— Вздор! Ничего я не забыл…
— Поцелуй! Какая нелепость! Учитывая все обстоятельства этой свадьбы…
— Она права, — раздался голос Эли, призывающий всех к спокойствию. Несмотря на беззаботный голос, глаза его сверкали какими-то, не поддающимися прочтению эмоциями. — В конце концов, если ты, Нора, не можешь делать то, что хочешь, хотя бы на собственной свадьбе, — он приблизился к испуганной девушке почти вплотную, — тогда когда же ты сможешь? Может быть, в первую брачную ночь?
До Норы не сразу дошел смысл сказанного.
— О! О, нет… Н-не думаю…
Без дальнейших предупреждений Эли нежно обнял ее за плечи, и, к своему глубочайшему удивлению, девушка поняла, что ей это приятно. С учащенно бьющимся сердцем, путающимися мыслями она уставилась на своего новоиспеченного мужа. Если от одного прикосновения его рук она чуть не потеряла сознание, что же будет с ней дальше?
Сначала он слегка коснулся ее губ, затем, не торопясь полностью завладел ими. Его горячие, влажные и уверенные губы без усилий вынудили ее ответить тем же.
Нора прочла уйму книг, просмотрела множество фильмов. На протяжении долгих лет она мечтала узнать, что чувствует заключенная в сильных мужских объятиях женщина.
И вот теперь она знала, и это превзошло все ее ожидания. Крепко обхватившие ее руки Эли, горячее дыхание, неожиданная боль, пронизывающая ее тело… она полностью отдалась чувствам.
Земля уплывала из-под ног. Повинуясь инстинкту, Нора подалась вперед и положила руки на грудь Эли.
Открыв глаза, Нора сощурилась от резкого солнечного света и растерянно огляделась. Шельса выглядела счастливой, слегка смущенный судья чуть не проглотил язык, мистер Лампли был странным образом встревожен, а что до Эли… прочесть что-либо по его лицу было невозможно. От подобного открытия сердце девушки упало. И не важно, что она чувствовала. Они были не одни, и об этом не стоило забывать.
— Ладно. Кажется, с этим покончено… — Она глубоко вздохнула и неуверенно улыбнулась. — Кто-нибудь хочет торт?
Глава третья
— Эли! — раздался голос Шельсы, катящейся сверху по перилам длинной лестницы, ведущей в холл. — Ты только взгляни, какая у меня комната! Здесь так круто!
— Приду через минуту, — откликнулся Эли, поднимаясь по лестнице и волоча на себе пару коробок. Отсчитав нужную дверь, он нашел указанную Норой комнату и, сбросив ношу на ковер, огляделся.
Здесь, как и в остальной части Виллоу-Ран, чувствовался классический стиль и комфорт.
Свесившись из окна, выходящего на бархатистую зеленую лужайку, Эли недоумевал, почему он злится…
Отличная комната с великолепным видом, дочурка счастлива. И даже Ортер и Лампли по-своему неплохи.
Что касается Норы… что ж, ей тоже надо отдать должное. Совершенно обессиленная после поцелуя, она нашла в себе мужество сыграть роль хорошей хозяйки. По окончании церемонии Нора разносила напитки, подписывала бумаги, развлекала гостей до тех пор, пока Ортер и Лампли, наконец, не удалились. Затем она презентовала Эли ключи от его нового гаража и устроила им с Шельсой экскурсию. Девушка провела их по подвалам дома, потом показала сторожку мистера и миссис Барнеров, которые приходили к ней три раза в неделю, чтобы приготовить еду и убраться во дворе.
Итак, почему бы тебе не прекратить притворство и не признаться самому себе, что ты на самом деле задумал? Какого черта ты так целовался с Бу?
Во имя всего святого, он этого не знал. Или просто не хотел признать, что это лишь глупая ребяческая привычка делать все наоборот. Стоя на церемонии, он размышлял, что не совершает ничего особенного, женясь на Бу. Но стоило судье Ортеру отвергнуть просьбу Шельсы о поцелуе молодоженов, как бунтарский дух дал о себе знать.
Еще неделю назад он бы не раздумывая поклялся, что уже вышел из того возраста, когда выкидывают подобные штучки. Еще он мог бы поклясться, что является превосходным знатоком женщин и может с первого взгляда оценить все их достоинства. Теперь ему начало казаться, что он глубоко заблуждался.
Эли неприлично выругался, и если бы его услышала Шельса, это стоило бы ему недешево.
Ладно. То, что он вел себя хуже ребенка, еще можно пережить. Но признать, что он ничего не смыслит в женщинах, было выше его сил.
Не раз он запугивал бедняжку поцелуями, хотя никогда не собирался этого делать. Кожа Бу всегда представлялась ему сухой и грубой, губы натянутыми и поджатыми, а тело костлявым и бесформенным. К тому же стоило к ней прикоснуться, как она застывала, подобно накрахмаленной простыне, вывешенной на мороз.
Но сегодня Эли обнаружил, что ее кожа бархатистая и гладкая, губы мягкие и сладкие, а ее запах… легкая смесь экзотических цветов…
— Эээ-ли, ну где же ты! Ты должен это видеть!
— Я уже иду. — Эли спустился в холл, где нашел с нетерпением ожидавшую его дочь.
В ту же секунду она схватила его за руку и втащила в свою комнату. Эли застыл в удивлении. Апартаменты Шельсы были впору сказочной принцессе. Но что сразу бросалось в глаза, — это роспись стен, которая создавала впечатление, что ты находишься в сказочном замке, где тебя встречают приветливые драконы, добрые волшебники и ангелы. Комната, словно по заказу выполненная для его дочери, создавала легкое, воздушное и сказочное ощущение.
— Я же говорила, что здесь круто. Последний раз, когда я это видела, мисс Браун только начала рисовать. Она трудилась всю неделю, чтобы успеть к сегодняшнему дню, — с горделивой радостью произнесла Шельса.
Эли недоуменно оторвал взгляд от стен и уставился на дочь.
— Это сделала мисс Браун?
— Да. Специально для меня. Она классно рисует.
— Да… — Он снова огляделся, пытаясь представить, как эта серая Банни-Бу могла создать такие чудеса. Это было так же неожиданно, как и ее поцелуй. — Черт… — пробурчал он себе под нос.
Слава Богу, Шельса не услышала. Она была занята более практичными вопросами.
— А что, если заказать пиццу? Я проголодалась.
— Конечно.
— А мисс Браун?
— Что мисс Браун?
— Надо же спросить, как она на это посмотрит?
— Нам совсем не нужно ее разрешение, чтобы заказать пиццу, Шельса.
Она сморщила носик.
— Это я знаю. Но надо же спросить, не присоединится ли она к нам?
— Пожалуй, ты права.
— Тогда, пожалуй, ты захочешь узнать, что она живет в самой последней комнате, на другом конце холла, — ехидно заметила девочка и поскакала к двери.
Эли нехотя последовал за ней и, остановившись напротив нужной двери, постучал.
— Эй, Бу, ты здесь?
Дверь отворилась, и Нора удивленно посмотрела на Эли.
Заметив, что девушка стоит босая, держа в руках какое-то бесформенное коричневое платье, Эли подумал, что помешал ей переодеваться. Но совсем не это заставило его удивиться. Его внимание привлекли волосы Норы. Освобожденная из своей обычной темницы густая копна темных, прямых, блестящих волос ниспадала ниже плеч.