Его знание гостиниц в городе, естественно, касалось таких фешенебельных заведений, как «Дом Йорка» и «Кристофер», ни в одной из которых он не намеревался останавливаться, но он вспомнил, как мальчишкой его повел добросовестный мистер Ромзей взглянуть на фасад «Пеликана» на Уолкот-стрит, в котором как-то раз останавливался великий доктор Джонсон[8]. Этот когда-то респектабельный постоялый двор больше не посещали светские люди, и его местонахождение имело то удобство, что находилось недалеко от Лора-Плейс, где жила леди Эмплефорд.
Нельзя было ожидать, что тихий и без претензий постоялый двор встретит одобрение его подопечных. Том сказал, что если они должны остановиться в гостинице, то он бы выбрал оживленную почтовую станцию на Маркет-Плейс; а Белинда рассказала герцогу, что она как-то раз принесла шляпу леди, остановившейся в «Кристофере», и что этот светский, элегантный отель во всех отношениях превосходит «Пеликана». Герцог согласился с этим, но проводил своих протеже в «Пеликан». Во время сетований на жалкость гостиницы Тома вдруг осенило, что мистеру Руффорду может быть просто не по карману более фешенебельное пристанище, он сильно покраснел и громко одобрил намерение их покровителя остановиться в «Пеликане». Потом он отвел герцога в сторону, чтобы напомнить ему, что его отец возместит ему все деньги, которые были потрачены на него, и стал умолять, чтобы ему разрешили посмотреть местные достопримечательности. Так как уже пришло время обеда, ему было в этом отказано, но удар был смягчен обещанием герцога сводить его в театр этим же вечером. Белинда тут же выразила желание тоже пойти в театр, и, после мягкого отказа ее слезы можно было осушить только напоминанием, что ее последний наниматель, по злому случаю, может оказаться среди публики и заметить ее. Она испытывала такой страх перед миссис Филлинг, что задрожала, побледнела, и чтобы вернуть ей аппетит, пришлось ее долго успокаивать.
Пока стол застилали скатертью, герцог велел принести ему чернила и бумагу и быстро набросал срочное письмо своему главному доверенному лицу.
«Мой дорогой Скривен, — писал он, — по получении сего будьте так любезны послать ко мне Нитлбеда с одеждой, которая может мне понадобиться и двумя или тремя сотнями фунтов в банкнотах. Он может поехать в моей карете и привезти с собой лакея. Мне было бы также удобно иметь мой экипаж с подходящими гнедыми, их можно привести небольшими перегонами, вместе с моим Пурци и серой кобылой. Я пошлю это письмо с нарочным и умоляю вас не откладывать исполнение изложенных в нем указаний. Ваш, и т. д., и т. п., Сейл.»
Он уже стряхивал песок с этого послания, когда ему пришло в голову, что его доброжелатели были бы не прочь получить о нем некоторые сведения. Он добавил постскриптум: «Пожалуйста, сообщите лорду Лайонелу, что я в прекрасном здоровье».
Таким мастерским образом утешив тревогу и любопытство, которые могли возникнуть у его домочадцев, он запечатал письмо, надписал адрес и нанял для его доставки в Лондон специальную почтовую карету. После этого он присоединился к своим юным друзьям за обеденным столом, принял участие в простой трапезе, поторопил Тома в театр и убедил Белинду лечь в постель. Сам же критически осмотрел свой дорожный наряд. Никакие приключения не могли скрыть покрой и качество его шотландского оливково-зеленого пальто или превосходное качество высоких сапог с отворотом, но дорожное пальто и бриджи из оленьей кожи, даже в прекрасном состоянии, никак не могли рассматриваться в качестве пригодной одежды для вечернего выхода. Неделей раньше герцог сразу отбросил бы мысль появиться на Лора-Плейс в таком наряде, но приключения, через которые он прошел, настолько ожесточили его чувствительность, что он оказался в состояний встретиться лицом к лицу со швейцаром леди Эмплефорд, отворившим ему дверь, не покраснев. Звуки скрипки и огромное количество шляп и плащей в прихожей свидетельствовали, увы, о том, что леди Эмплефорд принимает гостей. Он подчеркнуто не обратил внимания на то, что швейцар неодобрительно покосился на его костюм и спокойно сказал:
— Леди Хэриет Престижн дома?
— Ну, сэр, — с сомнением ответил швейцар, — в некотором смысле, да, но сегодня миледи устраивает один из своих музыкальных вечеров.
— Да, я слышу, — сказал герцог, проходя в прихожую и кладя свою шляпу. — Я не одет для приема, и я не побеспокою ее. Будьте так любезны передать записку леди Хэриет!
Швейцар, к этому времени оценивший всю чудовищность его костюма, твердо сказал, что едва ли это возможно, так как леди Хэриет очень занята.
— Нет, я думаю, это вполне возможно, — спокойно проговорил герцог. — Сообщите леди Хэриет, что герцог Сейл прибыл в Бат и желает видеть ее — лично!
Эта речь поколебала швейцара. Он знал, конечно, что леди Хэриет помолвлена с герцогом Сейлом, но ему казалось совершенно невероятным, что такая высокопоставленная особа нанесет визит леди в мятом пальто и испачканных брюках. Он сказал хитро:
— Да, ваше сиятельство. Я отнесу визитную карточку вашего сиятельства наверх к миледи.
— У меня ее нет.
Услышал это бесстыдное заявление, швейцар со всей ясностью понял свой долг. Он приготовился вытолкать незваного гостя.
— В таком случае, сэр, вы простите меня, но я не могу принять на себя ответственность и потревожить ее милость!
К счастью для достоинства герцога, в этот момент в прихожую вошел дворецкий леди Эмплефорд.
— А, вот и Уимпл! Я надеюсь, вы не собираетесь отречься от меня, Уимпл. Я бы хотел наедине поговорить с леди Хэриет.
Дворецкий уставился на него, потом раскрыл рот от удивления.
— Ваше сиятельство!
— Благодарение Богу! — сказал герцог, улыбаясь. — Я боялся, что вы позабыли меня и собираетесь велеть этому крепышу, чтобы он спустил меня с лестницы.
— Нет, в самом деле, ваше сиятельство! Я… я подозреваю, что ваше сиятельство только что прибыли в Бат? Ваше сиятельство хочет, чтобы я объявил о вас или, может быть…
— Как вы сами видите, я не могу предстать перед леди Эмплефорд. Леди Хэриет, я думаю, простит меня за то, что я пришел прямо с дороги?
— Непременно, ваше сиятельство! — просиял Уимпл, весьма тронутый этим проявлением любовного нетерпения. — Может быть, ваше сиятельство снизойдет до того, чтобы подождать в столовой, где вас никто не потревожит? Я немедленно сообщу леди Хэриет о вашем прибытии!
Герцога, который изъявил желание подождать в столовой, проводили в помещение в задней части дома. Пока младший лакей зажигал свечи, дворецкий отправился искать леди Хэриет. Герцогу не пришлось ждать долго. Через несколько мгновений Уимпл открыл дверь для леди Хэриет. Он мечтательно вздохнул, так как был по натуре романтиком, и ему льстила роль посланника любви.