Читать интересную книгу Океан. Выпуск восьмой - Юрий Оболенцев

Мигель Альфаро долго стоял у пирса, от которого в свой последний рейс отошел его «Боливар». Сейчас то, что им было, лежало там, под сверкающими на солнце водами громадного залива, обрамленного высокими горами. На илистом дне лежал капитан Гальега, его помощники, товарищи Мигеля Альфаро, и все они погибли из-за того, что сеньорам из правления захотелось хапнуть лишние сотни сукре. Ему же, чудом уцелевшему, этими же сукре обещали возместить потерянную им совесть, ибо он, Мигель Альфаро, согласился показать на следствии то, что было нужно Компании океанских паромов…

Стыд, горечь и злоба придали бывшему старшему помощнику мужества, и при очередном визите он довольно невежливо осведомился у прилизанного сеньора, когда же ему дадут обещанное судно. Сеньор столь же невежливо ответил, что придется подождать, ведь ан уже объяснил ситуацию…

— Тогда в этой ситуации я вынужден буду взять свои показания обратно и рассказать правду о гибели «Боливара».

— Но ведь вы поклялись на библии! — возмутился сеньор из правления.

— Господь прощал и за большие прегрешения, — яростно возразил Мигель Альфаро, — простит мне и невольный обман. Тем более что за него мне не заплатили!

— Кто вам поверит? — ехидно осведомился собеседник. — Кому будут нужны ваши бредни?

— Хотя бы тому, кто захочет загрести денежки на скандале, который я подниму! Ведь загребли же вы деньги на этих проклятых бананах!

Гнев ослепил Мигеля Альфаро, и он высказал побледневшему от злости сеньору все, что он о нем думал, о Компании океанских паромов, о сеньоре управляющем, и, уходя, хватил дверью так, что задребезжали оконные стекла, а секретарша, нагримированная и причесанная под Мэрилин Монро, в ужасе пригнулась.

Увы, бывший старший помощник не знал, как опасно говорить хозяевам все, что о них думают, и делиться своими планами, не подумал, что и по сей день «деловые люди» крепко помнят любимую поговорку пирата Генри Моргана: «Мертвые не кусаются и не болтают».

Он тщетно искал работу, хотя бы матросом, хотя бы за гроши, — его услуги не требовались. Погруженный в мрачные мысли, он не замечал ничего вокруг. Не замечал он и потрепанного, неприметного «фольксвагена», как-то дважды проехавшего мимо него, когда он в тягостном раздумье стоял на тротуаре Авениды Либертад. В машине за рулем сидел… сеньор из правления, а рядом какой-то подозрительный субъект, типичный «пистолеро» — наемный убийца.

— Вы хорошо его рассмотрели? — спросил сеньор.

— Отлично… Я узнаю его везде, в любую минуту. У меня глаз, как фотоаппарат!

— Похвально. Значит, мне не зря вас рекомендовали. Так вот, запомните: как только я вам сообщу, вы сделаете то, о чем договорились. Задаток вами получен. Остальное — по выполнении.

— Будет сделано, сеньор.

— И чтобы все было чисто. Никаких неопознанных тел в переулке или в воде.

— Сеньор, — снисходительно улыбнулся «пистолеро», — как-никак у меня стаж, опыт… Это же моя профессия, наконец. Ведь в Гуаякиле часто бывают драки, а в них все может случиться. Когда мескаль ударяет в голову, рука ударяет ножом.

— Дело ваше, — ответил сеньор из правления, — но все выполните только по моему сигналу. Так сказал шеф.

— Все будет о’кэй, — ответил собеседник.

…Деньги дома кончились. Работы не было. Мигель Альфаро поведал жене о последнем разговоре со своими хозяевами и о своем намерении рассказать всю правду. Мануэлла пришла в ужас.

— Не делай этого! — умоляла она. — Ведь тебя заставят замолчать! Подумай обо мне, о наших детях!

Мигель Альфаро подумал и… отправился в редакции гуаякильских газет.

И снова запестрели заголовки. Бывший старпом «Боливара» рассказывал, какому давлению подвергался капитан Гальега, как принуждали его брать лишний груз, как «обрабатывали» уцелевших членов экипажа и его, Мигеля Альфаро, чтобы дать нужные компании показания, как всем им было обещано хорошее вознаграждение и место. Мигель Альфаро рассказывал о порядках, царящих на судах Гуаякильской компании океанских паромов, о том, в каких условиях приходится работать экипажам, каким опасностям подвергаются пассажиры, какие ветхие суда ходят по Гуаякильскому заливу.

Не все газеты приняли откровения Мигеля Альфаро, но некоторые поспешили напечатать этот разоблачительный материал, рассчитывая заработать если не на сенсации, то на отступных от компании.

