Читать интересную книгу Лубянская ласточка - Борис Громов

«Натали была абсолютно права: советские люди больше всего на свете боятся войны; того, что они пережили, хватит на десять поколений», – подумал барон.

Наутро Морис смотрел на город новыми глазами – он понял, какую цену заплатили ленинградцы за свое право жить в этом городе.

После Северной столицы барону организовали поездку в Самарканд и Бухару Он прекрасно знал Алжир, Марокко, и многое ему тут напоминало мечети и дворцы Тлемсена и Константины, хотя изысканность архитектуры периода правления саманидов, конечно, не могла не восхищать. Перед возвращением в Москву Борис сказал барону, что сегодня поведет его в какой-то необыкновенный ресторан с истинно национальной кухней.

– Ты узнаешь, что такое настоящий бухарский плов. Пальчики оближешь. Кстати, пальчики облизывают не от отсутствия воспитания или недостатка воды, вовсе нет – кончики пальцев обладают особой чувствительностью, и этот заключительный штрих как бы подчеркивает полноту гастрономических наслаждений.

Было много ковров – на полу, стенах и низеньких скамеечках. Барон отказался «облизывать пальчики», сидя на подушках возле низеньких столиков с резными ножками, когда Петров предложил ему погрузиться в национальный колорит. Тогда их провели к европейским столикам, где стояла ваза с изумительным виноградом и хрустальный графин с холодной водой.

Через секунду появилось блюдо с тончайшими ароматными лепешками чалпак. И большие хрустящие салфетки легли на колени гостей.

– Вот и заканчивается наше путешествие. – Борис отломил кусочек лепешки. – Ты доволен?

– Конечно! Большое спасибо руководству Центра и тебе, Борис. Я, откровенно говоря, не ожидал такой заботы и внимания. Мне многое понравилось, хотя далеко не все. – Морис в отношениях с Петровым всегда был прямолинеен и говорил все, что думал, не заботясь, как это сейчас говорят, о политкорректности.

– Начинай с последнего.

– Помнишь, у нас колесо спустило на пути в Кусково?

– И что?

– А то, что там шли дорожные работы – рабочие копали и таскали землю. И почти все эти рабочие – женщины! Позднее я подобную картину видел неоднократно. Можно подумать, что война у вас закончилась только вчера…

– Ну мне тоже это не нравится, но ведь насильно их не заставляют. Сами идут на такую работу. Мужчин не хватает…

– А вы запретите! Запретов-то у вас хватает. Вот не продают в киосках западных газет и журналов, кроме коммунистических «Юманите», «Унита» да «Дейли Уоркер». А почему? Боитесь проникновения чужих идей? Ну и что из этого, если вы считаете ваши идеи непобедимыми?

– Ничего мы не боимся. Просто вряд ли эти издания найдут у нас большой спрос. В Москве не так уж много иностранцев. А дипломатический корпус получает прессу по своим каналам… – неуклюже пытался парировать Борис, понимая, что убедительных аргументов у него нет. Поэтому он закрыл эту тему просто и правдиво: – Ты знаешь, я тоже считаю, что ничего плохого бы не случилось, если бы у нас продавали западную периодику. Я думаю, что это вопрос времени.

Они говорили много и откровенно. Борис понимал, что Морис человек тонкий и наблюдательный, с давно устоявшимися политическими взглядами и агитировать его «за советскую власть» и «диктатуру пролетариата» – пустое и бессмысленное занятие.

Подали плов – истинное произведение искусства, – живописной горкой возвышающийся на расписном блюде. Тончайший аромат трав и облагороженного ими мяса щекотал ноздри… Дискуссия прекратилась, едва они приступили к трапезе.

– Нравится?

– Очень! Замечательно! – Морис тронул губы салфеткой и улыбнулся. – В Алжире есть такое блюдо – кус-кус. Нечто похожее. Но эта пища достойна того, чтобы ее воспели в стихах.

– И воспевают. Кстати, – Борис поднял рюмку, любуясь, как играет янтарным золотом в хрустале благородный напиток, – вино, что сейчас пьем мы с тобой, привело в восторг барона Пьера Леруа.

– Разделяю его точку зрения. – Барон с наслаждением отпил глоток. – И что же сказал президент французского бюро виноделия?

– Барон назвал «Гуля-Кандоз» солнцем в бокале.

От зеленого чая барон отказался категорически, но с видимым удовольствием держал в обеих руках пиалу с густо заваренным черным, запивая обжигающим напитком соленые фисташки и курагу.

