не какой-то больной сон?
Я хочу проснуться…
Кто-то что-то спрашивает уже на улице, пытается отобрать у меня моего маленького монстра, но я не даю. Прихожу в себя уже в скорой, как по щелчку пальцев, где суетятся врачи, помогая Мишане продержаться чуть дольше, а она с силой сжимает мои пальцы.
─ Не смей, поняла? Смотри на меня! Смотри и глаза не вздумай их закрыть, ясно тебе?
Она не закрывает. Слушает мой голос, но я вижу, как ей тяжело.
─ Ты… Это он, да? Я ведь ему писала… А пришёл ты.
Она поняла?
Как?
Странно, почему испытываю такое облегчение?
─ Не разговаривай. Просто оставайся со мной, ладно?
─ Тебе было весело? Врать мне, ─ задевает за живое. ─ Это… того правда стоило?
─ Мы поговорим с тобой, Мишань, ─ обещаю. ─ Позже. Когда тебя в порядок приведут. Я всё тебе расскажу.
Она больше ничего не говорит, и я готов всем сразу молиться, чтобы мы добрались быстрее.
В больнице, когда её увозят в операционную, из меня разом будто все кости и мышцы вынимают. Сижу в коридоре прямо на полу, глядя на свои окровавленные руки, и не знаю, что делать.
Оставить её не могу. Ни за что.
Кажется, если уйду, что-то точно случится, а ведь я правда думал, что у нас ещё полно времени вместе. Что мы поговорим, и даже если она не поверит, у меня будет шанс всё исправить…
Нащупываю в кармане кольцо и сжимаю до боли.
Нет, я не импульсивный идиот, который просто решил, что будет прикольно жениться в восемнадцать. Но я почти накопил на жильё и много думал. Идея жить вместе не пришла ко мне спонтанно – я просто подумал, будет здорово забрать Мишаню из этого дурдома, чтобы отчим больше не диктовал ей условия. И чтобы я мог сделать это по праву.
А теперь что?..
─ Ты совсем рехнулся, сучёныш? ─ влезает в мои мысли рёв отца.
Он движется ко мне тараном и когда поднимает на ноги, я жду заслуженных пиздюлей, но вместо этого меня заключают в объятия, напоминая, что кости во мне всё же остались. Да он меня в детстве-то ни разу не обнял.
─ Я думал, разом поседею! Сначала твой брат, теперь ты… Как ты, блять, мог, а? ─ от него пахнет сигаретами так, словно скурил пачку, и мне тоже хочется курить.
─ Прости.
─ Я тебе ещё устрою, чёрт мелкий… ─ обещает, принимаясь разглядывать на предмет поражений, но замечает чужую кровь. ─ Как она?
─ Я не знаю. Никто ничего не говорит.
─ Это всё-таки Абрамов?
─ Он, сука, ─ челюсти сами сжимаются, стоит только о нём подумать. ─ Ты что-нибудь слышал?
─ Походу, взяли они совсем не Абрамова, ─ награждает каким-то нечитаемым взглядом, и предчувствие чего-то паршивого зудит под рёбрами.
─ В смысле?
И он показывает снятое каким-то ушлым репортёром фото издалека, и мне не надо даже напрягаться, чтобы узнать человека, которого под конвоем спешно запихивают в машину.
Славка…
Глава 41
* * *
─ … Он сбежал! ─ голос отчима врывается в мозг назойливым жужжанием. ─ Где теперь его искать?
Моё тело будто каменное, а мысли такие вязкие, но память всё равно тут же начинает подбрасывать всё новые и новые картинки случившегося кошмара. Кажется, что всё это мне просто привиделось, только боль в груди слишком реальна, чтобы в неё не поверить. Это и правда произошло.
─ Ты обещал, что он будет под присмотром, ─ Аристарх говорит чуть тише, и до меня доходит, что он общается с кем-то по телефону, правда, понять хоть что-то у меня не выходит – даже чтобы нормально дышать у меня уходят все силы. ─ Тогда пусть ищут!
Он вешает трубку, и я слышу, как его шаги приближаются, и он наклоняется, обдавая своим резким одеколоном.
─ Всё-таки испортила мне всё, маленькая дрянь… Не думай, что так просто сдохнешь.
Я стараюсь оставаться спокойной, хоть это и непросто. Пульс вот-вот выдаст меня, но к счастью, отчим уходит раньше, чем успевает заметить, что я начинаю приходить в себя. Когда за ним закрывается дверь, я могу позволить себе открыть глаза и сделать пару вдохов.
В голове полнейшая неразбериха, а в душе вообще всё смешалось, и непонятно, от чего больнее – от ранения или воспоминаний. Неужели Абрамов правда кого-то убил? Неужели Ян всё это время играл со мной, как с другими своими куклами? Неужели был одновременно со мной и с Ликой?
Мой мысленный поток прерывают звуки шагов, и я не успеваю притвориться спящей, когда в палату, будто крадучись, заходит Эльвира Леонидовна. Она замечает моё состояние и искренне выдыхает:
─ Слава богу, очнулась.
Мне не нравится, что она здесь, а мамы нет. Это ведь плохо, так?
─ Где мама?
И выражение её лица мне тоже совсем не по душе.
─ Миш…
─ Что? Что случилось?
─ У твоей мамы произошёл срыв, ─ признаётся, присаживаясь рядом. ─ Когда она узнала, что произошло с тобой в школе.
Пусть не сразу, но я догадываюсь, кто приложил к этому руку. Я ведь и до этого почти перестала видеться с мамой, но в те редкие мгновения она, по крайней мере, была нормальной. Не впадала в беспамятство, а я не давала поводов для гнева Аристарха и наивно полагала, что можно и дальше так жить, хотя бы до тех пор, пока не придумаю, что делать дальше.
Молодец, Миша… Хорошая работа.
─ Это ведь он, да? Он где-то запер её?
─ Ш-ш, ─ она обнимает меня. ─ Не кричи – он может услышать. Будь сильной, девочка.
Сильной? Но сил совсем нет. Похоже, у меня отняли последние – вырвали с корнем вместе с сердцем, а тот, кто это сделал, должно быть, сейчас обо мне даже не думает.
─ Что мне теперь делать?
Меня же не выпустят никуда, пока я в таком состоянии. У дверей наверняка охрана или сам отчим дежурит, чтобы даже не дёрнулась, а как только врачи скажут, что я могу ехать домой, там меня не будет ждать ничего хорошего.
Чувство беспомощности такое сильное, что я едва с ним справляюсь, буквально приказывая себе держаться, пусть и не за что.
─ Почему? Почему он так поступил? Зачем ему мы с мамой? Вы хоть что-нибудь можете рассказать?
─ Я не знаю всего, Миш. Я сама