Сенсация, однако, продержалась недолго. Через четыре дня в рубрике «Местные происшествия» одна из газет сообщила, что во время пьяной драки в портовой улочке Гуаякиля был убит бывший старший помощник погибшего «Боливара» Мигель Альфаро.

После этого сообщения интерес к делу «Боливара» со стороны официальных лиц угас окончательно. Но вдовы и сироты, близкие погибших на «Боливаре» не могли так быстро и так сразу позабыть эту катастрофу, причины которой не являлись секретом, несмотря на все ухищрения и заключения официальных и неофициальных лиц. Однако они уже ничего не могли вернуть.

* * *

Все изменяется в мире, даже климат земли. Неизменными остаются только волчьи законы мира бизнеса, мира чистогана. И то, что творится с помощью этих законов, прикрывается ими. Неизменно и повторимо.

26 декабря 1973 года теплоход-паром «Амстайд» частной судовладельческой компании отвалил от пристани Пуэрто-Боливар рейсом на Гуаякиль, имея на борту 350 пассажиров и более 300 тонн груза. Люди торопились, чтобы провести рождественские праздники дома, и не претендовали на особые удобства, ведь перехода-то было всего два-три часа!

Капитан, имея от своих хозяев приказ «использовать момент», не препятствовал пассажирам втискиваться по три человека на квадратный метр палубы старого судна. Трудно поверить в то, что он не слышал о трагедии «Боливара» и о капитане Педро Гальеге, как и трудно представить себе, что он не понимал, какому риску подвергает сотни людей, свой экипаж и самого себя, перегружая теплоход. Страх остаться без куска хлеба заглушил в капитане Освальдо Каррейре все чувства, загнал куда-то в уголки сознания совесть, чувство долга, здравый смысл.

Все повторяется в этом мире. На полпути между Пуэрто-Боливаром и Гуаякилем от налетевшего небольшого шквала паром резко накренился, плотная масса людей инстинктивно метнулась на противоположный борт. «Амстайд» выпрямился, перевалился на этот же борт… Сместился груз на палубе, поползли автомобили, и в этот момент порыв ветра, который уже не кренил, а поддерживал паром, стих. Подобно «Боливару», «Амстайд» опрокинулся вверх дном и ушел на дно к своему товарищу по несчастью.

Правда, на этот раз катастрофа произошла засветло, и помощь подоспела быстро. В спасательных работах участвовали катера, рыбачьи лодки, вертолеты и корабли военно-морского флота, вышедшие по тревоге из своей базы в Гуаякиле. Но все равно итог был плачевен. Погибло более ста человек, в подавляющем большинстве женщины и дети. До наступления темноты удалось подобрать сто тридцать человек.

Несколько дней на берегах острова Пуна и Гуаякильской бухты находили тела утонувших женщин и детей. Праздник обернулся трауром.

И снова газеты писали о трагедии в Гуаякильском заливе, вспоминали «Боливар», капитана Педро Гальегу, возмущались нравами, царящими среди арматоров, заботящихся о своих доходах и не думающих о безопасности пассажиров. И снова было назначено следствие, и снова сеньоры из судовладельческой компании клялись святой девой, своей совестью и честью, что они, как родные, пеклись о безопасности пассажиров и, конечно же, не давали капитану приказания грузиться сверх нормы, и с пеной у рта нападали на тех, кто указывал на них как на виновников трагедии.

Капитан «Амстайда» не мог оправдаться, так как утонул вместе со своим судном. Старшего помощника не пришлось убирать в «пьяной уличной драке» — он утонул тоже, как и большинство членов экипажа.

Комиссия в конце концов признала, что в катастрофе виноваты… капитан Освальдо Каррейра и недисциплинированные пассажиры! Судовладельцы и в этот раз потеряли только старое судно, но не страховку.

Все повторилось сначала.

А. Рункин

SOS — НАДЕЖДА НА СПАСЕНИЕ

В течение каждого часа судовые и береговые радиостанции во всем мире дважды настраиваются на волну 600 метров (500 кГц) — «частоту бедствия». На три минуты (с 15-й по 18-ю и с 45-й по 48-ю) на этой волне наступает тревожная тишина: радисты чутко вслушиваются в безбрежный океан эфира. Медленно текут секунды. Нервы напряжены. Пока все спокойно. Но вот в эфире появился сигнал тревоги (12 тире). Радиоспециалисты с обостренным вниманием принимают следующий за ним сигнал: три точки — три тире — три точки, так на языке азбуки Морзе звучит сигнал SOS.

Сигнал бедствия! Вобрав в себя страх и отчаяние гибнущих в море людей, мольбу о помощи и надежду на спасение, он обладает неограниченной магической властью. Приняв его, любое судно немедленно меняет курс и спешит к месту катастрофы.