Как-то сам собой возобновился разговор о недостатках, которые заметил Морис за время его короткой, но насыщенной поездки.

– Да, у нас еще много проблем, – соглашался Борис, – но сразу все не делается. Мы их решим.

– Ну хорошо, с продуктами решите, верю. Но почему у вас простой человек не может поехать в Париж, Лондон или Прагу?

– Ездят, по туристическим путевкам… Думаю, со временем и здесь все изменится. Но все же это меньшее зло в сравнении с растущей преступностью, наркоманией и войнами.

– Кстати, о войнах… Ваша армия в Афганистане – на каком основании?

– Простите, а что Франция в свое время забыла во Вьетнаме, который находится в десяти тысячах километров от ее границ? – вырвалось у Бориса. – С точки зрения безопасности страны Афганистан расположен в зоне наших стратегических интересов…

– Что касается Вьетнама, то это была ошибка, которая дорого обошлась Франции. Посмотришь, Советскому Союзу Афганистан тоже дорого обойдется, – поставил точку в этом разговоре Морис.

Официант ловко подхватил остывшие чайники, заменив их на горячие со свежезаваренным напитком, и обновил вазочку с фисташками.

«Ну что ж, – весело подумал Борис, – так и напишу в отчете о поездке: перевоспитать барона и сделать из него сторонника коммунистической идеи никогда не удастся. Возможно, парткому управления это не понравилось бы, прочитай они такое, но Комитету государственной безопасности нужен полковник де Вольтен в своем качестве и на своем месте. В конце концов, де Вольтен стал работать на советскую разведку не из-за симпатии к левым идеям».

Действительно, строить социализм барон не собирался даже в самом страшном сне.

В Москве Аристократа ожидали трудовые будни – интенсивный курс обучения оперативным премудростям. С ним провели несколько практических занятий по обработке тайников, методам обнаружения и ухода от слежки, тайнописи, использованию различной оперативной техники и другим премудростям шпионского ремесла. Аристократу подобные занятия не нравились, однако он старался, понимая, что от овладения этими навыками зависит успех его работы и его безопасность.

В то же время Центр делал все возможное, чтобы дать Аристократу отдохнуть, вдохнуть в него заряд бодрости и энергии и, что самое важное, показать де Вольтену, что его очень ценят, ему благодарны и всегда готовы поддержать и помочь. Поэтому отрабатывался и вариант вывода барона в Советский Союз в случае провала. Вариант, о котором Морису не хотелось даже думать…

…За день до отъезда Мориса привезли в специальную резиденцию КГБ, так называемый объект АБЦ, находящийся рядом с Кольцевой дорогой, недалеко от штаб-квартиры внешней разведки в Ясеневе. Руководитель Первого главного управления лично принял де Вольтена в просторном конференц-зале, который был слишком большим для такого узкого круга лиц. Помимо руководителя внешней разведки на встрече присутствовали только начальник 5-го отдела и сопровождавший барона Петров, выполнявший роль переводчика.

– …От имени советского правительства выражаю вам глубокую благодарность и признательность за ту неоценимую и бескорыстную помощь, которую вы самоотверженно оказываете нашей стране в обеспечении ее обороноспособности и безопасности. Я хотел бы также подчеркнуть, что ваше сотрудничество с нами в первую очередь направлено на сохранение мира и спокойствия в Европе. Поэтому мы видим в вас, господин де Вольтен, в первую очередь истинного патриота Франции. И я верю, что придет время, когда вы будете с гордостью открыто носить на своем мундире эту награду, – закончил руководитель внешней разведки свою краткую речь, вручая де Вольтену орден Красного Знамени.

«Не дай бог…» – подумал Морис, но он был искренне тронут такой оценкой своей работы и растроганно поблагодарил руководство КГБ за оказанную ему честь. По неписаным законам разведки орден должен оставаться в штаб-квартире в Ясеневе. «До лучших времен», – как сказал начальник ПГУ. Что под этим подразумевалось, каждый из присутствующих представлял по-своему.

Вечером накануне отъезда они вдвоем ужинали на даче, к которой Морис успел привыкнуть. Проговорили допоздна и расстались уже ночью, понимая, что каждому нужно отдохнуть перед предстоящим напряженным днем. Борис думал о том, что барона ждут тяжелая и опасная работа, новые нервные нагрузки и, возможно, непредвиденные испытания.

На взлетном поле перед посадкой в самолет, вылетавший в Прагу, они обнялись.

– Я с тобой, Морис. Береги себя.

– Знаю. Спасибо.

Петров с тревогой проводил взглядом барона, пружинистым шагом идущего к трапу.