Кровать застелена.
Верхняя полка пуста.
Уборная без единого пятнышка.
Он уехал.
Грудь пустеет. Внезапно, чувствую себя опустошенной. Не ожидала, что все закончится так быстро. Я ожидала больше борьбы, больше напряжения, больше отдачи и принятия. Это не похоже на него — признать поражение и бесшумно исчезнуть.
Тащусь обратно на кухню, ставя продукты в холодильник и кладовую и убеждая себя в том, что пустота внутри меня не более, чем шок, ошибочно принятый за разочарование.
Я получила, что хотела.
Он дал мне именно то, о чем я упрямо заявила.
Теперь могу наслаждаться второй половиной своих выходных в спокойствии, как намеревалась.
По дороге назад поймала себя на том, что случайно улыбнулась, когда подумала о нем. Не уверена, что это значит, и теперь не знаю, будет ли шанс выяснить это. И может быть, будет лучше, если я никогда не улыбнусь снова.
Хорошо. Все будет в порядке. Я именно там, где была два дня назад, до приезда в Монток. Именно там, где должна быть.
Входная дверь гаража открывается и закрывается с мягким щелчком, а я застываю на середине пути, оказываясь между островком и кладовой. Дрожь поднимается по рукам, пока сердце подскакивает к горлу.
Ксавьер стоит передо мной с глубоко засунутыми в карманы руками в стильных, цвета ржавчины шортах. Учитывая, что происходит за последние двадцать четыре часа, у меня не было возможности оценить то, как хорошо он выглядит, когда спускался вниз.
— Привет. — Я заправляю волосы за уши. — Думала, ты уехал.
— Я возвращаюсь в город. — Его голубые глаза, напоминающие океан, изучают мои. — Отправился в город, чтобы забронировать гидросамолет. Вернулся, чтобы оставить машину и ключи.
— О? — Мой голос звучит выше, чем обычно, словно это могло скрыть противоречие во всех этих вещах.
— Прости, что обидел тебя. — Ксавьер приносит извинения с ноткой выдержки в тоне. Не уверена, злится ли он на меня... или на себя. — И мне жаль, что мы не можем быть друзьями.
Грудь сжимается. Я ставлю еду на пустую полку и возвращаюсь к островку, взять некоторые холодные продукты, чтобы положить в холодильник. Мне нужно чем-то заняться. Если тело занято, это удерживает разум от того, что побуждает меня сделать или сказать какую-нибудь глупость, например, выдавая: «Ты должен остаться!»
Пятки вдавливаются в деревянный пол вместе с моей гордостью. Ранее ругала его за то, что он поцеловал меня. Нет места просить его остаться. Я бы тоже не хотела оставаться.
Снаружи сигналит гудок, и я подхожу, чтобы увидеть ярко-желтое такси, остановившееся перед входом.
— За тобой уже приехали, — говорю я, возвращаясь, чтобы закрыть дверцу холодильника.
Он не двигается. Я не могу перестать двигаться.
Мы разные, он и я.
Слишком разные.
Нам не суждено быть вместе. Возможно, нас никогда не было.
— Мы были великолепными. — Его полные губы растягиваются в полуулыбке, взгляд тусклый.
Мой желудок сжимается. В глубине горла ощущается тяжесть, которую я не могу проглотить. Каждая частичка меня знает, что пора прощаться.
— Ксавьер. — Я качаю головой. — Не надо.
Не делай все еще хуже.
— Прощай, Магнолия.
Он не называет меня «Мэгс». Не обнимает меня, не машет рукой, не улыбается с ямочками на щеках. Не то, чтобы я заслуживаю хоть что-нибудь из этого. Я просто хотела бы оценить их больше, когда у меня был шанс.
— Прощай, Ксавьер.
ГЛАВА 8
КСАВЬЕР ФОКС
— Итак, речь идет о модной части города, — говорю я утром понедельника, показывая двухкомнатную квартиру дипломированной южной красавице по имени Саванна Макклинток. — Достаточно, чтобы постоянно быть занятым. Много работы. Крупная социальная обстановка. Весьма активная.
