Читать интересную книгу Лубянская ласточка - Борис Громов

Сложив документы в портфель, Морис быстро вышел из кабинета. Он спустился на первый этаж и, пройдя турникет с дежурным сержантом из службы безопасности, предъявив тому пластиковую карточку-удостоверение, вышел из здания прямо к парковке служебных и личных автомобилей работников Центра. Быстро включив двигатель своего служебного «мерседеса», барон обогнул здание и поехал по широкой асфальтовой полосе, ведущей к единственному въезду на объект. КПП находился рядом с высоким забором, над которым, помимо колючей проволоки, тянулись три ряда проводов с пропущенным током высокого напряжения, о чем свидетельствовал желтый щиток с пронзающей череп молнией и лаконичной надписью «Danger!». Здесь барон еще раз показал свое служебное удостоверение и наконец выехал за пределы Центра.

Дорога до окраины Мюнхена, где он с семьей снимал симпатичный двухэтажный домик, занимала около пятидесяти минут. Символическая невысокая железная ограда, способная защищать разве что от собак. Вокруг особняка искусно подстриженный кустарник, за которым зеленела лужайка. Трудами Женевьевы здесь цвели роскошные клумбы и бордюры.

Барон взглянул на свой «Филипп Патек» – подарок Натали на годовщину их знакомства, – 13.30 Итак, примерно полтора часа на дорогу туда и обратно, плюс час-полтора на съемку. В своем кабинете он будет около пяти часов, возможно, несколько раньше. Даже если полковник вместе с генералом вернутся к пяти часам, у него достаточно времени, чтобы вернуть документ. Надо только сделать все возможное, чтобы приехать хотя бы за час до Макферсона!

Поставив машину в гараж, Морис открыл дверь, через которую можно сразу попасть в особняк. Как он и предполагал, дома никого не оказалось. Он давно уже перестал для приличия интересоваться, где пропадала днем Женевьева. Девочки были в школе.

– Вот и хорошо! – сказал он себе и поднялся наверх, где находился его кабинет. Открыл портфель, документы положил на стол, а карты разложил на полу рядом с большим окном. Стояла чудесная погода, ярко светило солнце, как по заказу освещая ту часть пола, на которой он решил произвести съемку. Морис вытащил из письменного стола «Минокс», вставил в него новую кассету и стал методично фотографировать, стараясь сделать снимки таким образом, чтобы не пропустить ни сантиметра поверхности карт. Ориентирами служили красные линии нанесения ядерных ударов и выделенные на картах черными жирными точками крупнейшие города и населенные пункты, к которым тянулись эти кровавые указатели.

Съемка страниц директивной части документа шла значительно быстрее. Барон посмотрел на часы: «Все идет по графику». Наконец работа закончена!

Через пять минут служебный «мерседес» мчался к шоссе, ведущему в сторону Центра.

Спокойствие покинуло де Вольтена, лишь когда он свернул на основную магистраль: на шоссе возникла пробка. Через некоторое время его авто увязло в этом плотном потоке машин, которые уже не ехали, а ползли как черепахи. Господи, не иначе что-то случилось впереди. Вероятно, авария. Теперь оставалось только молиться, чтобы дорожные службы и полиция развели столкнувшиеся автомобили до того, как Патрик ван Гроот позвонит ему в кабинет! А стрелки часов неумолимо бежали вперед. И барон, покрывшись холодным потом, почувствовал, как прилипает к спине его форменная рубашка.

…Вот Макферсон и ван Гроот вернулись. Гизела сообщает полковнику о внезапном отъезде барона, у которого находятся сверхсекретные документы, числящиеся за генералом и, по неукоснительным правилам всех военных организаций, подлежащие возврату в спецчасть до конца рабочего дня…

«Черт, когда же мы поедем?!»

Жуткие картины провала замаячили перед Морисом… Вот ван Гроот ждет Мориса, не сводя глаз со стрелки часов, которая неумолимо движется к 18. Ровно в 18.00 в кабинете ван Гроота раздается звонок. Начальник спецотдела майор Майерхофф корректно, но настоятельно напоминает полковнику, что сверхсекретный документ не вернулся к нему в отдел. Ван Гроот, проклиная все на свете и в первую очередь барона, пытается тянуть время.

Морис рванул галстук – и кто его придумал, этот галстук!

