Седой сидит отдельно от обучающихся на пожелтелой траве, обхватив колени большими жилистыми руками, перебирает губами соломину и наблюдает за тренировкой, И новая картина всплывает в памяти Вадима.
* * *
…Сильный поток воздуха разметал песок, уложил заросли верблюжьей колючки. Рокот двигателя. Разбуженное горное плато накрывает тень винтокрылой боевой машины. Вертолет зависает метрах в пяти-шести над землей. Невдалеке еще два таких же, в камуфляже для горной местности.
Из утробы вертолетов выпрыгивают мотострелки, привычно рассыпаются по плато, занимают оборону. «Вертушку» покидает старший лейтенант. Приземлившись, он бежит к валуну, за которым укрылся солдат с радиостанцией.
— Связь есть? — кричит сквозь шум моторов офицер радисту, достигнув укрытия. Это — Вадим Стрельцов. Он возбужден, настороженно осматривает местность.
Солдат мотает головой — мол, нету связи — и продолжает вызывать корреспондента: «Зефир», «Зефир». Я «Комета»…» Стрельцов отыскивает глазами вертолеты, Боевые машины уже уходят. Летчик показывает на пальцах — «О’кей!». Выброска прошла удачно.
Стрельцов убеждается, наконец, что здесь нет опасности для его людей, и поднимает красный флажок. Следом звучат команды младших командиров, с раскаленной земли поднимаются мотострелки и идут к валуну, где расположился их ротный.
Вадим в нетерпении топчется возле радиста. Солдат монотонно и беспрерывно вызывает далекого «Зефира».
— Давай, давай, Егоров! — поторапливает его Стрельцов. — Время поджимает.
Мотострелки — их чуть больше двадцати человек расположились вокруг и тоже с надеждой смотрят на радиста. На каждом из них — каска, бронежилет, подсумки с гранатами, вещевые мешки. Все вооружены автоматами, а двое еще и ручными пулеметами. Судя по суровым, обветренным, загорелым дочерна лицам и другим — ошпаренным солнцем, с облупившимися носами, — здесь и старые служаки, и новички.
— Есть, товарищ старший лейтенант! — радостно вскрикивает Егоров и, скинув головные телефоны, протягивает их Стрельцову.
— «Зефир», «Зефир». Я — «Комета», — начинает вызывать Вадим. — Прием.
— «Комета», «Комета». Я — «Зефир», — сквозь шум и треск прорывается голос. — Доложите обстановку, местонахождение. Прием.
— Все в норме. «Птицы» улетели. Нахожусь в квадрате 17-15.
— Действовать согласно задаче, — снова прорывается сквозь помехи голос комбата.
Вадим возвращает головные телефоны радисту и командует:
— Приготовиться к движению! Выходим через пять минут.
И тут же, совсем с другой интонацией в голосе, обращается к солдатам:
— Мужики, километрах в пятнадцати отсюда душманы жгут нашу колонну. Поторопимся!
Мотострелки бегут по горной тропе, с обеих сторон высятся каменные громадины. Стрельцов замыкает строй, взгляд его скользит по крутым склонам, по бегущим. Он замечает, как один из сержантов отбирает у молодого солдата автомат, вскидывает себе на плечо и продолжает бег, увлекая за собой новичка. Обгоняя колонну, Вадим еще раз подмечает, что поклажа молодых перекочевала на плечи его «старичков».
Стрельцов догоняет рослого сержанта, что возглавляет строй, и некоторое время бежит с ним рядом, искоса поглядывая на своего помощника, — тот невозмутим, дышит ровно, словно и не нагрузка для него этот марш-бросок по горам. Мотострелки взбираются по круче, затем быстрее скатываются по склону и снова берут подъем…
— Прохоров! — окликает Вадим рослого сержанта. — Давай в замыкание. Я сам здесь…
Сержант отступает в сторону, сбавляет темп бега, мимо него проносятся мотострелки. Стрельцов, возглавил строй, значительно увеличил скорость марша. До бегущих все отчетливее доносятся автоматные очереди, взрывы.
Мотострелки достигают подножия невысокой горной гряды. Судя по усилившимся звукам выстрелов, место боя совсем рядом. Вадим переходит на шаг и поднимает руку. Солдаты останавливаются, а сержанты подбегают к Стрельцову. И командир подразделения, и его подчиненные, потные, пропыленные, натруженно дышат. Но нет для отдыха и минуты.
— Рубеж — гребень. В цепь! За мной! — командует Вадим.
Мотострелки залегли на гребне горной гряды, изготовились к бою. Внизу они видят жуткую картину: на узкой, зажатой скалами дороге пылают автомобили, среди машин расхаживают люди в черных, белых и полосатых халатах, постреливают по кузовам, кабинам; и только в голове разгромленной колонны, возле чадящей боевой машины пехоты, идет ожесточенный бой.
— Раненых добивают, сволочи! — свистящим шепотом говорит подползший к Вадиму сержант Прохоров.
Стрельцов и сам все видит. И он уже сориентировался, наметил, что будет делать сейчас там, на дороге.
— К бою! — кричит Вадим.
Мотострелки, ведя огонь из автоматов, скатываются с гребня горной гряды. Душманы, не ожидавшие нападения, ведут беспорядочную стрельбу, сбегают с дороги и лезут на противоположный склон. Там они становятся хорошо различимыми мишенями. Вот один из них вскрикивает, взмахивает руками и падает на камни. Еще один, И еще…
— Забрать убитых и раненых. Продовольствие уничтожить, боеприпасы взорвать! — отдает новые команды Стрельцов. — Все сжечь!
Душманы, ведущие бой на дороге, разделились на две группы: одна ведет огонь по укрывшимся за БМП бойцам, другая встречает автоматными очередями приближающихся мотострелков. Несколько солдат во главе с сержантом Прохоровым бьют короткими очередями и шаг за шагом приближаются к душманам.
Завязывается рукопашная схватка. Сержант оказывается в самой гуще боя. На него разом бросаются три боевика. Одному из них удается выбить у Прохорова автомат, которым он размахивал, как дубиной, два других сбивают его с ног. Сержант разбрасывает их, вскакивает, в руке у него финка, и он наносит ею удар в живот ближнему противнику. С остальными расправляется Стрельцов.
Схватка закончилась и возле боевой машины пехоты — там стихли выстрелы и крики, на дороге застыли в неестественных позах тела врагов. Навстречу мотострелкам идут возбужденные боем, в разорванной одежде, с кровоподтеками и ссадинами на лицах пятеро солдат.
— Кто старший? — обращается к ним Стрельцов.
— Я! Сержант Климов, — выходит вперед и докладывает один из них.
Сержант высокого роста, сложен по-спортивному, при закатанных рукавах руки его кажутся огромными. У него короткая стрижка — совершенно седой ежик волос и выразительно красивые черты лица.
— А где старший колонны, офицеры? — спрашивает Вадим.
— Старшим был майор Пивоваров, — отвечает Климов. — Говорят, его сразу автоматной очередью срезали, как только на засаду нарвались. А наш капитан — мы из охранения — в БМП. Как мина рванула, тоже сразу наповал, там и остался. Я сейчас, — вдруг встрепенулся сержант, — я сейчас достану его…