дну. Огромное давление водной толщи ощущалось очень четко и вызывало дискомфорт, потому что лишь немногие из таких, как мы имели привычку погружаться на столь экстремальные глубины.
Я знала, что не погибну, меня защищала моя магия, но чувство естественного страха все же накатило, заставив сердце колотиться быстрее.
Лорс взмахнул рукой и создал несколько пульсирующих сфер, от которых исходило голубое свечение, потому что даже для нас здесь было темно. Как только появился свет, я смогла оглядеться, ведь все, что я видела до этого момента — это огромные каменистые глыбы, которые окружали нас со всех сторон.
Мы находились в узком ущелье, которое было создано разломом в океаническом дне, а в центре него, зависнув в воде, покачивался каменный прямоугольник размером примерно два на три метра.
Я замерла, сердце пропустило несколько ударов, а по спине прошелся холодок.
— Плывите к ближайшему берегу, что на юго-западе, — приказал отец. — Я доставлю саркофаг на остров.
— Почему? — оживилась я.
— Здесь опасная зона, — кивнул отец на окружающий мир. — Когда я начну подъем усыпальницы, это может спровоцировать сдвиг тектонических плит.
— Не мог спрятать в месте попроще? — проворчала я, крепче стискивая поводья.
— Нет, — пресек критику отец. — Потому что я — единственный, кто способен добраться сюда.
— Ваше Высочество, — прикоснулся к моей руке Лорс. — Надо плыть.
Я кивнула, бросив последний взгляд на отца и следом за Лорсом направила своего манта резко вверх, почти по вертикальной траектории, одновременно прикладывая магическое усилие для ускорения дьявола.
Это было похоже на полет, если бы в воде можно было парить. И это… завораживало. Перехватывало дух, волновало разум и заставляло думать, что если жить и стоит, то ради вот таких вот моментов.
Мы с Лорсом, охваченные голубоватым сиянием, неслись сквозь воду, ощущая, как нас периодически подхватывают течения, то теплые, то холодные. Мы мчались туда, где сияло солнце, с самого дна к самой поверхности, ощущая себя детьми водной стихии и зная, что дети мы любимые.
Вынырнув, я тяжело задышала. Подъем был головокружительным, но все же потребовал больших магических и физических затрат. Я чувствовала себя утомленной, но это была приятная усталость.
— Туда, — указал Лорс на желто-зеленую полоску суши слева от нас. Глава стражи отличался немногословностью, но он всегда был таким. Возможно, просто считал, что ему со мной не о чем разговаривать.
Направив своего манта в нужную сторону, я несколько минут рассматривала мокрую спину Лорса. Мы оба были обнажены, потому что, как только вынырнули на поверхность, наша магия, позволявшая нам создавать одеяния под водой, перестала действовать.
Проконтролировав, чтобы мои мокрые и заметно отросшие за последнее время волосы прикрыли все, полагающееся стандартным нормам приличия, я поинтересовалась у стража:
— Вы только со мной столь молчаливы или со всеми?
Лорс некоторое время молча ехал на расслаблено взмахивающем плавниками дьяволе, а после спокойно ответил:
— Я не имею права быть с вами разговорчивым, Ваше Высочество.
— Почему? Разве на разговорчивость требуется право? — продолжая рассматривать рельеф его спины, ударилась в уточнения я.
— С вами требуется право на все, — невозмутимо ответил Лорс. — Вы — принцесса, я — ваш страж. Моя задача — уберечь вас от любой физической или магической угрозы. А разговорчивость в задачи не входит.
— Я сама могу уберечь себя от любой угрозы. И физическая угроза — не самое страшное, что может случиться. От самого страшного, от того, чего действительно стоит бояться, вы меня уберечь не сможете при всем желании.
— Я знаю, — проговорил Лорс. Впереди уже четко вырисовались очертания пустынного песчаного берега, усеянного обточенными водой осколками скалы. Вдоль линии берега росли пальмы вперемешку с еще какой-то густой зеленью. — Я знаю, что вы можете постоять за себя. Ваша магия — вторая по мощности, после правителя. И все же я должен быть рядом с вами. Жить рядом с вами или умереть рядом с вами или за вас. Ваша жизнь — моя жизнь, ваша смерть — моя смерть.
— Вы как будто мне только что клятву принесли, — смутилась я.
— Все верно, — не стал отпираться Лорс, по-прежнему не показывающий мне своего лица. — Я готов служить вам, Ваше Высочество. И я готов помочь вам взойти на трон. На трон, которой по праву ваш. Только ваш, а не вашего… мужа.
Я закусила губу, чтобы не выдать себя звуками изумления. Услышать подобное от Лорса было действительно неожиданно.
— Как вы поняли? — чуть успокоившись, через некоторое время спросила я. Насколько мне было известно, Лорс уже был взрослым мужчиной еще в те времена, когда моя мама только прибыла во дворец, но теперь, кажется, мы были в одной команде.
— Я знал это с самого вашего детства, — промолвил глава стражи. Мы в это время уже были метрах в ста от берега. — В день, когда ваш отец официально представил двору свою новую, на тот момент только вторую жену, я увидел ваш взгляд. Я увидел, как вы посмотрели — и на него, и на неё. И понял кое-что очень важное. Я подумал: «Она за всё отомстит».
— Неужели у меня настолько красноречивый взгляд? — нервный смешок вырвался из груди.
— Красноречивее, чем вы думаете, — подтвердил Лорс. — На самом деле, для кого-то в ваших глазах — весь мир.
Повисло молчание. И я впервые в жизни подумала, что, возможно, для верного Лорса я — не только объект для защиты. А что-то гораздо большее. Размышлять так было странно, наверное, потому что я не привыкла думать о себе как об объекте любви. Любви настолько чистой и безусловной, что любящий готов любить на расстоянии, удовлетворяясь малым. Сколько в этом мире тех, кто умеет любить издали? Кому достаточно знать, что любимый просто жив? Что он просто есть? И быть готовым прийти на помощь тогда, когда это нужно, не отягощая своей любовью?
Любить в одиночку — ноша почти неподъемная.
Сколько сил для этого нужно?
Я взглянула на Лорса, как на мужчину. И с этой точки зрения он был идеальным — притягивающая взгляд внешность, твердый характер, уравновешенный нрав и опыт того, кто умел делать очень точные выводы.
Он идеально подходил на роль короля.
— «Я никогда не мщу. В случаях, когда я вынужден действовать против других людей, я ничего против них не предпринимаю сверх того, чего требуют необходимость самосохранения или предотвращение нового вреда с их стороны», — процитировала я. — Людвиг ван Бетховен. Так значит, вы на моей стороне? — спросила я.
Глава стражи остановил своего дьявола, развернулся, поклонился, так низко, что кончики его пропитанных соленой водой волос вновь окунулись в