– Кто?
– Барабао.
– А-а… это поучительная история. – Конец хлебнул джина. – Долгая и нудная.
– У нас есть время.
Харций вздохнул, сделал еще один глоток, размышляя, стоит ли выдавать чужаку семейные тайны, но пересилил себя – в Захаре конец видел единственную надежду на спасение.
– Все началось в начале двадцатого века. Ну, ты помнишь, как тогда жили: у челов то революции, то войны мировые, то в Сибирь что-то падает, то еще что-нибудь. Как на вулкане, одним словом…
– Вы? – удивился Треми. – То есть мы жили как на вулкане?
Сытые революционные времена епископ помнил прекрасно, но чтобы кто-нибудь из Тайного Города беспокоился насчет человских заварушек? Тут конец палку перегнул.
– Все равно это были нервные годы, – махнул рукой Харций. – И наша семья старалась заработать немного лишнего золотишка на черный день…
Как и большинство проблем современности, появление маркиза Барабао стало результатом жадности и глупости. Неясное ощущение надвигающейся катастрофы стряхнуло с местных челов обычную богобоязненность. Общество охотно предавалось старым порокам и с любопытством примеряло новые. Публичные и игорные дома процветали, и предприимчивые концы организовали целую сеть шулерских притонов, в которых состояния спускались не реже, чем в официально зарегистрированных казино. А может, и чаще, ибо хитрые толстяки не гнушались обыгрывать челов с помощью магии.
– Обычно у нас с этим строго, но тогда мир летел в тартарары. Все это чуяли и плевать хотели на запреты.
– Да, я помню, – скупо кивнул Захар.
В те годы даже Догмы Покорности исполнялись не так строго, как обычно: Забытая пустынь пребывала в растерянности, и Сантьяга позволял вампирам некоторые вольности.
– Свобода нас и сгубила.
Тот проигрыш был не очень велик: наличные, пара долговых расписок и золотые побрякушки, которые юнец ставил на кон последними, не желая подписывать необеспеченные расписки. Всего на тридцать одну тысячу шестьсот восемьдесят девять рублей. Мелочь, конечно, но существовали три обстоятельства. Первое: это было все состояние Андрея Фонрейзова, студента Университета и последнего представителя небогатого дворянского рода. Второе: концы выиграли с помощью магии. Третье: после смерти родителей Андрея за молодым человеком присматривал их старинный друг…
– Граф Спицын объявился на следующий же день. Обманом заставил приехать в условленное место четверых наиболее уважаемых членов семьи и потребовал, чтобы мы признались мальчишке, что жульничали, вернули все деньги и выплатили еще столько же в качестве компенсации.
Граф был Хранителем Черной Книги и мог себе позволить выставлять условия семьям Тайного Города.
– Насколько я понимаю, вы отказались.
– К сожалению, – шмыгнул носом конец. – Мы наябедничали в Зеленый Дом, люды организовали засаду на Спицына, но тот, видимо, почуял подвох и на вторую встречу не явился.
Все пошло своим чередом: граф опять исчез, мальчишка Фонрейзов отправился в Европу, на деньги благодетеля, разумеется, а притоны продолжали приносить стабильную прибыль. К сожалению, концы не учли, что скверным характером Спицына восхищался сам Сантьяга. И добавлял, что столь талантливого Хранителя у челов не было со времен Брюса.
– Мы и подумать не могли, что этот мерзавец сумеет материализовать Духа Честной Игры! – Харций уставился на Треми. – Ты представляешь, что это значит?
– Нет, – честно ответил вампир.
– Он оживил кусочек Великих Законов Игры, понимаешь?! Из-за тридцати одной тысячи шестисот восьмидесяти девяти рублей с николаевским профилем. Идиотизм! Ни один Великий Дом не пошел бы на подобное… Я даже представить себе не могу, какие усилия пришлось приложить Спицыну! И никто не может представить! Древний дух, всегда существовавший в виде закона природы! А этот чел нарядил его в красный камзол, обозвал маркизом Барабао и отправил долбить наши игорные дома!
И в Москве наступила эра честности. Любое нарушение правил Игры каралось не просто строго – безжалостно. Рушились самые продуманные комбинации, неожиданно разбивались скрытые зеркала, привлекая внимание соперников, перепутывался крап, и даже самый лучший катала не мог перетасовать колоду так, как хотел.
– Я уже не говорю о полицейских, которых он каким-то образом наводил на притоны. – Харций повертел в руке пустой стакан. – Мы потеряли миллионы.
Епископ расхохотался.
– Ничего смешного, – буркнул конец.
– Извини… – Вампир честно постарался стереть с лица ненужную веселость, но краешки губ предательски приподнимались в улыбке. – Скажи, Барабао все-таки дух?
– Теоретически – да, – подтвердил Харций. – Но с очень широкими возможностями. Этот мерзавец слишком хорошо знал законы Игры…
– Я уже запутался в твоих мерзавцах, – признался Захар. – Давай оставим это слово для твоего дедушки, а графа Спицына назовем…
– Мой дедушка был выдающимся концом, – возмутился Харций.
– Допустим, – не стал спорить масан. – Но я хотел поговорить о другом. Если Барабао – дух, почему его не могут вычислить? Ведь работающие духи оставляют четкий след магической энергии.
– Маркиз не оставляет.
– Почему?
– Потому что этот мерзавец…
– Какой на этот раз?
– Спицын.
– Понял, продолжай.
– Так вот, этот мерзавец сделал так, что Барабао использует для работы остаточный энергетический фон. Короче, этот мерзавец тянет в себя окружающий магический мусор: шумы Источников, остатки заклинаний, естественные волны. В общем, его даже Великие Дома не вычислят!
Конец прервался, чтобы допить очередную порцию джина. Масан вздохнул.
В принципе, Харций не сообщил ничего нового – обо всем, кроме истории появления Барабао, епископу рассказывал Сантьяга. Но увлеченный основным замыслом Захар совершенно упустил из виду то, в какой шок повергло концов возвращение маркиза. Это казалось незначительным. А вот комиссар считал иначе.
«Все войны, которые вел Темный Двор, были оправданны с экономической точки зрения». Аксиома. И расчетливый Сантьяга нашел тех, кто оплатит операцию Темного Двора.
«Мы сделаем то, что нам необходимо, да еще получим прибыль. Нет, не «мы». Я воин, мне бы не пришло в голову, что битва за будущее семьи тоже требует средств». Треми вздохнул, посмотрел на Харция, задремавшего с недопитым стаканом в руке, улыбнулся и, перегнувшись через стол, потряс конца за плечо:
– Харций!
– А? – Толстяк осоловело посмотрел на вампира. – Что?
– Ты меня понимаешь?
– Вполне. – Харций подобрал слюни. – А что?
– Помнишь, о чем мы говорили?
– Угу.
– Езжай домой и спи спокойно – я тебе помогу.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});