– За такие вещи можно и по физиономии схлопотать! – объявил Александр Иванович, на что Андрей Сергеевич, не поворачивая головы, вытянул левую руку, ухватил ею Александра Ивановича за затылок и ткнул того лицом в чашку с супом.
Присутствующие опешили. Наступила уже знакомая тишина. Но ненадолго – уже через пару секунд Андрей Сергеевич со стуком запустил ложку в тарелку, возобновив трапезу, и как бы даже не заметил, что Никита, а за ним и Инна поднялись и направились к выходу.
Александр Иванович отошёл к мойке, умылся, затем постоял, с ненавистью сверля затылок обидчика, после чего неожиданно подпрыгнул, нанёс несколько стремительных ударов в пустое пространство прямо перед собою и быстрым шагом удалился.
– Петух! – презрительно бросил Андрей Сергеевич. – Метр со шляпой и каблуками, а туда же.
– Очень интересно то, как этот тип ведёт себя в чужом доме, – произнёс Жек, обращаясь к Жанне.
– Наш клиент, – с презрением и ненавистью процедила Жанна.
– Ошибаетесь. Будь вы хоть из самого Интерпола, вам меня не достать, – усмехнулся «клиент». – А убийцу Вовки найду я, а не вы.
Жанна рассмеялась.
– И кого же вместо себя на эту роль назначите?
Андрей Сергеевич одним махом влил в пасть очередную рюмку водки и вновь усмехнулся.
– Хорошо смеётся тот, кто смеётся… Вы увидите, кто хорошо смеётся! Обещаю!
Жек налил себе водки, выпил и поднялся из-за стола. Жанна поспешно проделала то же самое и побежала следом.
– Ты куда?
– Поговорить надо кое с кем, – ответил Жек.
«Настоящий мент» не допустит пыток
Водитель Шурик был по-прежнему привязан к кровати. Рядом, на стуле, сидел Борис Андреевич. Когда Жек вошёл в комнату, они о чём-то разговаривали. Хотя, пожалуй, разговаривал один только Борис Андреевич, так как у Шурика рот, как и прежде, был заклеен скотчем.
– Какие новости, Борис Андреич? Что радостного нам сообщите? – весело проговорил Жек. – Ну!
– Да вот, как видите, пытаемся найти общий язык.
– Ну и?..
– Получше ему.
– А кто письмо написал, узнали?
Борис Андреевич вскинул на Жека удивлённый взгляд.
– Нет пока.
– Сколько времени и какие средства необходимы для этого? – задал следующий вопрос Жек. – Иголки под ногти уже пробовали? А нос зажимать? Притапливать в ванне? – Жек нагнулся, осторожно отодрал скотч со рта Шурика и приказал: – Говори, что тебе известно по делу?
– Я не писал это письмо! – выдохнул водитель Шурик. – И кто Владимира Никифорыча, не знаю… Оно рядом с дверью валялось, помятое… Из двери выпало… Я не стал читать, просто под дверь…
– Отвяжите его! – приказал Жек Борису Андреевичу.
– Но Андрей Сергеич… – начал Борис Андреевич.
– Живо! – рявкнул Жек и отвесил упрямцу подзатыльник.
– Вы за это ответите! – прошипел пострадавший и принялся выполнять приказание.
– Я отвечу! – встал в позу обвинителя Жек. – Мне не привыкать. Но в следственном изоляторе вплоть до полного изобличения преступника будете сидеть вы и ваш Андрей Сергеич! Вы двое и убитый находились в сауне и бассейне. А эти сказки, что якобы кто-то прошмыгнул мимо вас, пока вы дремали на диванчике, быстренько придушил потерпевшего да и смылся незаметненько, оставьте для любителей Агаты Кристи. Я двадцать лет… В общем, я знаю, как оно в жизни бывает. Так что несколько месяцев, это как минимум, сидеть будете вы и ваш разлюбезный дружок-подельничек. И не ссорьтесь со мной, если хотите получать передачи от родственников. Всё! Через полчаса, ладно, через час жду вас обоих с подробнейшими показаниями по делу! Будет лучше, если это будут явки с повинной. Для вас лучше. Свободны пока!
Борис Андреевич ушёл на полусогнутых. Жек, прогнавший Бориса Андреевича, однако всё ещё не остывший, обратил остатки гнева на Шурика.
– Что у вас здесь происходит? Бьёте, пытаете, убиваете друг друга! Кто здесь воду мутит? Ну!
– Это Галина, – садясь на кровати и разминая руки, простонал Шурик.
– Что – Галина? Убила Никифорыча? – не понял Жек.
– Галина воду мутит, – повторил Шурик. – Она очень хитрая.
– Так, может быть, она и убила? Зачем ей это надо?
– Но она хочет Никиту на дочке женить.
– И что? Для этого надо было его отца убивать? Насколько я понимаю, такой необходимости не было.
– Я не говорю, что она убивала, – пролепетал Шурик и удручённо замолчал.
– А что ты говоришь?
