Царёв новенькую?» Есть ещё темы, но они меня совсем не интересуют.
Голова кружится от резкой нехватки кислорода, ведь я даже не дышу какое-то время, глядя на экран.
─ Все знали?
─ Ты и твои подружки – нет, ─ качает головой, снова подойдя близко. ─ Я бы, по крайне мере, обошёлся с тобой лучше, чем Царёв. Я бы не выкинул тебя, когда объявил бы о победе… Вы уже переспали?
Спотыкаюсь о его бешеный взгляд и ничего не могу ответить. Идиотизм, ведь в подобной ситуации не должна быть важной такая глупость… Подумаешь, поспорили на тебя. Какая ерунда в сравнении с твоей жизнью, висящей на волоске. Но в груди так больно, что эта боль вытесняет всё, разрастаясь и превращаясь в огромный ком.
─ Ха, значит, он опять выиграл. Паскуда снова увёл у меня победу! ─ впечатывает кулак прямо в стену и ничего не чувствует, хотя на руке почти сразу выступает кровь.
Мне бы тоже хотелось убить любые чувства сейчас, но это невозможно. Нельзя просто взять и разлюбить человека по щелчку пальцев, если он оказался предателем. И поверить в такое почти нереально вот так сразу, даже видя неопровержимые доказательства. Это так не работает.
─ Раздевайся, ─ пистолет на моём подбородке, а глаза у Ильи воспалённые. ─ Давай, хочу тоже понять, стоило ли оно того. Всё равно ты теперь ему не нужна.
Меня окатывает чужой мерзостью, как из ведра с помоями. Хочется вымыться от этого прикосновения.
─ Я не хочу.
─ Тогда я убью её, ─ стреляет, промахиваясь мимо Лики, и та просто оседает на пол, начиная плакать уже навзрыд.
─ О, а может, вы сами друг друга разденете? Или поцелуетесь? ─ раздумывает этот псих. ─ Точно! Давай, малышка, ─ обращается к блондинке, и, подойдя к ней, поднимает за руку, как куклу, волоча ко мне, ─ разогрей свою подружку для меня.
Она только головой мотает из стороны в сторону, пока он удерживает её.
─ А что такое? Тебе же нравилось со мной? Неужели и ты мне врала? Вы все, твари, только врать и умеете!
Мне кажется, это какой-то спектакль больного на голову сценариста, и никто это не остановит, пока все не доиграют свои роли. Но когда отчаяние уже готово перелиться через край, я слышу голос, который звучит здесь так неестественно, что в первый миг считаю его бредом.
─ Если есть претензии, выскажи их мне! ─ Он и правда тут – стоит, тяжело дыша, а у самого руки снова в ссадинах. ─ Давай Абрамов, поговорим и всё обсудим.
Когда наши глаза встречаются, я чувствую, будто на самом деле умираю – там, на их дне только равнодушие.
Глава 40
Ян
«Кто-то принёс оружие в школу».
Первая мысль, вонзившаяся в голову – она пошутила. Напугать решила Джокера за то, что пропал и не писал, бросил её одну с унылым Царёвым… Но уже в следующую секунду пришло понимание, что Миша бы так не поступила.
Уходя от неё утром, я был уверен, что уже вечером снова с ней увижусь и наконец найду в себе смелость во всём сознаться. Заслуженно получу по яйцам, а потом постараюсь загладить вину, ведь она пообещала выслушать…
Теперь же вдруг приходит чёткое, убийственное осознание, что этого разговора может и не случиться.
─ Ян, ты чего?
─ Проверь дверь.
Нас со Славой отправили за гирляндами, пока остальные выполняли другие поручения, и сдаётся мне, так просто мы отсюда на выйдем.
─ Чё за хрень? ─ ожидаемо, нас заперли в одной из подсобок, а двери здесь не самые хлипкие.
─ Слав, походу, в школе стрелок. Продолжай пытаться.
Славка в шоке, но в стрессовой ситуации на него положиться можно.
Звоню отцу – в полиции меня сочтут за дебила. Мы с ним почти не общались после похорон, да и дома я едва ли появлялся, но трубку он всё равно берёт сразу, будто чуя, что я опять влип.
─ Что?
─ В школе кто-то с оружием. Возможно, Абрамов совсем обкурился.
Секундное замешательство, мат и неверие, но я знаю его слишком хорошо.
─ Ты сейчас шутишь?
─ Пап, ─ впервые за долго время зовут его так. ─ Не до шуток вообще. Звони всем, кому можешь – меня не послушают.
И тогда мы слышим выстрелы, смешавшиеся с отдалёнными криками. Отец наверняка их слышит тоже, судя по новой ругани.
─ Ян, где бы ты сейчас н находился, не смей в это влезать, ты меня понял? Прижми жопу к месту и не высовывайся! Просто пережди, понял?
─ Прости, бать, но связь прерывается.
Вешаю трубку и иду помогать Славке, тщетно пытающемуся выбить долбаную дверь – не собираюсь в безопасности отсиживаться, пока Миша где-то там…
В этой подсобке почти нет ничего полезного, кроме всякого барахла, так что приходится импровизировать и очень быстро. Мозг начинает подкидывать варианты один другого лучше, но я не могу ждать – тупая дверь не может остановить меня. В приступе бешенства бью ногами по полотну, пытаясь выбить преграду, но ничего не выходит.
Тогда наваливаемся вдвоём, и я совсем не чувствую боли, раз за разом ударяясь о слишком прочное дерево. Но минут через пять всё-таки выбираемся наружу, и я так зол, что разорвал бы любого.
─ Думаешь, он пришёл один?
─ Хрен знает. Это же Абрамов.
─ Я тоже думаю, что это он.
─ Без сомнений.
И я правда не могу сейчас об этом размышлять. Он мог и притащить сюда очередных шестёрок – тех, что он нанял меня избить, я отыскал. В последнее время я только и занят был тем, что искал, с кем подраться, а надо было идти прямиком к отцу этого утырка и умолять, чтобы закрыл своего отпрыска где-нибудь в психушке.
─ Какой план?
─ Наши наверняка заперты в спортзале – пусть там и остаются. Если начнётся шумиха, этот псих может совсем с катушек слететь, да и он реально может быть здесь не один. ─ Именно поэтому быстро набираю нашему классному, который с ними, и Максу на всякий случай. ─ Насчёт всех остальных – вообще без понятия. Надеюсь, они успели хотя бы спрятаться.
Славка затихает, пока мы и идём по тихому коридору, а потом спрашивает то, что я вообще бы не решился озвучить.
─ Он мог кого-то убить?
Выстрелы сначала слышались с первого этажа, а потом и выше. Кто знает,