Размытый силуэт Похмелова, или, точнее — того, что ещё недавно было Похмеловым, проскользнул мимо замерших бойцов, и, изогнувшись в немыслимом пируэте открыл стрельбу из рейлгана. Егор отметил для себя, что живой Похмелов так бы не смог. Отметки вражеских огневых точек на тактической схеме гасли одна за другой, но всё же, как бы ни был быстр труп Похмелова, уйти от прицельного огня всех противников ему не удалось. То там, то сям в броне его скафандра появлялись пробоины, иногда даже сквозные. Скаф не успевал справляться с остановкой кровотечения, и кровавые брызги летели во все стороны. Система меддиагностики фиксировала всё новые и новые повреждения организма, несовместимые с жизнью. Но тело в скафе и так уже было несовместимо с жизнью, и не обращало внимания на такие мелочи. Перебитые мышцы и сухожилия, сломанные и раздробленные кости до какого-то момента компенсировались работой экзоскелета скафа. Однако тот тоже не был неуязвимым. Столбик индикатора системы контроля повреждений скафа медленно, но неуклонно падал. Индикатор функциональных возможностей носителя скафандра уже давно — целых восемь секунд, застыл возле нуля. Зомби двигался всё медленнее, а огневые точки так и не были полностью подавлены. И тут, повинуясь команде Шелехова, в бой вступил Рысь.
Когда последняя красная точка на тактической схеме замерцала, готовясь исчезнуть, прапорщик снова подал команду "Вперёд". Один за другим бойцы переступали через второй раз умершее за сегодняшний день тело своего товарища, и устремлялись в следующий тоннель. Там командир уже особо не спешил. Отойдя от шлюза метров на пять, он остановился, и дал команду перейти к обороне, предоставляя возможность Пантелею и паре ремонтных роботов освободить Василису из плена покорёженного сервисного тоннеля. Объективно говоря, остановка была вызвана не только достижением цели вылазки, но и тем фактом, что врагов стало гораздо больше. Пока труп Похмелова штурмовал модуль, противник успел подтянуть резервы. И теперь бойцы с трудом отбивались от наседающих бойцов в чёрных скафандрах, по мастерству немногим уступающих имплантированным контрабордажникам. А по количеству заметно их превосходящих. Поскольку движение вперёд прекратилось, задача прикрытия тыла перестала быть столь актуальной, и Белецкий перепоручил её одному из уцелевших "Тарантулов", а сам переместился на левый фланг, заняв место рядом с Левинзоном. В мастерстве и скорости он, конечно, уступал гиганту, но зато мог прикрывать его своим более плотным щитом.
Тактические анализаторы скафов противника поначалу не брали в расчёт явно не имплантированного, судя по скорости движений, врага, и только потеряв несколько человек от его "быстрой руки", и пару раз попавшись на приём с ударом сквозь щит, вражеские абордажники стали относиться к нему с большим вниманием.
Обороняясь и нанося ответные удары, Белецкий вдруг заметил краем глаза, что получивший ранение в левую руку Левинзон не успевает прикрыться от выпада противника. И Егор ничем не может ему помочь, — ни отбить удар шпагой, ни прикрыть товарища щитом он никак не успевал. В отчаянной попытке спасти друга Белецкий попробовал дотянуться до врага клинком меча сквозь свой щит. Но тот уже был знаком с этим приёмом, и не подходил на дистанцию удара — тактическая сеть у абордажников работала исправно, оценивая врагов на основе полученной в ходе предыдущих схваток информации и выдавая рекомендации по эффективной борьбе с ними. Егор не успевал…
Время замедлилось… Белецкому оставалось только беспомощно наблюдать, как алое лезвие, пройдя сквозь прореху в защите, ме-е-е-едленно движется прямо к сердцу гиганта. Оно уже почти достигло скафандра, и готово было его пробить, как вдруг клинок Вейтангура мигнул, изменил цвет на чёрный, и истончившись, резко удлинился, словно язык охотящейся на мух лягушки. Пройдя чуть ниже руки противника, держащей шпагу, он изогнулся, и захлестнув кисть, резко сократился. Последовал мощный рывок, чуть не вырвавший рукоять меча из руки Белецкого, и не ожидавшая такого оригинального приёма фигура в черном скафандре напоролась на выставленный вперёд клинок штатной шпаги Белецкого. Время снова ускорилось до нормального темпа. Чёрный хлыст освободил руку поверженного врага, укоротился, и снова стал обычным… ну, относительно обычным клинком. Такого финта ушами от силового оружия не ожидал и сам Егор, на доли секунды обалдело замерший на месте. Из транса его вывел голос Вейтангура: "Не спать!". Егор автоматически прикрылся щитом от очередного удара, так же автоматически ткнул клинком в очередного противника… Попал… Бой продолжался.
