воительницу с коня снимает и на плече к костру несёт.
Привал устроили прямо на лужайке, обрамлённой жиденькой рощей, перерастающей в лес помощнее. Как раз в роще нашли лужу с родниковой водой, где покупаться или хотя бы умыться можно. Но главное — попоить лошадей.
С ног валюсь, не спал почти сутки. Но сам настроил всех, что ещё один рывок сделаем до обеда. И потом завалимся мёртвым сном, оставив солдат в охране.
И всё же покоя мне не даёт история Зоррин о родителях Цил. И я зову Лихетту на личный разговор. Женщина охотно соглашается со мной прогуляться по роще. Выглядит бодро, в отличие от её подчинённых.
Но мне нужно смотреть ей прямо в глаза, поэтому в какой — то момент предлагаю присесть у деревьев. Как раз подходящие стволы с мягкой травкой рядом, чтобы спины облокотить, друг напротив друга расположившись. Бывшая сотница не против, усаживается с озадаченным и даже заинтригованным видом.
Но разговор ей не понравится.
— Как сёстры? — Спрашиваю участливо. — Только честно.
— У двоих, похоже, поломаны рёбра, остальные с вывихами, растяжениями и ушибами, — отчеканила.
— М — да, и как лечат здесь переломы? — Вопрос скорее риторический.
— Само зарастёт, — отвечает суккубка обыденно. — У половины воительниц за наш общий путь кости ломались, и не раз. Не страшно для сестёр. Но не хорошо для отряда. В нашей ситуации это ослабление боеспособности. Три воительницы выведены из строя на несколько раков, Вусала же наоборот может уже драться, хотя бы с луком. В итоге минус два бойца.
— Я понял, — бросаю сердито. — И зачем было так лезть?
— Не кори их, они ощутили вкус свободы. И хотели показать себя.
— Передо мной?
— Перед тобой и собой.
— Понятно, — хмыкаю несколько раздраконенный. — Значит так, проведи беседу с сёстрами. Строгую. Чтоб так больше не лезли сломя голову. Я расстраиваюсь. Очень расстраиваюсь.
Лихетта голову опускает. Вздыхает.
А я уже сварливо:
— С великаном почему так яростно не бились?
Снова вздыхает. Угрюмое лицо прячет, я бы даже сказал, бесстыжее.
— Имиретта приказала оставить его тебе, — бурчит себе под нос.
Во как⁉
— И зачем же? — Брякаю с иронией.
— Крис, мы приказы не обсуждаем. Да особо и не поддавались. Могли застать врасплох и поразить сразу из засады. Но полезли демонстративно, а дальше уже всё в полную силу было. Знаешь, в зверином обличие он действительно нас чуть не пожрал, — ответила и снова уставилась на меня.
Мдя, не только я умею «пёсьи» бровки делать. И эта коза тоже мастерица. Зеленоглазая блондинка с аппетитными формами, привлекательная, опытная, мудрая женщина и боевая самка. Но меня сейчас не проймёшь!
— Хм, а сестры возмущались почему? — Ехидничаю. — Ну, когда я его зарубил, высказывали мне, дулись.
— Для пущей правдоподобности, — признаётся.
То есть Имира силы мои проверяла? Навыки или что? Какими возможностями обладаю? Это как приспешники Уцарии в шахте? Тоже баловались, и доигрались. Прослеживается стиль Сехмет, которая меня, похоже, изучает со всех возможных сторон.
— Дурили меня, значит? — Хмыкаю. — Артистки хреновы.
— Да, Крис, прости, — бурчит.
— А сейчас? — Спрашиваю с нажимом.
У Лихетты глаза расширяются.
— Ты о чём, Крис⁇ — Ахает.
Поднимаю руку, демонстрируя запястье с ниточкой Цил. Лихетта сглатывает слюнку, смотрит, как нашкодившая.
— Почему такая реакция, а? Знаешь, что это? — Наседаю.
— Да, знак дружбы принцессы Цецилии Ледопламенной.
— Так почему⁈ Млять, такая реакция⁈ — Кричу на неё взвинченный.
Лихетта явно охренела от моего тона. Задышала часто. В глазах не то ужас, не то растерянность.
— Я не знаю, какого ответа ты ждёшь, — выдавила. — Если Цецилия подарила тебе её, значит, ты хороший человек.
— Хороший человек, — повторяю с ухмылкой и дальше с наездом: — а родители её, как думаешь, хорошие?
— Да, — отвечает быстро. — Достойные правители всех родов наших. Но судьба распорядилась иначе.
— И как же распорядилась эта судьба? — Продолжаю с издёвкой.
— Крис, что ты делаешь?
— Отвечай на вопрос, — шиплю на неё.
Заморгала быстро.
— Я не могу сказать, — выдаёт Лихетта!
Ах ты сука, борюсь с желанием вскочить и придушить её.
— Почему не можешь, — цежу сквозь зубы угрожающе.
— Я дала клятву, — отвечает негромко и дальше встревоженно: — Крис, что с тобой? Скажи, в чём я провинилась?