– Что воду мутит.
– А мне надо знать, кто убил твоего хозяина. Улавливаешь разницу? Свободен!
Шурик не заставил повторять приказ дважды. Только за ним закрылась дверь, как Жанна радостно взвизгнула и принялась тормошить Жека, приговаривая:
– Здорово! Ты настоящий мент! Классно! Натуральный ментяра-полицай! Мы найдём убийцу! Здорово!
– Просто не терплю физического воздействия на людей. И я не понимаю твоих восторгов. Мы разве добились каких-то конкретных результатов?
– Ещё несколько затрещин, и нас будут бояться и уважать. И… – Жанна замолчала, задумавшись. После паузы добавила тихо: – Если будут бояться, то, может, и не убьют.
– Зачем нас убивать кому-то? Мы разве продвинулись в расследовании хоть на шаг? Вопросов всё больше и больше. Этот ещё Галину с её дочкой приплёл. Полный дурдом.
– Я не согласна, что не продвинулись. А ну пошли в бар подводить итоги!
– Итоги, напротив, было бы лучше подводить подальше от бара, – проворчал Жек, однако поплёлся следом за Жанной.
А по комнате Маргариты Степановны, довольно скромной и даже как бы и не вполне женской, бегал взволнованный Кулебяка.
– Я его уничтожу! Подлец! Подонок!
– Не это сейчас важно, – проговорила Маргарита Степановна. Она лежала на своей кровати и смотрела в потолок.
– Да-да, я понимаю. Извините, – стушевался Кулебяка.
– Ну так делайте что-нибудь.
– Я… Всё от меня зависящее… Маргарита Степановна!
– Ну!
– Я всё сделаю, Маргарита Степановна! Вот только цена… Но мы за ценой не постоим!
Кулебяка выбежал из комнаты, пробежал по коридору и около лестницы наткнулся на Бориса Андреевича, также чем-то взволнованного. Он остановился и попытался заговорить с ним, но Борис Андреевич замахал руками.
– Проходи! Проходи к себе!
Кулебяка заметил тяжело поднимающегося по лестнице Андрея Сергеевича и проследовал дальше по коридору.
Андрей Сергеевич остановился напротив переминающегося с ноги на ногу Бориса Андреевича и гневно произнёс:
– В чём дело?
– Я жду… вас.
– А что было велено?
– Эти… пришли и… – Борису Андреевичу было трудно говорить. – Они меня выгнали! А потом, я видел, и Шурика отпустили. Я ничего не мог…
– Не мог, значит?
– Нет.
– Отдыхай, придурок лагерный. Я сам всё сделаю.
Андрей Сергеевич, несколько нетрезвый, дошёл до своей комнаты и, ухватившись за дверную ручку, решительно толкнул дверь. Пройдя через комнату, Андрей Сергеевич открыл верхний ящик письменного стола и вынул из него остро отточенный нож. Осмотрел и положил на стол. Вынул ещё один и тоже осмотрел. Затем ухватился левой рукой за ручку сервировочного столика, развернул его и подкатил к холодильнику. Открыв дверцу, принялся извлекать из холодильника всё, что могло потребоваться в ближайшем будущем: водку, сало, майонез, кетчуп, горчицу…
Спустя несколько минут до краёв наполненный стакан оказался пуст. Андрей Сергеевич закусил бутербродом с салом, а затем прямо из пакета выдавил себе в рот пару кубиков майонеза. Оставшуюся водку вылил в стакан и уставился на него мрачным взглядом, в котором, однако, отразилась тяжёлая работа мысли.
В дверь постучали.
– Кто там ещё?
Вошёл Шурик, заговорил:
– Андрей Сергеич, я… не сам… И я… правду сказал. Можете…
– Проверить? – Андрей Сергеевич изобразил нечто вроде усмешки.
– Я хотел сказать, вы убедитесь… Я готов всемерно содействовать, так сказать… Вы же знаете.
– Хочешь, чтобы я сел?
– Но я не могу на себя взять! – вскричал Шурик.
– Пошёл вон! Я… Вы меня ещё не знаете.
Шурик берётся за ручку двери и выкрикивает:
– Зато вы меня знаете!
– Стой! – приказал Андрей Сергеевич.
– Что?
– Отпей!
Шурик приблизился к сервировочному столику и осторожно взял стакан с водкой.
– Сколько?
– Две трети.
Шурик поднимает стакан и ногтем большого пальца отмеряет нужное расстояние.
– Где-то здесь.
– Подожди! Только половину, – меняет решение Андрей Сергеевич.
Шурик отмеривает новое расстояние до дна стакана.
Вскоре после ухода Шурика ситуация повторилась – стук в дверь раздался именно в тот момент, когда Андрей Сергеевич вновь разглядывал наполненный с горкой стакан.
– Да входи, мать вашу! – рыкнул Андрей Сергеевич.
Вошёл Кулебяка.
– Я счёл необходимым… – начал он.
Андрей Сергеевич развернулся в кресле.