уст в уста, и несколько записей, столь древних, что вряд ли можно считать их достоверными.
— Ваш великий Орден хоть что-то знает? — громко фыркнул Макото. — Вы все ходите вокруг да около, говорите намеками и щеки надуваете. А по факту толку-то от вас — пшик.
— Как ты смеешь так говорить с великим мастером, ты, жалкий кусок… — начал было долговязый парень, но Тору остановил его взмахом руки.
— Остынь, сын. Прошу прощения за несдержанность Ясу. Он пока еще слишком молод, и язык у него зачастую забегает вперед мысли. Скептицизм господина Такэга вполне понятен. Вопросов у нас действительно куда больше, чем ответов. Надеюсь, что это ненадолго.
— Если у вас есть хоть какая-нибудь зацепка, хотелось бы ее услышать, — произнес Кенджи и добавил, заметив смятение на лице Тору: — Думаю, я имею право знать, за что погибли все мои близкие.
— Повторюсь: это лишь теория, целиком и полностью выстроенная на легендах и догадках, — сдался тот. — Согласно ей когда-то давным-давно душа Пепельного Короля была разорвана на множество клочков, каждый из которых был заточен в подобную сферу, что запрятаны по всему континенту. Сделал ли он это сам или кто-то, обладающий не меньшим могуществом, таким образом пытался избавиться от владыки демонов — неясно. Но пока цел хоть один осколок, владыка демонов будет жить. И смертный, получивший часть души Короля, вместе с ней обретает и невероятное могущество.
— Так, значит… — Кенджи припомнил все те странные сны и воспоминания, а также голос, вопящий на незнакомом языке, и у него невольно закружилась голова от всего, что он успел узнать за столь короткое время, — во мне теперь… две части души повелителя демонов? Именно поэтому на мне зажили все раны? Но это также означает, что Сато был прав и Пепельный Король все же существует? И что будет, если я вдруг… — Он умолк, но, думается, каждый из присутствующих понял, что он имеет в виду. Если он вдруг погибнет — души демонов вселятся в кого-то другого или же канут в забытье вместе с ним?
— Увы, но на все эти вопросы нам только предстоит узнать ответы. — Тору развел руками и поспешно добавил: — Конечно, кроме последнего. Если честно, я и не представлял, что такое вообще возможно. Мы думали, что при попытке завладеть осколком души он попросту убьет человека на месте или же превратит его…
— В кровожадное чудовище, — закончил за него Кенджи. — Однако могу заверить, что я — это я. — Он не мог не заметить, как Листы, стоявшие позади Тору, после его слов обменялись косыми взглядами. — Теперь скажи, почему вы, зная о том, что Жнец разыскивает эти сферы, не предупредили моего отца об опасности?
— Потому что мы сами узнали об этом не так давно, — ответил Тору. — Орден Листа сейчас переживает не лучшие времена. Нас осталось довольно мало. И для оставшихся Листов все клятвы и ритуалы не более чем формальность. Простая дань традициям. Лишь немногие все еще помнят о своей цели. Видимо, как раз из таких был и твой отец. От некогда могучей цепи, опоясывавшей всю страну, едва ли осталось несколько разрозненных звеньев, которые действуют независимо друг от друга. Если честно, я думал, что мы — последние, кто верен долгу, и сюда мы шли с намерением умереть, но обезглавить Братство. — Он оглядел тела павших товарищей, и его лицо омрачилось. — Как видишь, справились мы лишь отчасти.
— Нам нужно уходить, отец, — произнес Ясу, кинув на Кенджи и его друзей неприязненный, даже враждебный взгляд. — Жнец вполне может вернуться. И не один.
— Ты прав. Но мы не можем попросту бросить гнить наших павших братьев среди этих шакалов. — Он сплюнул на тело одного из Братьев, лежавшее неподалеку. — Ясу, найди где-нибудь пару кувшинов масла. Сложим погребальный костер для наших соратников и…
Он заколебался, и Кенджи мог понять причину его сомнений. Уважить последнюю волю человека — дело чести, но спуск и без того предстоит трудный. Тем более что одного из Листов придется нести на себе.
— Думаю, мы сможем соорудить носилки или что-то вроде того, — решил наконец Тору, — чтобы доставить тело господина Сато назад к императорскому двору.
— Ты и впрямь думаешь идти вместе с чужаками, отец? — снова влез Ясу, как если бы «чужаки» не стояли в нескольких шагах от него. — Мы совсем ничего о них не знаем, тем более что в свете случившегося, — он метнул в сторону Кенджи такой взгляд, что тому невольно захотелось столкнуть его с какого-нибудь обрыва, — это может быть опасно.
— Вообще-то сюда мы добрались без посторонней помощи и почти без приключений, — ввязался в разговор Рю, прятавший что-то за спиной, и покосился на Макото, который лишь закатил глаза. — Так что, думаю, и обратный путь как-нибудь да осилим.
— Успокойся, Ясу, — сказал Тору. — Я уверен, что…
— Ты не знаешь, правду ли говорят эти люди, — не унимался тот. — Один из них родом из правящей семьи Дома Змея, который как раз тесно был связан с Шипами. Откуда мы знаем, что они не попытаются использовать эту силу в своих целях?
— А не шел бы ты, дружок… — завелся Макото.
Он завершил свою фразу настолько забористой руганью, что Ясу заскрежетал зубами и схватился за меч. И пока Тору держал сына за плечо, не давая ему кинуться в драку, Шуноморо пытался хоть немного успокоить Макото. Правда, без особого успеха. К тому же к Ясу присоединились и другие Листы. И чем дольше они спорили, тем больше в душе Кенджи разгорался знакомый огонек, который вскоре превратился в настоящий пожар. Они что, и впрямь не могут найти другого места для выяснения отношений?
— Или вы все заткнетесь, или сильно пожалеете! — пророкотал Кенджи, да так громко, что все вокруг вздрогнули.
На какое-то время в зале наступила звенящая тишина. Листы как один схватились за оружие и не спускали глаз с Тору, ожидая малейшего знака. Тот, в свою очередь, не спускал с Кенджи внимательного взгляда, словно прикидывая шансы. Казалось, еще мгновение — и бой вспыхнет с новой силой. Правда, не факт, что из него хоть кто-то выйдет победителем.
Однако через миг Тору сухо кивнул и взмахом руки заставил своих людей опустить оружие. И Кенджи не мог сказать наверняка — сделал ли он это из-за того, что признал правоту его слов, или же просто усомнился в силах выживших Листов. Ясу, покосившись на Кенджи, отправился искать масло, Тору и последний Лист принялись стаскивать в одну кучу тела павших товарищей, а Рю потянул Кенджи за рукав и прошептал: