— Сколько теперь волшебников среди Гончих?
— Десятка два, наверное. Многие из них очень молоды, и Нирин держит их на коротком поводке. При дворе много таких, кто понимает, в чьих руках власть, и потому поддерживает Гончих — благородный Орун в их числе. Скажи мне, Айя, за время своих скитаний скольких волшебников, которые поддержали бы нас, ты встретила?
Айя приложила палец к губам.
— Больше, чем у Нирина, но позволь мне сохранить это в тайне, пока не наступит решающий момент. И ты же знаешь: одни волшебники не смогут посадить Тобина на трон. Нам нужна армия. Ты все еще готов рискнуть?
Лицо Риуса застыло, как мрачная маска.
— Что я могу еще потерять такого, чего судьба у меня уже не отняла? Тобин не может прятаться до бесконечности. Он должен… — Риус потер глаза и вздохнул. — Она рано или поздно должна заявить о себе и или захватить трон, или погибнуть. Если ее разоблачат раньше, Эриус никого из нас не пощадит. Зная это определенно, любой воин рискнет.
Айя положила руку ему на пальцы и стиснула их.
— Светоносный выбрал не только Тобина, но и тебя. Ты достоин его доверия. Однако ты прав: мы по-прежнему должны быть осмотрительны. Даже милость Иллиора не гарантирует нам успеха. — Айя откинулась в кресле и всмотрелась в изможденное лицо князя. — Если бы нам пришлось выступить сегодня, сколько человек ты мог бы вывести на поле боя? Кто из вельмож поддержит тебя?
— Фарин, конечно, и его люди. Нианис, как мне кажется, и Солари. Они меня не предадут. Мой дядя не любит царя, и у него есть корабли. Все те, чьи родственницы погибли от рук царских убийц, — большинство из них поддержат законную царицу, если увидят, что есть надежда победить. Тысяч пять солдат, может быть, больше. Но сражаться они станут не за ребенка, Айя. Не думаю, что сейчас Тобин может рассчитывать на поддержку. Эриус — сильный правитель и во многих отношениях хороший, а угроза со стороны Пленимара все растет. Ситуация такая же, как была в момент смерти его матери: Ариани тогда оказалась слишком юной.
— Не вполне. Тогда на смену безумной царице пришел правитель, на которого возлагались все надежды. Теперь после многих лет эпидемий и засух грозит война, и многие шепотом повторяют пророчество Афры. Боги дадут знак, мой господин, и когда это случится, народ не ошибется в его значении.
Айя умолкла, изумленная тем, как громко прозвучал ее голос в этой маленькой комнате и как неожиданно заколотилось ее сердце. В Афре она видела так много возможных будущих — было ли среди них то знамение, на которое она надеялась?
Айя подошла к столу и села рядом с Риусом.
— Царь держит тебя при себе, но не из-за Тобина. Тогда почему? Что изменилось между вами?
— Я не уверен. Ты ведь знаешь, что мы с Ариани вступили в брак по любви: я любил Ариани, а ее брат любил мои владения. Мне кажется, он рассчитывал, что я умру раньше жены и все достанется ей и тем самым короне. Теперь, по-моему, он надеется достичь того же через Тобина. Эриус часто говорит о том, что Тобин должен присоединиться к компаньонам наследного принца.
— Он еще не достиг нужного возраста.
— Но скоро достигнет, и тогда никакие отговорки слабым здоровьем и преследованием демона не помогут. Эриус всегда стремился к тому, чтобы оба мальчика познакомились. Иногда я думаю, что тут играет роль искренняя любовь к сестре. И все равно: оказавшись при дворе, Тобин сделается, по сути, заложником. — Риус, нахмурившись, посмотрел на лежащую на столе брошь. — Ты видела, что творится в столице. Когда Тобин поселится во дворце, сможешь ли ты все еще защищать моего ребенка?
— От всего сердца обещаю тебе это, мой господин, — заверила его Айя, не смея обнаружить внезапную неуверенность. Как еще не брошенные кости, будущее Тобина по-прежнему могло повернуться любой гранью.
Глава 28
Для обитателей замка недели, последовавшие за приездом Ки, были счастливыми. Аркониэль так никогда и не узнал, что Айя сказала Риусу во время своего посещения Атийона, но князь вскоре приехал в замок и пообещал, что останется до дня рождения Тобина в эразине. Более того, Риус казался прежним жизнерадостным и гостеприимным хозяином: похвалил улучшения, сделанные по инициативе Аркониэля, в доме, предложил им с Фарином составлять ему компанию по вечерам. Трещина в его отношениях со старым другом затянулась, и Риус и Фарин стали близки, как и прежде.
Ки тоже понравился князю. Риус хвалил Фарина за то, как тот воспитывает будущего оруженосца Тобина, когда Ки умело прислуживал за столом или вместе с Тобином демонстрировал умение сражаться на мечах и стрелять из лука. Когда Тобин в день своего рождения преклонил перед отцом колено и попросил сделать Ки его оруженосцем, Риус охотно согласился и разрешил мальчикам в тот же вечер принести клятву верности в домашней часовне Сакора. Тобин подарил Ки одну из лучших вырезанных им фигурок лошади, чтобы тот носил ее как талисман на цепочке вокруг шеи.
И все же Риус держался с Ки довольно отстраненно, что обоих мальчиков очень огорчало. В день рождения Тобина Ки получил новую нарядную одежду и прекрасного гнедого коня, но на выражения его благодарности князь только ответил: «Оруженосец моего сына должен выглядеть достойно».
Ки, уже обожавший Фарина, готов был так же отнестись и к отцу Тобина, холодность Риуса заставила мальчика почувствовать себя неловко.
Тобин тоже заметил отношение отца к Ки и огорчился за друга.
Только Аркониэль и Нари знали причину поведения Риуса, но открыть ее, чтобы утешить мальчиков, не могли. Даже друг с другом они старались не говорить о смертельной угрозе, висевшей над ничего не подозревающим Ки.
Через несколько недель холодным ясным днем Аркониэль стоял рядом с Риусом у парапета крыши, наблюдая за мальчиками, играющими на лужайке.
Тобин пытался выследить Ки, который спрятался от него в ложбинке, скрытой высокой травой и сорняками. Ки каким-то образом удавалось не выдать себя белым паром от дыхания, но в конце концов мальчик задел ногой сухой стебель молочая. Несколько сухих семян еще держались на нем, от толчка они белым облачком взлетели в воздух, как военный сигнал.
— Ну, теперь он попался, — усмехнулся Риус. Тобин заметил семена и кинулся туда, где прятался Ки. Началась потасовка, в результате которой количество летающего пуха в воздухе еще увеличилось. — Клянусь Светоносным, этот Ки — подарок богов.
— Так и есть, — согласился Аркониэль. — Просто удивительно, как быстро мальчики подружились. На первый взгляд трудно было найти детей, столь непохожих друг на друга. Тобин был тихим и серьезным от природы, неугомонный Ки был не в силах посидеть смирно и нескольких минут. Да и разговаривать для него было, похоже, так же необходимо, как дышать. Он все еще не избавился от крестьянского выговора и мог быть груб, как портовый грузчик. Нари не раз порывалась выдрать его за это, и Ки спасало лишь заступничество Тобина. Однако суть того, что говорил Ки, по большей части была и умна, и занимательна, хотя не всегда достаточно грамотно выражена.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});