Внезапно на поле боя появились и сразу ринулись в гущу битвы два хищных звериных силуэта. "Молодец, Пантелей. Вытащил таки подругу", удовлетворённо подумал Егор, продолжая орудовать шпагой. С прибытием рысей дело пошло веселее, и абордажников удалось оттеснить к следующему стыковочному модулю. Дальше идти было нельзя. В стыковочном модуле любая обороняющаяся сторона имела преимущество, так что в отсутствие штурмовых роботов, или, на худой конец, зомби, наподобие того, что так помог в предыдущем модуле, соваться к чёрту на рога не имело смысла. Группа заняла оборону.
И почти сразу же последовал доклад Киры: "Противник пытается отстыковать сегмент в ручном режиме".
Шелехов неопределённо хмыкнул.
— В принципе, мы и сами собирались это сделать… Вот только когда враг начинает строго следовать твоему плану, возникают подозрения, что в этом плане что-то не так… Чего-то мы не учли… Кира! Можешь как-то помешать расстыковке?
— Наличными средствами — нет, — последовал сухой ответ ИскИна.
— Тогда действуем согласно плану, — вздохнул Шелехов.
Через несколько минут последовал новый доклад:
— Сегмент отстыкован. Начинаю манёвр сворачивания и увода основной части корабля.
— Что со связью?
— Связи нет, — бесцветным голосом ответил ИскИн, — Кластер локальной сети корабля на отстыкованном сегменте повреждён. Шестьдесят три процента вычислительных мощностей недоступны. Внешние антенны сбиты. Аварийные системы связи уничтожены.
— Весело… — вздохнул Шелехов. — С такими повреждениями не только связи не дождёшься, но и локальная копия ИскИна не может нормально работать…
— Вражеская абордажная группа отходит. Люди возвращаются на свои корабли, — доложила Кира.
— Странно… Отказались от абордажа? А зачем тогда было отстыковывать? — задумчиво проговорил командир, — Тогда мы тоже отойдём. Всем отойти к ближайшему стыковочному модулю!
Бойцы организованно отступили. По дороге фон Стиглиц нагнулся к одному из неподвижно лежащих на полу тоннеля тел, и попросил Левинзона: "А ну-ка, помоги!". Вдвоём они приподняли за руки безжизненную фигуру в чёрном скафандре.
Обернувшемуся прапорщику барон доложил:
— Жив! И без видимых повреждений.
Шелехов пожал плечами.
— И зачем нам пленный? "Язык" нам не нужен, да и не знает он ничего… С другой стороны, и добивать как-то… Ладно, тащите! Пусть будет. Проживёт столько, сколько и мы.
Не успели люди добраться до модуля, как Кира доложила:
— К сегменту пристыковались "Спруты" в количестве двадцати единиц. Предположительно — будут буксировать его целиком.
— Да? А скрыть его целиком они смогут? — поинтересовался прапорщик.
— Судя по всему — да, — последовал сухой ответ, — у них улучшенная система маскировки.
Егор подключился к камерам внешнего обзора. Действительно, отстыкованный сегмент был оплетён "щупальцами множества "Спрутов". Чуть в стороне медленно удалялось кольцо "Змееежа". Транспортник никто не преследовал. Всё внимание рейдеров было сосредоточено на захваченном сегменте. Действительно, буксировать его для "Спрутов" не составляло большого труда. Лихтеры остались только на одном стыковочном узле — том, который абордажники так и не смогли захватить. Система обороны полностью подавлена. Так что сегмент был полностью беззащитен, и с ним можно было делать всё, что угодно. Как думало командование пиратов…
У Шелехова было другое мнение.
— Ждём до последнего. Если помощь не придёт, активируем "Подарок". Активация либо по моей команде, либо по команде Киры, либо автоматически в случае смерти последнего из нас.
В модуле воцарилась гробовая тишина…
В которой раздался голос барона:
— Капитан фон Стиглиц, Служба Имперской Безопасности. Принимаю командование на себя.