– Я не уйду отсюда! – завизжала она, когда девушка, которая подошла к двери, сказала, что Самсон сейчас ест праздничный обед. Прорвавшись внутрь, она очутилась в мраморном фойе и выкрикнула его имя громче, чем когда-либо кричала в своей жизни. – Самсон! Самсон!..
Через минуту он спустился вниз по лестнице, его костюм состоял из синей кружевной рубашки и синих бархатных бридж – с ног до головы Маленький Синий Мальчик.
Он улыбнулся и протянул руку, словно приветствуя ее, случайно забежавшую в гости.
– Милая Стиви… что за приятный сюрприз, – произнес он. Затем, словно ужасный крик не насторожил его, он взглянул на ее искаженное лицо. – Но скажи мне, что с тобой? – спокойно спросил он.
Она старалась что-то сказать, но слова не шли, и она просто бросилась на грудь Самсону. Он держал ее и гладил ей волосы; от этого нежного жеста Стиви стало больно за все, что она потеряла. Он отвел ее в гостиную, которая до потолка была заставлена ящиками и коробками, усадил на диван и осторожно прикоснулся к ее щеке.
– Что с тобой? – повторил он. – Ты попала в какую-нибудь беду, Милая Стиви?
– Это Пип, – еле выговорила она. – О, Господи, Самсон, Пип мертва, она мертва… – Она уткнулась ему носом в плечо и начала бормотать подробности, пока ее не захлестнули рыдания, которые залили его шелковую рубашку солеными слезами. Он вздохнул, но ничего не сказал, и сквозь звуки своих собственных рыданий Стиви слышала равномерное тиканье старинных часов, стоявших у входа в комнату.
Наконец Стиви отстранилась и поглядела ему в глаза, с немой мольбой. Ей нужна была какая-то реакция с его стороны. Однако он не казался ни опечаленным, ни удивленным.
– Она мертва, Самсон, – повторила Стиви. – Это просто уму непостижимо.
Самсон слабо улыбнулся ей:
– О нет, Милая Стиви, я понимаю это. Лишь то, что происходило до этого, было непостижимо. Смерть – самая реальная вещь на свете. И Пип была готова к ней.
– Готова? – Стиви отпрянула от него, черствость Самсона поразила ее с силой физического удара. – Самсон, ведь она была такой юной, полной…
– А ее десять минут в свете прожектора остались позади. Она вся осталась в прошедшем времени, Стиви, и понимала это.
Стиви потрясла головой, дивясь холодным, жестоким рассуждениям Самсона и не желая их принимать. Впрочем, теперь она увидела, что кое-кто из Самсоновой свиты спустился на несколько пролетов лестницы, они стояли и слушали. И все это было не что иное, как представление для них.
– Почему бы тебе не отправиться домой и не отдохнуть, – сказал Самсон. – Ты выглядишь…
– Нет! – крикнула она, ненавидя Самсона, но все еще нуждаясь в нем, мечтая, чтобы вся эта страшная реальность снова превратилась в иллюзию, чтобы она смогла посмотреть на трагедию с Пип, как на будничный эпизод в спектакле, поставленном в театре.
– Прошу тебя, Самсон, можно мне остаться с тобой хоть ненадолго? Пожалуйста, не выгоняй меня сейчас…
Он заколебался, но лишь одно мгновение.
– Ладно, – согласился он со вздохом. – Я дам тебе кое-что, чтобы ты заснула. А когда почувствуешь себя отдохнувшей… – Он не договорил, потому что стал рыться в ящичке с пилюлями, который всегда был при нем, и извлек два нембутала.
Стиви покорно взяла их и удалилась в одну из верхних комнат. Не раздеваясь, она улеглась на постель и стала ждать прихода сна. Но этих успокоительных средств было недостаточно, чтобы стереть те последние минуты, проведенные с Пип, запретить сознанию прокручивать их вновь и вновь. Неожиданно ли Пип решила, что жизнь невыносима для нее? Стиви понимала, что это такое – считать себя пропавшей и потерпевшей поражение, не верить, что впереди может быть что-то хорошее, но не могла и вообразить, что можно и в самом деле сделать этот последний шаг, после которого уже ничего нельзя изменить.
