– Джилли, может быть, я заслуживаю такую судьбу?.. – спрашивала она иногда у Джилли Скай.
Джилли такие вопросы просто бесили.
– Как ты можешь так говорить?! Даже не ходи туда!
Джилли знала, что Ким слишком горда, чтобы просить что-то для себя, и роман между ней и Родериком Кинкейдом был подобен лесному пожару.
– Мне кажется, – сказала Джилли, – теперь, когда у меня есть возможность видеть Айрис каждый день, ты должна жить надеждой.
Черты лица Ким стали мягкими. Она заулыбалась.
– У нее голубые глаза? – спросила она.
– И твои светлые волосы… – быстро добавила Джилли. Ким посмотрела сквозь стекло витрины на улицу и произнесла:
– У Родерика были голубые глаза…
– И у Рори Кинкейда тоже… – Джилли показалось, что она только так подумала, на самом деле она произнесла эту фразу вслух. Она даже чуть не добавила: «Глаза, которые невозможно забыть…» В следующее мгновение она отбросила мысли о Рори Кинкейде. «Надо быть гордой!» – решила Джилли.
Ким с удивлением посмотрела на нее:
– Что ты сказала?
И Джилли обнаружила, что ее щеки пылают от стыда. Она еще никогда в жизни не проговаривалась. «Надо пить меньше кофе и есть цветную капусту», – решила она.
От смущения она закашлялась и отвела взгляд. Ей пришлось перейти в нападение, чтобы скрыть свои чувства.
– Твой Родерик – сукин сын, жестокий и бессердечный старик!
И разумеется, была права на все сто, ибо только самый жестокий и отпетый негодяй мог воспользоваться случаем и заставить наивную беременную девчонку отказаться от ребенка. Богатые всегда правы, тем более что на их стороне армия юристов всех мастей. И теперь бедная Ким Салливан не может даже увидеть собственную дочь. Впрочем, Родерик обошелся жестоко не с одной Ким, которая оказалась его седьмой женой.
Ким задрожала, словно продрогла.
– Я бы не пережила этого, если бы не встретила тебя. Ты мой единственный друг, у которого я всегда нахожу поддержку и силы жить дальше, – сказала Ким.
Джилли понимающе кивнула.
– Я обещаю, что не буду сходить с ума. – Ким Салливан шмыгнула носом. – Нам надо держаться вместе, и тогда мы вынесем все невзгоды.
И Джилли вспомнила, как четыре года назад застала Ким, плачущую над чемоданом со старыми вещами, которые она собралась продать, чтобы навсегда уехать из Лос-Анджелеса. Она и сама-то была на мели. Красавица Ким ей все рассказала, и они вдосталь наревелись. Пожалуй, тогда и началась их дружба. Теперь Джилли понимала, что только возвращение прав на Айрис сделает Ким счастливой.
Вдруг Ким с удивлением заморгала и, округлив глаза, спросила:
– О Боже, я только сейчас заметила! Что с тобой случилось? – Она с удивлением посмотрела на мятое платье подруги и на завязанную узлом бретельку.
На этот раз Джилли хитро улыбнулась:
– На меня напала шиншилла.
– Что? – удивилась Ким.
– Это зверек Айрис, ее любимчик. Она сказала, что его подарил ей Грэг.
Лицо Ким стало непонимающим.
– Грэг? Ты имеешь в виду брата Рори?
– Наверное… – Джилли пожала плечами. – У меня сложилось впечатление, что он тоже живет в том доме…
Наступило неловкое молчание. Казалось, Ким опять мысленно вернулась в прошлое. Потом она упрямо тряхнула головой и посмотрела на Джилли.
– Я все еще не могу поверить, что тебе удалось это сделать, Джилли. Расскажи мне о Рори Кинкейде. Ты думаешь, он может нам помочь?
Однако при упоминании имени Рори Кинкейда Джилли повела себя странно: на ее лице появилась дежурная улыбка, которая означала, что она не хочет говорить на эту тему. Джилли заторопилась.
– Мне надо еще принять душ и отдохнуть, – сказала она, собираясь с мыслями. – Потом я тебе все расскажу.
Ее небольшая комната находилась на втором этаже. Такая же была и у Ким Салливан – только в противоположном конце коридора.
Наконец Джилли сняла свое вечернее платье, надела джинсы и широкополую рубаху, на которой было вышито слово «ангел», а на ноги – светлые тапочки. В таком наряде она чувствовала себя куда как увереннее. Обычно она так одевалась, когда работала в магазине. Теперь можно было идти помогать Ким. Ей показалось, что за работой им обеим будет не до разговоров о Рори Кинкейде. Каким-то шестым чувством она понимала, что ей не стоит рассказывать Ким Салливан о нем. Однако она была так возбуждена, что ей надо было с кем-то поделиться своими мыслями. Чтобы избежать искушения, она вышла из комнаты, прошла по коридору и открыла дверь на кухню. В холодильнике нашла три морковки и затолкала их себе в рот. Теперь она будет занята едой, а не говорильней.
Она прекрасно понимала, что красота Ким Салливан – страшное оружие, и не хотела рисковать. В тот момент, когда Джилли спустилась вниз и принялась украшать витрину, Ким Салливан была занята телефонным разговором. Джилли успела правильно расположить два платья, с которыми мучилась Ким, потом решила заняться ширмой в стиле Леже, креслом-качалкой, плетеным столиком и ванной. Наконец появилась Ким и сказала со вздохом:
– У меня так хорошо никогда не получается… Наверное, я так ничему и не научусь, даже по твоим эскизам. – От расстройства она едва не заплакала. – Почему у меня ничего не получается?
Джилли Скай растрогалась:
– Перестань. Зато в другом ты у нас на высоте…
Они оттащили ширму в угол, поместили столик в центре витрины, рядом поставили кресло-качалку, а ванну спрятали за ширмой таким образом, чтобы часть ее оставалась видимой. Все получилось отлично. Теперь витрина выглядела как комната, где человек после принятия ванны может отдохнуть в кресле-качалке и выпить что-нибудь прохладительное. Джилли пришла в голову мысль наполнить ванну упаковочным материалом, который создавал бы иллюзию воды. На перекладину ширмы она повесила белый хлопчатобумажный халат 1910 года производства. Старомодные парусиновые туфли на высоком каблуке Джилли расположила под халатом, а на угол ширмы поместила соломенную шляпу, отделанную кружевами. Теперь прохожие будут гадать, действительно ли кто-то принимает ванну, или это только обман.
– А теперь расскажи мне о Рори Кинкейде, – попросила Ким.
От этих слов Джилли пришла в странное волнение, и соломенная шляпка с кружевами упала на пол. Закусив губу, она водрузила шляпу на угол ширмы и, проверив, хорошо ли та держится, ответила:
– Ты же все сама знаешь…
– Откуда? – удивилась Ким Салливан. – Я говорила тебе, что никогда не встречалась с ним. Родерик никого не любил. Как он выглядит?
Джилли хотела сказать, что, к сожалению, Рори Кинкейд – не Билл Гейтс. Она даже открыла рот, чтобы сообщить об этом Ким, но ее вдруг захлестнули те чувства, которые она испытала в Кэйдвотере. И она так и застыла с открытым ртом, чем произвела на Ким впечатление крайней рассеянности. Потом Джилли сложила полотенце и села на край ванны.