– За праздник! За праздник!
– И еще один важный тост, – добавил Джеймс и покосился на стоящую перед толпой Верити. – За миссис Озборн, так много работавшую, чтобы праздник удался.
– За миссис Озборн! – вскричала толпа.
Верити покраснела от удовольствия, и Джеймс ей радостно улыбнулся. Ему хотелось бы объявить этой счастливой толпе о том, что они решили пожениться, но, вероятно, лучше сохранить эту новость в секрете, до тех пор пока не будет признан недействительным ее брак.
– Пожалуйста, продолжайте веселиться, – сказал Джеймс, – а я пока сам все посмотрю. Еще раз спасибо всем за то, что пришли.
– Я пойду наверх переоденусь, – шепнула Верити, – а потом схожу посмотреть, все ли идет гладко. Встретимся позднее.
Она обожгла его многообещающим взглядом, от которого Джеймс едва не потерял равновесие.
Верити радовалась трогательной встрече с домашними, хотя времени на проявление чувств не было. Ее добровольческий корпус во главе с миссис Трегелли в отсутствие Верити оказался на высоте. Слух о празднике распространился далеко за пределы округи, и коробейники, торговцы безделушками, ремесленники хлынули в имение, чтобы раскинуть здесь свои лотки. Явилась даже какая-то старая цыганка и предлагала предсказать судьбу.
Джаго Ченхоллз и Георг Пескоу, муж Кейт, организовали бег наперегонки, соревнования по стрижке овец, по борьбе, всевозможные состязания в силе для мужчин. Борра Нанпин и Анни Кемпхорн устроили игры для детей. Эзра Нун, который играл на скрипке, собрал вокруг себя других музыкантов, и когда Верити подошла, в воздухе разливалась веселая музыка.
Миссис Ченхоллз командовала местными женщинами, а также Мэг Паддифут из Ганнислоу с кондитером-французом из Бодмина, которые взялись ей помогать в приготовлении еды. В похожей на пещеру старой кухне кипела работа. Молодые девушки ходили взад-вперед с подносами, на которых лежали пироги с чабером, шафранные торты и прочие местные лакомства, выкладывали их на несколько длинных столов на козлах, установленных недалеко от фасада дома. В труппе артистов были жонглеры, акробаты, кукольники. На временной сцене весь день и весь вечер должны были безостановочно идти самые разные представления.
Верити бродила по лабиринтам, образованным лотками по всей площади. Ее время от времени окликали то тут, то там люди, которые, похоже, считали ее присутствие в Пендургане само собой разумеющимся.
– Мисс Верити! – окликнул ее Якоб Данстан, когда она проходила мимо наспех устроенной временной пивной старика Агяфула. – Мисс Верити, где его милость? Когда сообщили, что шахта на этот день будет закрыта, я подумал, что он здесь, но не видел его.
– Он недавно приехал, – ответила Верити, – и теперь ходит осматривается. Вы обязательно скоро его увидите.
– Рад это слышать, – сказал Якоб. – Я хотел выпить с ним за возвращение праздника.
– Он наверняка уже давно побывал в пивной, Якоб. Я уверена, он будет рад, что тебе нравится.
– Да провалиться мне на этом месте, если мне не нравится! Это самый лучший день за много лет.
Верити улыбнулась Якобу и уже собиралась идти дальше, как вдруг заметила знакомую фигуру, примостившуюся на бочке и склонившуюся над длинной широкой доской, положенной на козлы, которая служила старому Артфулу прилавком. Руфус Баргванат. Что он здесь делает? Верити думала, что он уже несколько месяцев назад ушел из округи.
Баргванатс вожделением посмотрел на нее и гаденько подмигнул. Верити резко повернулась и чуть не споткнулась о вытянутые ноги Якоба Данстана.
– Осторожно, мисс Верити, – сказал он и подал ей руку.
– Якоб, – прошептала она, – что этот человек здесь делает? – Она качнула головой в сторону бывшего управляющего.
– Баргванат? Точно не знаю. Похоже, он опять без работы. Или пришел устроить какую-нибудь гадость, как он всегда делал. Не волнуйтесь, мисс Верити, я и другие будем присматривать за ним.
– Спасибо, Якоб.
Верити оглянулась через плечо и увидела Баргваната. Он пялился на нее и скалил свои желтые зубы. Верити быстро отвернулась и стала смотреть на сцену, где шумная толпа актеров представляла фарс. Через несколько минут ее окликнула возбужденная Гонетта.
– Я спешу к костру, – сказала девушка, едва сдерживая свой восторг. – Где те миленькие букетики из трав, которые мы связывали?
– О Боже, я оставила корзинку с букетиками на кухне. Идем со мной, мы возьмем их, а потом отдадим девушкам.
Верити едва успевала за бегущей к дому Гонеттой. Они нашли корзину и понесли ее вдвоем, тяжело поднимаясь на холм, где дрова и лучины были сложены в огромную кучу. Толпа начинала понемногу собираться, потому что прошел слух, что скоро зажгут костер.
Верити и Гонетта раздали молодым девушкам букетики – пучки клевера, вербены, стальника, связанные разноцветными лентами. Это была местная традиция: каждая девушка бросала свои травы в огонь и загадывала желание, чтобы в нее влюбился молодой человек, который ей нравится.
– Я возьму один себе, – Гонетта. – Мне приглянулся Джош Третован.
Верити улыбнулась и суеверно сунула себе в карман букетик. Она тоже хотела загадать желание.
Верити была рада, что Джеймса нет в толпе, собравшейся вокруг сложенного костра. Было бы стыдно, если б огонь вызвал приступ и испортил успешное возвращение Джеймса в местное общество. К счастью, никому не показалось странным, что Джеймса здесь нет. Джордж Пескоу, Нат Страггинс и Чили Креддик поднесли к горе дров факелы и подожгли ее кругом по низу, потом, ко всеобщему восторгу, забросили факелы наверх. Толпа начала кричать и хлопать в ладоши. Костер занялся быстро, и вскоре пламя уже вздымалось высоко в небо.
Девушки, хихикая и пронзительно визжа, бросали свои цветочки, и вот уже вся молодежь водила хоровод вокруг костра. Когда Верити показалось, что на нее никто не смотрит, она тоже бросила свой букетик в огонь. Подняв глаза, она увидела, что ей сквозь пламя улыбается бабушка Пескоу. Старушка подмигнула, и Верити смущенно улыбнулась.
– Джеймсу должно быть стыдно, что он не пришел разжигать костер.
Верити обернулась и увидела стоящую у нее за спиной Агнес Бодинар.
После возвращения Верити первый раз увидела ее, но Агнес не показалась удивленной тем, что Верити вернулась. Верити думала, что Агнес сидит дома, делая вид, что нет никакого праздника.
– Зажечь такой прекрасный, огромный костер должен был он, – сказала Агнес. – Ты согласна?
– Вы к нему несправедливы, – возразила Верити. – Прожив столько лет с ним под одной крышей, вы должны бы знать, как на Джеймса действует огонь.
– Я знаю лишь то, что пламя его зачаровывает, – сказала Агнес. – Где только загорается пламя, он тут как тут. Жаль, пропустил такое зрелище.