Имелось и другое, довольно необычное, сходство между Лайонелом Уофером и гораздо более известным Уильямом Дампиром, и сходство это существенно для истории Золотых Антил. Оба были неутомимыми путешественниками, и дороги их пересекались на удивление часто: в Виргинии, на Ямайке, где они трудились на соседних плантациях, в Тихом океане и на Дарьенском перешейке. А главное, оба вынесли из своих странствий примерно одинаковые впечатления от Антил. По этой причине их отчеты о Вест-Индии, опубликованные в Англии, подтверждали друг друга с поразительной точностью, что придавало им большую весомость. Сходство между записками не было простым отражением того факта, что оба описывали одни и те же тропики. Скорее, оно происходило от странного сродства темпераментов обоих путешественников. И Дампир, и Уофер были на редкость флегматичными людьми, смотрели на мир прагматично, и потому все, что они видели и описывали, казалось почти осязаемым. Быть может, Дампир более романтичен и мечтателен; но и он, и Уофер имели одинаковую точку зрения на Антилы и в своих записях представляли эти места наделенными изрядным потенциалом для коммерции.
Однако Дампир обладал целеустремленностью, которой недоставало Уоферу. Последний склонен был плыть по течению событий, пока его не выносило на берег, предназначенный судьбой. Дампир, хоть и позволял событиям нести его, с удовольствием наблюдая происходящее вокруг, неизменно старался повлиять на свою карьеру, сознательно выбирая курс, уводивший дальше всего в неизвестность. Его решение плыть через Тихий океан вокруг света к Англии, вместо того чтобы вернуться с Уофером через мыс Горн, дает хороший пример рассчитанного авантюризма. А главное, Дампир неизменно был убежден, что в своих странствиях приобретает полезные знания, уникальные для него и недоступные другим. Такой подход раздувал гордыню, поскольку шел рука об руку с убеждением, что он, Дампир, более пригоден для постижения этих откровений, нежели все прочие. Дампир был человеком угрюмым и язвительным, а в дальнейшем проявил себя исключительно плохим руководителем, зато обладал незаурядным умом, способным впитывать, просеивать и сопоставлять огромное количество информации, собранной в странствиях, и при этом постоянно жаждать новых фактов. Короче говоря, Уильям Дампир собирался оставить в мире свой след и верил, что вполне на это способен, между тем как Лайонелу Уоферу недоставало необходимой искры честолюбия.
Коренное различие между этими двумя людьми хорошо иллюстрируется их действиями после возвращения в Англию. Дампир сошел на берег 18 сентября 1691 года. При нем был пухлый, бережно сохраненный дневник, описывающий все пережитое во время кругосветного плавания. Он берег этот документ как зеницу ока. Например, во время перехода через Панаму он, чтобы защитить рукопись, скатал ее в трубку и вложил в куски бамбука, с обеих сторон заткнув трубки воском, чтобы проникшая внутрь вода не испортила пергамент. Кроме того, Дампир привез с собой человека с островов Южного моря, несчастного по имени «принц Джеоли», в котором прежде всего привлекало внимание тело, целиком покрытое великолепной татуировкой. Дампир увидел Джеоли на острове Минданао на Филиппинах, купил его в складчину с помощником капитана и увез туземца в Англию как «диковинку». Дампир рассчитывал провезти Джеоли по всей стране, показывая его за деньги и пожиная плоды доходов и известности. Однако после возвращения в Англию Дампир так нуждался в средствах, что вынужден был продать свою долю вывезенного из Южного моря островитянина и лишился прибыли от этого проекта. Новый владелец тупо выставил Джеоли напоказ в Лондоне, где афиши возвещали, что «разрисованный принц — чудо века, все тело (кроме лица, кистей рук и ступней) дивно и экзотично разрисовано и раскрашено разнообразными выдумками с невиданным искусством. Все древнее и благородное искусство разрисовки человеческих тел словно собрано в одном этом шедевре». «Задняя часть» разрисованного принца, с неистощимой фантазией добавлял владелец, «являет живую картину четверти мира между плечами и на них, с Арктикой и кругом тропиков, и с Северным полюсом на шее». Джеоли можно было видеть каждый день в «Голове синего вепря» на Флит-стрит, а «знатные персоны» могли потребовать, чтобы его доставили в карете или на носилках к их дверям для частного осмотра. Однако островитянин оказался недолговечным чудом. Во время турне по провинции он заразился оспой и умер в Оксфорде.
Лишившись надежд на доход от Джеоли, Дампир, подобно Уоферу, исчез из виду. Но у него не было намерения навсегда сойти со сцены. Во время этого «темного периода» он свел знакомство с Джеймсом Нэптоном, лондонским издателем, одним из тех, кто рвался выпустить в свет воспоминания буканьеров. Рукописный отчет Дампира о полном приключений кругосветном путешествии был мечтой издателя. В восторге от удачи Нэптон усадил путешественника за кропотливую работу: править, редактировать и переписывать массу материала. Эту задачу Дампир исполнил необыкновенно тщательно, сознавая, что наконец вплотную приблизился к исполнению своих честолюбивых замыслов. Он перечитал и выправил записи, придавая им возможно более авторитетный тон, нашел и вставил дополнительные подробности, в особенности научного характера, составил предисловие и предусмотрительно посвятил книгу Чарльзу Монтегю, президенту Королевского Научного общества и влиятельному человеку в ученых кругах. Наконец, в 1697 году Нэптон выпустил в свет готовый продукт под заглавием «Путешествие вокруг света».
«Путешествие» Дампира произвело сенсацию. После «Истории» Эсквемелина это был мастерский ход издателя. На волне интереса к более ранним работам книга имела все необходимое для успеха: приключения, экзотические описания, путевые заметки и научные открытия. За несколько месяцев «Путешествие» выдержало три издания и вскоре появилось в голландском и немецком переводах.
В следующем столетии оно перепечатывалось целиком или в сокращении по меньшей мере девять раз. Дампир влетел в высшее общества на крыльях литературного успеха: его приглашал Чарльз Монтегю, он обедал с Пипсом, мемуарист Ивлин встречался с ним и счел этот случай достойным быть отмеченным в дневнике; ученые и авторы, такие как Роберт Саутвелл и сэр Ганс Слоун (последний далеко ушел от простого врача, плававшего на Ямайку, но все еще проявлял интерес к буканьерам), интересовались его мнением. Дампир блаженствовал. Его с самого начала наградили синекурой в таможенной службе, но вскоре рекомендации Восторженных покровителей заставили излишне впечатлительное правительство предложить бывшему буканьеру судно для исследования южных районов Тихого океана. Дампир жадно ухватился за выпавший шанс. То был его персональный триумф и воплощение честолюбивых мечтаний. Он не сомневался, что как никто пригоден к выполнению порученного дела; он уже закончил черновик «Приложений к Путешествию», и эта новая публикация вместе с другими рукописями была вручена Нэптону. Ничто не могло помешать ему устремиться к высотам карьеры.