Тихая так и не была полностью побеждена. А вера в силы бакуфу оказалась подорванной.
Наконец, командующим осаждавшими пришлось пойти на подкуп. Они привязали послание, адресованное одному из людей Масасигэ, к стреле. Но тот доставил письмо своему командиру, и Масасигэ Кусуноки блестяще провел операцию «Предательство». За башней, которую должны были «сдать», провели глубокий ров. Когда первая волна солдат бакуфу оказалась во рву, их начали обстреливать. Те, кто выжил, бежали так быстро, что остальные осаждавшие решили, будто противник спешно покидает крепость — и атаковали своих же.
Считается, что оборона крепости Тихая — один из самых блестящих эпизодов всей военной истории Японии. Войска из провинций были стянуты режимом Ходзё на штурм цитадели. И это позволило развернуть партизанскую войну на большой территории.
Теперь но всем канонам японского сюжета с несчастливой концовкой, на сцене должен появиться верховный злодей. Ходзё для этого не годится — после неудачных попыток штурма крепостей и военных хитростей Масасигэ он все больше и больше напоминает сатирического персонажа. Злодей объявился в его окружении. Впрочем, его характер раскрылся не сразу…
Возвращение монарха
Побег императора из плена окончательно вывел из себя руководство ставки. Для охоты за монархом была направлена еще одна крупная военная экспедиция. Заместителем командира был молодой полководец Такаудзи Аснкага, а вскоре, после гибели начальника в бою. Он сделался и командиром.
О том, насколько высшие чипы в Камакуре доверяли друг другу, говорит то, что Такаудзи приказали оставить заложников. Считалось, что его родовитость нисколько не уступала Ходзё, а значит, этот клан мог выжить нынешних диктаторов с вершины власти.
Для опасений у Ходзё имелись основания. Самурайский кодекс верности плакал горючими слезами по Такаудзи Асикаге. Оказалось, что он вошел в контакт со ставкой императора, получил приказ «строго наказать» Ходзё, а затем изгнал из столицы гарнизон, подчинявшийся бакуфу, а его командующий был убит. Так Киото (Хэйан) оказался в руках роялистов.
Только тогда была снята осада с крепости Тихая, но ничто уже не могло отсрочить военную катастрофу режима. Его войска массово переходили на сторону императорских сил. Через несколько недель Ёсисада Нитта, двоюродный брат Такаудзи, повел войска на Камакуру. Первая колонна роялистских войск была разгромлена, ни тогда Ёсисада вышел на берег моря и обратился с мольбой к богине Аматэрасу, прося покарать узурпаторов. Он швырнул в море катану, и волны разошлись, открыв путь на Камакуру (вообще-то, приливы и отливы в этих краях дело достаточно обыденное).
К чести Такатоки Ходзё надо сказать, что это бездарный полководец и жизнелюб, проворонивший высшую власть, все же смог умереть, как подобает самураю. Он и прочие лидеры режима бакуфу совершили самоубийство, дабы не оказаться в плену.
Ну, а император Го-Дайго триумфально прибыл в свою столицу. Император Когон был смешен, все прочие «кадровые назначения» — отменены. Как всегда бывает в подобных случаях, победители оглядывались на «прекрасный золотой век» — время, когда монарх правил сам (а такое было в далекой древности). Но прошлое нельзя возвратить, как ни старайся, — особенно, если оно граничит с мифом. Вот об этом упорный и властолюбивый Го-Дайго, видимо, не знал. Или не хотел знать.
Глава 27.
Продолжение гражданской войны
Уходит, уходит из города полк,
Свершая свой новый вояж
Туда, куда требует воинский долг,
Точнее — имперская блажь…
Ю. Нестеренко, «Заметки энтомолога»
Увы, приветствиями народа и радостью при въезде императора в столицу дело не закончилось. Недаром Го-Дайго считается неудачливым государем.
Если он думал, что самураи, которые вернули его правления, будут просто чем-то средним между гвардией и имперской полицией, то император очень сильно заблуждался на их счет.
Операция «Перебежчик» Такаудзи Асикаги
Все началось с того, что уже не раз служило поводом для кровопролития — с раздачи наград и должностей. Принц Моринага, сын Го-Дайго, получил титул сёгуна. Но Такаудзи Асикага воевал как раз за то, чтобы присвоить его себе. Его сделали всего лишь командующим в восточных провинциях. А хотелось-то большего!