— Или ты всё мне рассказываешь, или дальше мы едем в Градир без вас, — проговариваю жёстко.
Молчит, опустив голову. Минуту жду и поднимаюсь.
Два шага делаю и встаю, как вкопанный, услышав всхлипы. Она что, плачет⁈ Матёрая сотница распустила нюни⁈
— Ты издеваешься⁇ — Вырывается из меня стон.
— Ты мне ленту повязал, — заблеяла. — Как такое можешь говоришь? Бросить нас хочешь?
— Вы мне врёте, завтра нож в спину⁈ Или стрелу в задницу! — Выругался.
Лихетта вскочила, вид ошалелый.
— Да ты что, брат!! — Взвизгнула.
И как набросится резко! Обхватила руками сильно, прижалась всем телом, лицом в волосы уткнулась. Хнычет в ухо.
— Клятву не могу, клятва нерушима нельзя, иначе какой я воин… — бормочет.
Стою столбом, руки опущены.
— А если есть клятва убить меня? Или выполнить любой приказ другого? — Не унимаюсь.
Но тает моё ледяное сердце. Надо признать.
— Не может быть такого, — шепчет, сжимая ещё сильнее. — Клятва только сохранить секрет. Знание, порочащее честь Ледопламенных, позор, который ляжет на не ведающую ничего Цецилию.
Вздыхаю. Кажется, теперь ясно, для неё пленение лидеров вампирами — это позор. И моя догадка, что Цил не в курсе, может и верна.
Очень хочется верить, что Лихетта мне не врёт.
Обнимаю в ответ, хлопаю по спине. Жмётся ещё сильнее. Да что ж такое.
— Всё, всё, — шепчу, чувствуя, что вот — вот разразится. — Меня просто все вокруг обманывают.
Молчит. Вздыхает.
Похлопал ещё, давая понять, что хватит уже липнуть. Отпряла, смотрит в глаза так проникновенно!
Как собачонка бездомная.
— Я знаю, что Сехмет пленила родителей Цил, ваших любимых правителей, — говорю, добивая её окончательно.
От услышанного у женщины дёрнулся глаз, и снова потекли слёзы. В выражении лица обида проступает, мол, зачем же мучил, если всё знаешь.
— Но я их верну, лишь бы ваша Хана не перешла черту и дров не наломала, — добавляю уже спокойно.
Отпускает меня, кивает, лицо уводя. Стыдно стало? Похоже на то.
Лихетта первой обращает внимание, что к нам Белоис идёт. И, получив молчаливое одобрение от меня, быстро ретируется в противоположную сторону, видимо, чтобы советник слёз не видел.
А этому что надо? Вероятно, это и прочитал на моём лице дедуля. Чёрными глазёнками с густыми бровями в форме крыльев птичьих в полёте на меня уставился, подгребая. В походной форме, потрёпанный весь.
— Простите, лорд, но мне необходимо с вами переговорить с глазу на глаз, — заявляет с заметным волнением.
Теперь всегда только на «вы» обращается.
— Я слушаю вас, господин Первый советник, — отвечаю надменно.
Приглашающий жест делает, мол, прогуляемся. Ему так комфортнее разговаривать? Что ж, бывают и такие неловкие моменты, когда ты осознаёшь, наконец, что жизнь твоя зависит целиком и полностью от меня.
В сторону ручья иду с руками в замке сзади, как учитель боевых искусств. Белоис сбоку пристраивается.
— В первую очередь хочу поблагодарить за спасения моей дочери и меня самого от страшной нечисти. Вы и ваши, хм… воительницы, не оставили им и шанса, — поёт мне на ухо лорд.
— Не стоит благородности, это моя обязанность, возложенная его величеством, — отвечаю официозно.
— И вы, надо признать, справляетесь с ней отлично, — подкатывает дальше.
— Ага.
— Ещё я хотел извиниться за недоразумение в сгоревшем селе, выраженное в моих высказываниях не к месту. Нас, знаете ли, подорвали с постелей и сразу погнали в подвал. Я и не знал, какие бедствия…
— Лорд, простите, — перебил нетерпеливо. — Что вы хотите? Чем конкретно я могу вам помощь?
— Я осведомлён, что моя Инесса вам не безразлична, — заявляет, что я чуть слюной не поперхнулся. А следом о корень не споткнулся. Вот был бы прикол!
— Не понял?
— Я слышал, что вы дружили, пока были во Дворце, — брякает. — Поэтому уверен, вам не может быть безразлична её судьба.
— Соглашусь, что ваша девочка не заслужила того, что с ней происходит в пути и чему она стала свидетелем, — говорю участливо. — Как она себя чувствует?
— Ещё не пришла в себя, но с ней Дениз, не думал, что суккубы так проницательны. Она влияет на неё положительно, её поддержка вернула мою дочь в адекватное состояние буквально за часы. Порой девочке так не хватает матери. И снова я вас благодарю, ведь воительницы теперь служат вам. Но у меня есть ещё несколько просьб,