— Я сейчас съезжу за ними, — решил Ник. — Мы должны вернуться в пещеру, как только рассеется дым.
Раф обнял Ника и пожал ему руку:
— Спасибо. Я никогда не забуду все то добро, что ты для меня сделал.
— Не стоит, — улыбнулся Ник. — Ждите, я скоро вернусь с подкреплением.
Раф сел рядом с Андрией. Он не находил слов от переполнявшей его радости. Его жена и дочь спасены. Что еще человеку нужно?
Глава 23
Голова медленно очищалась от тумана. Андриа взглянула на Бриджит. При виде детского личика в полосках копоти она ощутила всю полноту счастья. С изумительным рассветом для них начиналась новая жизнь. Издав ликующий крик, она крепко прижала к себе дочь.
— Доченька моя дорогая!
— Мама? — дрожащим голосом неуверенно пролепетала девочка. — Ты была с ангелами? И я сейчас тоже с ангелами?
Андриа покачала головой, слезы радости текли по ее щекам.
Ник сел на лошадь, и внимание девочки переключилось на него:
— Мистер Ник, вы от меня уезжаете?
Ник взглянул на нее:
— Нет, Берди, моя хорошая. Я скоро вернусь, а ты пока останешься с мамой и папой. Они так рады тебя видеть. И я тоже.
Бриджит всматривалась в лица Рафа с Андрией, затем повернулась к сидящему рядом Дереку:
— Я вас знаю, вы — дядя Дерек. Вы тоже были с ангелами?
— Нет, Бриджит. Мы все были здесь, в Лохлейде. И ты теперь опять дома, со своими родителями. Какое-то время ты жила в приюте, но теперь это уже позади.
Личико девочки просияло.
— Мама, — повторила она, устраиваясь поудобнее на коленях Андрии.
— Кажется, за время пребывания в Лондоне она освоила новый язык, — заметил Дерек.
Андриа только кивнула, ее сердце было слишком переполнено радостью.
— Здесь холодно, — озабоченно проговорил Раф. — Нам нужно уезжать.
Дерек бросил взгляд на грязную дорожку, протянувшуюся из пещеры, и растерянно топчущихся лошадей:
— Я сейчас оседлаю лошадей, и поедем в Лохлейд. Это ближе всего. Там можно взять экипаж и отвезти Андрию с Бриджит в Стоухерст.
Раф хотел было возразить, но промолчал. Он наблюдал, как Дерек переговорил с капитаном Эмерсоном и передал ему два одеяла, для него и для пленника. Бо сидел, понурив голову, с посеревшим одутловатым лицом, и, казалось, все на свете перестало его интересовать.
Хотя капитан Эмерсон обмотал тряпкой его простреленную ногу, Раф видел, как сквозь повязку на грязный снег тонкой струйкой сочится кровь.
Андриа взглянула на мужа:
— Ты спас меня, Раф.
— Ты не знаешь, что здесь было. Меня тоже связали. Бо собирался принести тебя в жертву, а потом убить меня. Но я даже представить себе не мог, что он приведет сюда Бриджит.
— Его безумие слишком опасно для окружающих, — заметила Андриа. — У меня внутри все холодеет, когда я об этом думаю.
— Теперь ты в безопасности.
— Почему он не уничтожил нас сразу? Зачем ему понадобилось так долго ждать? — Андриа посмотрела на кузена и содрогнулась от страха.
— Я все понял только сегодня утром, — объяснил Раф. — Помнишь любовные письма твоего отца к его матери? Это ее он называл Бижу. Когда я все их прочитал, мне стало ясно, что у них была длительная любовная связь.
— Да, это так. Во всяком случае, отец не был благоразумным и осмотрительным человеком.
— Я уверен, Бо принимал их отношения близко к сердцу. И особенно болезненно переживал, когда твой отец убил его отца на дуэли. — Раф окинул Саксона оценивающим взглядом. — Без сомнения, Бо долгое время не мог им этого простить. Добавь к этому его сумасшествие, и тебе станет понятно, что он ни перед чем не остановился бы, чтобы отомстить за отца.
— Ты все это вспомнил недавно?
— Да, когда я проезжал мимо реки, мне вспомнился один инцидент. Это было еще перед войной. Тогда Бо пытался меня убить, и ему это чуть не удалось. Между ним и твоим отцом произошла ссора, и они сошлись на берегу. Я случайно там оказался и встал на защиту лорда Лохлейда.
В тот же день твой отец умер. Все говорили, что он утонул. На самом деле его убил Бо. В отместку за своего отца, я в этом уверен.
Андриа тяжело вздохнула. По щекам у нее катились слезы.
— Никогда не предполагала, что Бо имеет какое-то отношение к смерти моего отца. Как же долго он всех терроризировал! Удивительно, как еще он догадался вытащить Бриджит из пещеры. Единственный благородный поступок с его стороны, иначе бы наша девочка погибла.
Андриа посмотрела на кузена. Воздух уже очистился от дыма, и она увидела, что Бо, бледный и подавленный, смотрит прямо на нее. Он поднял руку, как бы демонстрируя этим жестом миролюбивые намерения.
— Я действительно любил… тебя… когда-то, — слабым голосом произнес он, делая паузы между словами. — Поэтому… Бриджит осталась жива. — Он повалился на снег и потерял сознание.
Андриа заплакала, вспомнив всех людей, которые поплатились жизнью из-за его безумия.
— Если он не умрет от потери крови, его повесят, — нахмурился Раф.
Бриджит заворочалась, пытаясь сесть поудобнее. Она чувствовала себя очень уютно на коленях у Андрии. Раф погладил жену по спутанным волосам:
— Я люблю тебя. И всегда любил. Я так ненавидел пропасть, которая нас разделяла. И сейчас я хочу спросить тебя, сможем ли мы начать новую жизнь? После всего, что произошло, я осознал ее ценность. Я прошу тебя простить меня за мое поведение в прошлом.
— И ты готов выбросить из головы все, что дало для этого повод? — В голосе Андрии прозвучали суровые нотки.
— Ты имеешь в виду вас с Дереком? — Раф помедлил немного, глядя то на нее, то на Дерека. — Что было, то быльем поросло. После того, что мы пережили сегодня, это уже не имеет значения. И я не держу зла на Дерека. Я готов назвать его своим другом, если он не будет возражать.
— Я не возражаю, — расплылся в улыбке Дерек. Андриа долго смотрела на Рафа, покусывая губу.
— Я тоже хороша. Я была во власти гордыни. И ужасно сердилась, что ты так плохо думал обо мне. И даже не давал себе труда усомниться в своих подозрениях.
— Ты хочешь сказать, что именно из-за вас с Дереком я и уехал из Лохлейда?
Она кивнула.
— Ты не дал мне сказать даже слово. Ты не слушал моих объяснений — ни тогда, ни потом, когда вернулся из Фландрии. Сделав скоропалительное заключение о мнимых грехах Дерека, ты чуть не вызвал его на дуэль.
Раф опустил голову. Андриа увидела, как лицо его залил румянец стыда. Любовь ее пустила новые ростки, как молодая трава под солнечным светом.
— Я был легкомыслен и эгоистичен, — вздохнул Раф. — Я не желал тебя слушать. Тогда для меня было не важно, что ты скажешь. Я отказывался тебе верить. Это уязвляло мою гордость. Сейчас я глубоко сожалею, что последние два года тебе пришлось жить в этом кошмаре.