Не дождавшись, майор Майерхофф появляется у ван Гроота в сопровождении начальника службы безопасности Центра, американца Дика Райзера. Полковнику не остается ничего другого, как признаться в том, что он передал документы Морису де Вольтену. «А где полковник де Вольтен?» – спрашивает мерзкий янки. – «Он в 13.30 покинул здание Центра». – «Ну тогда идемте в его кабинет». Предварительно захватив дубликат ключа от личного сейфа Мориса, Дик Райзер с вечно настороженной мордой добермана подозрительно оглядывает кабинет и подходит к сейфу. Звучит щелчок – сейф открыт, но документов там нет…

Барон так увлекся картиной своего воображаемого ареста, что не заметил, как на шоссе восстановилось движение. Вскоре он благополучно миновал въезд на территорию Центра. Еще через минуту Морис доставал пластиковый пропуск, в спешке едва не поскользнувшись на отполированном до блеска мраморном полу вестибюля. «Спокойствие, спокойствие и еще раз спокойствие», – почти вслух бормотал полковник присказку толстячка Карлсона из любимой книжки младшей дочери. Без пяти минут шесть, совершенно мокрый, он шлепнулся на стул, судорожно схватил трубку и набрал номер ван Гроота.

– Патрик, я готов подняться к тебе.

– А, страдалец от дантистов, – добродушно хохотнул полковник. – Ну давай. Жду.

Ситуация на грани провала стоила барону нечеловеческого напряжения. В отличие от Натали, эти игры не доставляли ему удовольствия. Он предпочел бы сидеть в окопе под артобстрелом или идти врукопашную, чем трястись от страха разоблачения своей лжи. Измотанный, временами испытывающий депрессию, вызванную возникающими сомнениями и нервным перенапряжением, он с облегчением получил разрешение на отпуск.

Председатель КГБ Юрий Андропов, перед тем как принять у себя в кабинете начальника внешней разведки, внимательно прочитал аналитическую записку, подготовленную ПГУ о степени готовности стран НАТО к проведению всеобщей мобилизации. К записке прилагался обновленный план верховного главнокомандующего вооруженными силами НАТО по нанесению ядерных ударов по СССР и странам – участницам Варшавского Договора. Эти документы заставили его глубоко задуматься. Андропова, как и всех других членов Политбюро ЦК КПСС, переживших войну, преследовал кошмар внезапной ракетно-ядерной атаки против Советского Союза. Ведь время подлета крылатых ракет и новых «першингов» к Москве и другим важнейшим стратегическим центрам страны составляло от четырех до шести минут…

«Что можно сделать за такое короткое время? – задавал он себе риторический вопрос. – Руководство страны, не говоря уж о простых советских людях, даже не успеет спуститься в бомбоубежище… Ну хорошо, при Генеральном дежурит офицер с ядерным чемоданчиком. Тоже небольшое утешение… Удар с того света – вот и все, что можно будет сделать. Следовательно, основным приоритетом всех наших резидентур в странах НАТО является раннее обнаружение признаков подготовки к войне. Мы должны во что бы то ни стало иметь упреждающую информацию». Размышления Андропова прервал вошедший помощник, доложивший о прибытии начальника внешней разведки КГБ.

– Проходи, Владимир Александрович, садись. —Андропов с трудом поднялся из-за стола, чтобы пожать руку своему верному протеже, который вот уже двадцать пять лет бессменно находился рядом с ним. Сначала в Венгрии в должности пресс-атташе, где Юрий Владимирович был послом в самые тяжкие для этой страны времена. Затем работа референтом в отделе ЦК КПСС по связям с братскими партиями, ну и, наконец, КГБ, где он начал свою службу помощником председателя, позже стал начальником секретариата, а теперь занимал должность начальника ПГУ. Андропов ценил в нем невероятную работоспособность, исполнительность и феноменальную память.

Крючков в очередной раз с тревогой отметил, что за последнее время Андропов заметно похудел и осунулся, походка его стала тяжелой и вялой. Он почти перестал появляться в Ясеневе, во втором своем рабочем кабинете – его здоровье разрушалось на глазах. Однако ясный ум Юрия Владимировича, способность моментально вникать в суть проблемы, подвергать ее всестороннему анализу и делать верные выводы оставались такими же, как и прежде.

– Я внимательно изучил твою записку, – начал Андропов, после того как помощник, следуя установившемуся ритуалу, принес слабый горячий чай и поставил на стол вазочку с сушками. – Она в очередной раз подтверждает, что американская администрация активно готовится к ядерной войне. В настоящее время возникла угроза нанесения Соединенными Штатами внезапного ракетно-ядерного удара. Политбюро считает, что приоритетом в наших разведывательных операциях должен быть сбор военно-стратегической информации о ядерной угрозе.