэном, Ф. Ратцелем и Р. Челленом. В XX в., во второй половине и ближе к его завершению, как следствие развития отмеченных подходов получили развитие трансформационные варианты геополитики – связанная с политико-географическим подходом геоэкономика и строящаяся прежде всего на культурных и цивилизационных концептах геофилософия.