Масасигэ император почтил гораздо скромнее — пожалованием пятого ранга и назначением губернатором тех провинций, где шли наиболее ожесточенные военные действия. Но верный самурай был вполне доволен и такой наградой. И уж всяко и думать не желал о верховной власти.
Император включил Масасигэ, происходившего из незнатного рода, в придворный круг. И, хотя тот был спасителем престола, это вызвало неприязнь и высшей аристократии, и Такаудзи.
Реставрация Го-Дайго продержалась недолго. Ведь военачальники, переметнувшиеся на сторону роялистов, сделали это отнюдь не бескорыстно. А собственность раздаривалась придворным, не сделавшим ровным счетом ничего для победы. Вооруженные и хорошо подготовленные самураи неожиданно столкнулись с тем, чего не знали: с бюрократией и придворными интригами.
Вдобавок Го-Дайго принял решение о перестройке дворца. Такое расточительство оказалось не обеспеченным ничем. Вера в императора пошатнулась, и уже Камакура и режим бакуфу казались «старым добрым временем».
Увы, император не может править один. Каким бы абсолютным не был монарх, ему необходим штат советников и министров. У Го-Дайго он, естественно, был, вот только эти люди поколениями учились занимать свои номинальные должности-кормушки, а отнюдь не управлять государством. Пока управляли военные, дела худо-бедно, но шли. А теперь — нет. Приходилось даже нанимать в учреждения персонал из самураев.
Так что на самом деле, вопрос о том, кто будет в итоге управлять страной, нужно было снять. Важно было то, какую именно форму примет правление воинского сословия, и в чьих руках окажутся нити власти. Такаудзи Асикага был уверен, что его…
Масасигэ, Ёсисада Ннтта или иные мечтательные герои могли всерьез думать о возрождении правления императоров. Но абсолютное большинство пошло за Го-Дайго совсем из-за другого. Монарх этого не видел, да и алчность человеческая, судя по всему, оставалась для него загадкой. Это и стало причиной конечного поражения.
Постепенно начали выстраиваться придворные интриги в духе той, что когда-то привела к гибели Ёсицунэ. Уже в конце следующего, 1334 года, Такаудзи Асикага вовсю враждовал с новым сёгуном. Не вполне понятно, в чем была подоплека тех событий, но принц Моринага был арестован с молчаливого согласия отца, который находился в плохих отношениях с сыном. Его отправили в Камакуру на суд брата Такаудзи. Каков был приговор, вполне понятно. Принца казнили и даже не озаботились погребением его тела.
Его друга Масасигэ во время этих событий не было в столице.
А в провинции начинались волнения. В 1335 г. сын Ходзё Токшоки собрал силы и нанес внезапный удар по Камакуре, захватив этот центр самурайства.
Такаудзи Асикага решил, что пришло время действовать, хотя император и не дал ему звания сёгуна. Его войска взяли ставку сёгуната, где он и остался. Император призвал его возвратиться, но это требование Такаудзи проигнорировал. Теперь можно было поступить с Го-Дайго так, как он поступил с сиккэном Ходзё.
Теперь войска Ёсисады Нитта должны были «строго наказать» зарвавшегося военачальника. Но «наказывать» оказалось поздно. Недовольство новым режимом росло с каждым днем, и с каждым днем увеличивались шансы Такаудзи на полную и окончательную победу.
Армия Ёсисады была разбита у подножия Фудзи, а вскоре Такаудзи Асикага двинулся на столицу. И вновь началось дезертирство — теперь уже из императорских войск.
Масасигэ попытался задержать армию Такаудзи у самого города. Сражение под Киото оказалось яростным, но у противника было значительно больше сил. Ситуация оказалась безнадежной, и Такаудзи Асикага ворвался в столицу, во второй раз изгнав Го-Дайго из дворца. И вновь императору пришлось прятаться в буддийских монастырях — на сей раз и в самом деле на горе Хиэй.
Крах дела роялистов
Через три дня полководцы-роялисты Ёсисада Нитта, Масасигэ и Акинэ Китабатакэ перешли в контратаку Столица вновь оказалась в их руках, а император Го-Дай го смог вернуться во дворец. Но Такаудзи уже успел получить от свергнутого Го-Дайго императора Когона (которого, однако, не сослали) приказ о «строгом наказании» Ёсисады. Теперь некоторое законное прикрытие для дальнейших действий у него имелось.