его лицу, когда я подошел к месту, где вокруг него собрался патруль.
Я не стал затягивать с предисловием, и просто сказал ему:
— Настоятельно советую тебе взять машину. Если дело дойдет до перестрелки, это может спасти твою задницу. Так что послушайся моего совета и совета Босса и не будь дураком.
— Ни за что, — ответил он. — Нам она не нужна, и мы ее не возьмем. Это верный способ демаскировать себя.
— Но, по крайней мере, у вас будет возможность уйти, — возразил я. — У нас есть свои ребята, работающие в тылу врага. Если вас удачно выведут, то вы будете знать, что вертолет проверил территорию, и у вас будет достаточно времени, чтобы выбрать приличный район ожидания для себя и машины.
Но Макнаб был непреклонен. Более того, я сомневался, слышит ли он меня вообще.
— Вы можете забыть об этом, — заявил он. — Я говорю вам то, что уже сказал командиру. Это не для нас.
Я оглядел лица других военнослужащих его подразделения и увидел на их лицах только неповиновение, поскольку они начали вступаться за своего командира патруля.
— Это будет все равно, что потащить с собой чертово ярмо, — произнес один комик.
— Мы не хотим его, потому что нам негде будет его спрятать, — вторил другой.
Одним из людей, также поддерживавших Макнаба, был человек по имени «Крис Райан». Он был солдатом Территориальной Армии, решившим пройти отбор — и прошедший его. Как и Макнабу, ему суждено было пережить войну, и также, как и Макнаб, он добился успеха как автор повествования о своих приключениях в Персидском заливе, вышедшего под названием «Тот, кто смог уйти»[92], написанного под этим же псевдонимом. Из книги может сложиться впечатление, что он не соглашался с Макнабом по ряду вопросов, а в книге самого Макнаба также говорится о том, что они не всегда смотрели глаза в глаза друг другу. Тем не менее, в тот день Райан присоединился к Макнабу и ко всем остальным, наложив вето на любое предложение взять «Ленд Ровер». Я лично считаю, что после попадания под обстрел в Ираке, когда трое из восьми военнослужащих патруля погибли, а четверо попали в плен, Макнаб и другие выжившие позже глубоко сожалели о том, что не последовали нашему с Боссом совету. Однако в то время я понимал, что они, скорее всего, между собой все порешали и выбрали курс, который я с командиром не могли понять. Я тоже ничего не мог с этим поделать.
Мы зашли в тупик, и все это понимали. Я, как и командир Полка, мог легко приказать им взять машину, потому что то, что говорит полковник или полковой сержант-майор, волей или неволей будет выполнено. Но исходя из своего долгого опыта службы в Полку, я также знал, что потом произойдет. Они отправились бы на задание — с машиной, конечно, — и почти наверняка каким-то образом демаскировали бы себя. Затем вернулись бы и сказали: «Хрен вам! Если бы вы не заставили нас взять машину, мы бы не потерпели неудачу. Это все ваша вина».
Все это может показаться невероятным ребячеством, но именно так и могло произойти. Эти жесткие, как гвозди, высококвалифицированные солдаты, готовые сходить в ад и обратно, если их попросит об этом командир, могли также вести себя очень упрямо, если чувствовали, что их как-то задели, или что их профессионализм был подвергнут сомнению, пусть даже незначительному. Объективность вылетает в трубу, и на смену ей приходит гордость мачо. Именно для того, чтобы избежать таких контрпродуктивных и даже разрушительных проявлений, в САС уже много лет действует правило, согласно которому всегда прав командир, находящийся на месте, независимо от своего звания. В конце концов, вы не подвергаете сомнению его решения перед выходом на операцию, потому что это его патруль, и он должен жить с этим — как и с его последствиями.
Проиграв эту дискуссию, я попытался убедить «Браво Два Ноль» хотя бы уменьшить количество взятого ими снаряжения. Вокруг них все было разложено и навалено: оружие, боеприпасы, «бергены», пайки, емкости с водой, мешки для песка, средства связи, — все лежало повсюду.
— Что это, Энди? — спросил я.
Он ответил:
— Это комплект снаряжения, который мы считаем необходимым для проведения операции.
По выражению его лица я понял, что он не собирается принимать никаких советов по поводу уменьшения количества того, что им придется тащить. Тем не менее, я должен был попробовать, поэтому спросил, на какой срок они собираются выходить. Признаюсь, что будучи традиционалистом и солдатом-практиком, я считаю, что для эффективной работы не нужно много снаряжения и необходимо выходить как можно легче. Однако в дополнение к остальному снаряжению они брали с собой двадцать или тридцать объемистых мешков для песка.
— Скажи мне, Энди, что это за мешки? — спросил я.
— Там дополнительное снаряжение. У нас есть вода, боеприпасы, батареи, пайки. Мы заложим их в тайник.
Их «бергены», как и РПСы, уже были набиты до отказа пайками, водой, рациями и запасными батареями, боеприпасами, личным снаряжением, спальными мешками, непромокаемыми защитными средствами, медицинскими аптечками, наборами для выживания и многим другим. Вдобавок ко всему, конечно, у них было оружие, а также гранаты плюс по однозарядному противотанковому гранатомету LAW-66 весом почти 10 фунтов на каждого человека.
Я точно знал, что они берут слишком много. Я не мог точно определить вес нагрузки на каждого человека, но когда на следующую ночь они выходили, Макнаб подсчитал, что каждый из бойцов «Браво Два Ноль» нес 150 фунтов. Это то же самое, что тащить на себе человека весом в десять с половиной стоунов[93]. Я готов был забиться, что они сделают десяток шагов — это максимум — но Макнаб ожидал, что они будут передвигаться свободно, так, как того потребуют обстоятельства. Перефразируя выражение Мохаммеда Али, подразделение САС должно быть способно порхать, как бабочка, и жалить, как рой пчел-убийц, но парни из патруля Макнаба несли слишком много снаряжения и слишком много лишнего веса, чтобы действовать эффективно.
Однако они не собирались снижать свою нагрузку ни по моему приказу, ни по приказу командира Полка. Поэтому я вернулся в его кабинет приблизительно в таком же плохом настроении, какое было у него, когда отправил меня поговорить с патрулем «Браво Два Ноль», и по тем же причинам.
— Он не хочет брать машину, и хоть ты тресни, — доложил я. — Мне он выдал такое же сумасбродное обоснование, как и вам. Он также не хочет сокращать количество снаряжения. И если не приказать ему сделать