Через короткое время этот отважный человек стал искусным конспиратором и призванным вожаком молодежи, участвовавшей в освободительной борьбе мюнхенского подполья[524].
Положив начало широкому организованному подпольному антифашистскому движению военнопленных и иностранных рабочих в южной Германии, узники Перлахского офицерского лагеря образовали Советский комитет БСВ. В его совет от военнопленных вошел И. Е. Кононенко. Он был назначен ответственным за организацию групп и ячеек БСВ среди советских людей, насильственно привезенных в южную Германию для работы в промышленности, сельском хозяйстве и на транспорте[525].
Все так называемые уполномоченные бараков были отобраны лагерным комитетом БСВ главным образом из тех офицеров, которые уже были назначены немецкой лагерной администрацией старшими бараков или барачными полицейскими. Уполномоченные Комитетов БСВ получили задание вовлекать в подпольную организацию всех, кого не сломили страдания фашистской неволи, и прежде всего наладить размножение программы Братства патриотов и листовки, выглядевшей как обращение народного комиссара иностранных дел В. М. Молотова, адресованное к советским военнопленным.
В то же время инициаторы создания БСВ энергично расширяли масштабы своей работы и начали налаживать сбор военно-политической информации, полезной для родины и сражающейся Красной Армии. При помощи военнопленных офицеров, занятых на маскировочных работах в различных районах города, патриоты прежде всего стремились установить, какие объекты в Мюнхене маскируются особенно тщательно. Полученные таким образом сведения накапливались и после повторной проверки наносились на план города. Лагерный комитет БСВ считал также важным по возможности выяснить, какие типы авиационных моторов изготовлялись на баварских моторостроительных заводах в Мюнхен-Аллахе. Лагерному комитету стала известна дислокация 12 зенитных установок, находившихся восточнее Мюнхена.
Трудно с исчерпывающей полнотой судить о том, какими способами предполагалась передача на родину или действующим войскам Красной Армии накапливающейся военно-полицейской информации, однако можно предположить, что речь шла о двух реально существующих каналах: первый – через совершавших побеги военнопленных, и особенно тех, кто стремился пробиться в районы действия партизан или уйти в нейтральную Швейцарию, а другой – с помощью радиосвязи[526].
В мартовские дни 1943 г. в лагере на Шванзеештрассе был создан лагерный Совет Братского сотрудничества военнопленных. В его состав вошел и Г. Я. Старовойтов. Затем началась организация ячеек БСВ в тех бараках лагеря, где находились активисты подполья.
Развитие событий на советско-германском фронте, а затем и в самой Германии потребовало от подпольного Братства мобилизации всех сил для защиты военнопленных от насильственной вербовки во власовскую «русскую освободительную армию». Эта вербовочная кампания сопровождалась разнузданной антисоветской шумихой фашистской пропаганды, стремившейся превратить в пушечное мясо измученных и голодных пленников германского империализма. Советский комитет БСВ предпринял энергичные меры, чтобы сорвать вербовочную кампанию в армию генерала-предателя. В специальном обращении ко всем советским военнопленным в Германии, датированном 18 апреля 1943 г., Советский комитет БСВ писал: «… теперь, когда наши братья, проливая свою кровь, изгоняют с территории нашей Родины фашистских оккупантов, когда слабость гитлеровской армии уже понятна каждому, Гитлер вместе с предателем Родины бывшим генералом (А. – В. П.) Власовым пытается погнать нас на войну против наших братьев и нашего народа. Тот, кто вступит в РОА генерала Власова, будет способствовать порабощению нашего народа и затягиванию войны. Вы не должны этого делать!..»[527] Усилия Братского сотрудничества военнопленных принесли свои плоды. В результате организованного сопротивления советских людей вербовочная кампания в РОА во многих лагерях южной Германии была сорвана. Только небольшое число пленных поддалось агитации фашистских агентов.
Руководить быстро разраставшейся подпольной организацией из офицерского лагеря было очень трудно. Тем более что подполье сильно выросло за счет советских людей, в том числе и женщин, насильно вывезенных с родной земли в южную Германию. Поэтому Советский комитет БСВ принял решение создать «на воле» свою внешнюю оперативную группу. Перед ней была поставлена задача направлять практическую деятельность подпольных ячеек, созданных в мюнхенских лагерях для иностранных рабочих, а также находить надежные конспиративные квартиры и обеспечивать легализацию бежавших из лагерей деятелей БСВ. Решено было также, что эту внешнюю оперативную группу возглавит член комитета «Николай Костров», который для этой цели должен был совершить побег из лагеря на Шванзеештрассе. Под именем «Николая Кострова» скрывался красноармеец Иван Кононенко.
Спустя несколько дней после такого решения И. Е. Кононенко совершил успешный побег из лагеря. Комитет БСВ снабдил его деньгами, штатским платьем и продовольственными карточками, а ранее бежавшие подпольщики подготовили все необходимые документы для его легализации. И. Е. Кононенко определился в лагерь для иностранных рабочих мюнхенской фирмы «Клюбер», где к этому времени уже существовала ячейка подпольной организации. «Группа Кострова» руководила распространением листовок и воззваний среди советских людей, поддерживала конспиративные связи с лагерями военнопленных и устраивала новые побеги[528].
Активной участницей подпольного Братства была белоруска Надежда Богданович. Вместе со своими товарищами, под руководством украинки В. Бондаренко, она переписывала под копирку воззвания БСВ, чтобы утром, незаметно для прохожих, подложить их под камни и щебень разрушенных англо-американской авиацией домов, на уборку которых приводили команды советских военнопленных[529].
Согласно полицейским данным, общее число установленных гестапо к сентябрю 1944 г. руководителей, организаторов и активистов Братского сотрудничества военнопленных только в Баварии, Бадене, австрийских Тироле и Зальцбурге превысило 770 человек. Полагая, что с приближением Красной Армии и союзнических войск к Германии на ее территории возможно появление воздушно-десантных отрядов армий антигитлеровской коалиции, БСВ готовилось к взаимодействию с ними. Для этой цели в разных местах формировались боевые группы, а в Оффенбургском шталаге – VC был даже создан «кадрированный свободный батальон», офицерский состав которого насчитывал свыше 60 человек. Это были молодые, физически наиболее сильные люди. БСВ отличалось от других организаций советских подпольщиков тем, что не только установило прочные связи с немецкими антифашистами, но и создало вместе с ними единый руководящий центр [530].
Деятельность лагерного комитета БСВ на мюнхенской Шванзеештрассе не могла долго оставаться не замеченной комендатурой лагеря. 18 мая в лагере произошли аресты. Жертвой их стали активисты БСВ, в том числе и Г. Я. Старовойтов. Всех их перевели в Моосбургский лагерь VII А и поместили в штрафной барак. Допросы продолжались почти полтора месяца, но оказались безрезультатными. Не добившись цели, комендатура Моосбургского лагеря отправила патриотов в особую команду № 289, находившуюся в Дорнахе, близ Пассау.
Именно оттуда 13 узников совершили групповой побег, надеясь через Швейцарию вернуться на родину или войти в район действия югославских партизан. Однако свобода была не долгой и беглецы были возвращены в Моосбургский лагерь, где получили 21 сутки строгого режима. В августе 1943 г. их отправили в штрафную команду № 3370 в Вильдпольдсриде, близ Кемптена[531].
Но и здесь Г. Я.