Уставившись в белый потолок, Стиви с ужасом представляла себе, как Пип падает в пространстве – а Смерть поджидает ее внизу, протягивая длинные, костлявые руки, чтобы обнять ее. И Пип так страшно и так ужасно одиноко. Она закричала, чувствуя боль, которую испытала Пип, так, словно это была ее собственная, и после этого ее поглотила темнота.
Медленно приходя в сознание, она чувствовала пульсирующую головную боль. Глаза, казалось, склеились, и лишь с большим усилием она заставила их открыться. Вместе со зрением пришли и воспоминания – и неизбежный страх.
Она потащилась в ванную комнату. Лицо, глянувшее на нее из зеркала, было пугающим, кожа серой и землистой, глаза тусклыми и пустыми. Она пустила холодную воду и плеснула себе в лицо. Это усилие утомило ее, и хотя она чувствовала, что ей надо что-то предпринять, но не знала что. Самсон скажет, подумалось ей, Самсон всегда все знает…
Дом казался спокойным и тихим, когда Стиви обшаривала его, пробираясь между коробок и пакетов с накопленными за многие годы плодами ненасытного коллекционирования. Она нашла его на верхнем этаже, в просторной студии со стеклянной крышей, которую он сделал из трех небольших комнат. Он сидел, склонившись над чертежным столом, полностью поглощенный своими занятиями, а когда увидел Стиви, нахмурился, как будто уже успел про нее забыть, либо его больше не интересовало, что она здесь.
– Я занят работой, – сказал он, а когда Стиви не тронулась с места, добавил: – Убирайся отсюда, Милая Стиви. Что случилось с Пип, того уж не изменишь, а я больше ничем не смогу тебе помочь. Черный туман заразителен, а если ты не хочешь от него избавиться, тогда возьми его с собой в похоронную контору Кемпбела. Сегодня днем там будут отпевать Пип. Как полагаю, вполне торжественное мероприятие. Великая герцогиня или как ее там даже прервала свой отпуск, который проводила в Палм-Бич, чтобы присутствовать на церемонии.
– Отпевать? – повторила она, ухватившись за возможность как-то еще побыть рядом с Пип, выразить ей свою любовь. – Пойдем со мной, Самсон… пожалуйста! Только это, и больше я не стану просить…
– Нет! – резко отрезал он. – Не трать попусту время, Милая Стиви. Я не хожу на похороны или поминки. – Он снова извлек свой верный ящичек. – Если тебе нужен друг, чтобы выдержать все, что увидишь, вот возьми.
Стиви взяла пару капсул амфетамина.
– Но неужели тебе ее не жалко, Самсон… хоть чуточку?
Самсон отвернулся, и в какой-то миг она подумала, что он снова станет ее прогонять. Но потом повернулся к ней с иронической улыбкой, которую она так хорошо знала.
– Да, – сказал он тихо, – мне жалко нашу Пип. Вот почему я и не подумаю участвовать во всяких там ужасных ритуалах. Наша Пип родилась прошлой ночью прямо вот здесь, Милая Стиви. Я еще не закончил, но нарушу свои правила на этот раз и дам тебе посмотреть. Сохраним нашу Пип… такой, как я буду вспоминать ее. – Самсон отошел в сторону, позволив Стиви взглянуть на работу, которая лежала на чертежном столе. Это был монтаж из фотографий, по которым Самсон провел там и сям цветные линии, что сделало каждый снимок еще более живым, – Пип хохочущая, голова ее откинута назад в веселом упоении; Пип кривляющаяся, она высунула язык; Пип, наряженная для Дня Всех Святых, такая жизнерадостная, что Стиви стало больно смотреть. Она бросилась бегом по лестнице и пулей вылетела из Самсонова дома.