— Ох, хорошо, — она гнусавит, хлопая густыми ресницами и накручивая прядь темных волос на палец. Взгляд Саванны полностью поглощает меня, и то, как качаются ее бедра, когда она смеется над всем, что говорю, подсказывает мне, что девушка считает меня привлекательным. — Я люблю выбираться куда-нибудь. Пойдешь сегодня вечером куда-нибудь? Куда ты хочешь пойти?
Она говорит с мягкими гласными и лишними слогами, какие раньше использовала Магнолия, когда только приехала в город, прежде чем ее акцент начал исчезать.
Я веду Саванну из гостиной в главную спальню, толкая двойные двери и указывая на большие окна на противоположной стене.
— Эта квартира имеет одну главную спальню и гостевую, которую вы можете использовать, как кабинет, гостевую или как-нибудь еще. — Я тщательно игнорирую ее вопрос. Уже не первый раз, когда клиентка пытается уйти от темы в совершенно другое направление, но я никто иной, как профессионал.
— Это и правда очень неплохая спальня, — Саванна растягивает слова, зажимая в зубах жвачку.
Когда она улыбается, у нее на зубах виднеется красная помада. Если бы я знал ее лучше, то сказал бы ей, но не хочу заставлять смущаться. Магнолия как-то предоставила мне целое представление с кусочком перца, прилипшего к ее переднему верхнему левому зубу. Я не сказал ей, потому что она была уже по локоть в выставке, и все шло хорошо. Моим намерением было не допустить вывести ее из игры. Она накинулась на меня после этого, и с тех пор мы делали «проверку зубов» после каждого приема пищи.
Саванна надувает губы.
— Не уверена, что моя королевская кровать поместиться тут.
Не знаю, что миниатюрная грузинская кобыла, как она, делает с королевской кроватью, но не спрашиваю.
— Большинство квартир в этом здании точно такие же по размеру. Я могу показать вам что-нибудь еще.
— Хорошо, мне очень нравится этот район. В смысле, если ты говоришь, что это крутое жилье... — Она улыбается, слишком туго накручивая прядь волос на палец. — Я доверяю тебе, Ксавьер. Ты похож на парня, который знает город очень хорошо, а я здесь новенькая, поэтому...
— Есть еще одна квартира двумя этажами выше. — Я увожу нас из спальни и спускаюсь в холл, включая свет в ванной. — Она немного больше, чем эта, но большую часть этой площади выделено главным районам проживания. Вид не сравнится с этим, и, по моему мнению, эта квартира дает вам больше за ваши деньги.
Она хихикает, махая рукой.
— Деньги — не проблема. Папа даст их, но если найду что-нибудь получше, что мне будет по душе, он не откажет.
Ах, она папенькина девочка.
Магнолия никогда не была одной из них. На самом деле, она не доверяла многим мужчинам, и я искренне виню в этом ее отца. Истории, которые она рассказывала, по крайней мере, когда была откровенна со мной, не были хорошими.
Я качаю головой, ругая себя.
Хватит сравнивать Саванну с Магнолией.
— Если вам понравилась эта, мы можем с уверенностью заключить сделку, — говорю я. — Это здание быстро заселяется. Все квартиры были недавно отремонтированы. Многие были распроданы не глядя. — Я наблюдаю за тем, как она рассматривает ванную, пока ее очень высокие каблуки стукаются по замысловатому мраморному кафелю.
— Я не знаю, Ксавьер, — вздыхает она, произнося мое имя, как Зайвйер. — Мне нравится все такое, — говорит Саванна, и ее лицо кривится, словно собирается принять какое-то меняющее жизнь решение, когда мы оба чертовски хорошо знаем, что она меняет его также, как и делает это с обувью и сумочками, когда теряет к ним интерес. — Думаю, мы должны посмотреть больше мест. В этом я не чувствую себя как дома.
— Дом — это то, что ты создаешь сам. — Я выключаю свет. — Но, конечно, Саванна. Я покажу вам столько мест, сколько необходимо.
Это моя работа.
— Ты лучший. — Она тащится за мной, руками сжимая крошечную сумочку от Gucci. — Ты слаще, чем пудинговый пирог.
— Моя работа, Саванна, заключается в обеспечении того, чтобы найти вам место, которое понравится.
Ключи болтаются в руках, пока я провожу ее к выходу и закрываю за нами дверь.