Читать интересную книгу Заговор генералов - Владимир Понизовский

В толкотне спешащих по лестнице делегатов Катя не заметил его движения и даже не обратил внимания на выражение его лица.

- Вы, Антон Владимирович, представителем армии? - в его голосе было почтение и оттенок зависти. - А мы с моими юнкерами вас охраняем.

Путко справился с собой:

- От кого?

- А вы не знаете? Вы не знаете, что здесь предстоит? Катя произнес это таким тоном, что Антон невольно насторожился:

- Что вы имеете в виду?

- Разрешите вас на минутку? - отвлек его в сторону от прохода Катя. Зачем торопиться на эту говорильню? Разве в ней дело?

"Такой расписной красавец и здоровяк... - подумал Антон. - А Надежда справилась!.."

- Сугубо доверительно, как фронтовому товарищу, - зашептал Катя, приближая губы к уху Антона. - Здесь, в театре, ожидается провозглашение военного диктатора России!

- Вы шутите!

- Какие шутки! Сам генерал, командир нашего Александровского училища, объявил! Все подготовлено. Известно даже, кого именно.

- Кого же?

- Алексеева, Брусилова или Корнилова. Но генерал Брусилов отчего-то не приехал. В ложе один Алексеев. А прибытие главнокомандующего ожидается завтра. Но с нашей стороны все подготовлено.

- Что же?

- Полный боевой расчет на случай выступления противников диктатора как в самом театре, так и снаружи. У каждого из моих юнкеров полные подсумки боевых патронов. В Малом театре установлены пулеметы. Вызван бро-недивизион.

Антон вспомнил, как утром, действительно, катили со стороны Воздвиженки блиндированные автомобили. И вон сколько юнкеров - едва не на каждой ступеньке. И с поясов тяжело отвешивают патронташи.

- Ну и ну... - протянул он. "Надо немедленно сообщить в Московский комитет. Неужели они именно сейчас попытаются повернуть все вспять?.."

В широко отворенные двери в зал были видны и заполняющаяся сцена, и ложи, пятна лиц, штатские одежды с малым вкраплением мундиров. "Как же они провозгласят диктатора? Объявят с трибуны? Объявить-то легко, но кто их выпустит из театра, как только разнесется по городу?.. Жалкая горстка юнкеров и десяток броневиков?.. Ерунда. Мистификация или провокация".

Он успокоился:

- Ну и что же вы, Катя?

- Как только получим приказ! Готовы стоять насмерть! - он выпятил широкую грудь.

- Да вы, я вижу, уже и подпоручик, - с усмешкой оглядел бравого предводителя юнцов Путко.

- Командир взвода! - с гордостью ответил Катя. - А нынче у меня особенно счастливый день: приказом по армии и флоту я удостоен святой "Анны" с мечами!

- Уже успели после лазарета и повоевать? На Юго-Западном?

- Было дело, - уклончиво отозвался Костырев-Кара-чинский. Заторопился: - Мне надо проверить посты. До встречи!

Он козырнул. Четко сделал поворот кругом и картинно зашагал по опустевшему коридору.

Спектакль продолжался. На трибуне маячила фигура, и из-за двери доносился натуженный голос. Здесь же в коридоре, у всех дверей и переходов стояли мальчишки-юнкера.

"Если все же осмелятся провозгласить - много прольется крови, подумал Антон. - Надо предупредить, но не надо суетиться. Брусилов не приехал. Слышал, его даже не пригласили. Старик Алексеев не в счет. Корнилов?.."

Глава одиннадцатая

13 августа

1

В час дня Антон приехал на Александровский вокзал, где заканчивались последние приготовления к торжественной встрече верховного главнокомандующего.

Весь минувший вечер и часть ночи Путко снова провел с товарищами из Московского комитета - в районах и на заводах. Пришлось переодеться в косоворотку и куртку, нахлобучить картуз - радостное перевоплощение,- живо вернувшее к счастливой памяти о студенческом пятом, о Металлическом и кружке среди поленниц дровяного склада.

И где бы он ни побывал за минувшие часы, доверительное "большевик-питерец" сразу приобщало его к рабочему братству.

- Пусть попробуют провозгласить диктатора, - резко сказала Землячка. С утра забастовало четыреста тысяч.

Читали в нашем "Социал-демократе"? "Пусть не работает ни один завод, пусть станет трамвай, пусть погаснет электричество, пусть окруженное тьмой будет заседать собрание мракобесов контрреволюции"! И стали заводы и трамваи, и погасло электричество!

- На себе почувствовал, - рассмеялся Антон. - Хоть бы чайку попить дали!

- Перебьетесь, господа делегаты, то ли еще будет! Наша стачка и одновременно строжайшее соблюдение дисциплины - первое наше московское предупреждение, - в голосе секретаря горкома звучало удовлетворение. - Мы уже получили сообщения, что и в Питере, и в Киеве, и во многих других местах прошли забастовки под теми же лозунгами.

- Заботами Милюкова мне добыт пропуск на вокзал, на встречу главковерха, - показал картонку Антон. - Судя по всему, не на Брусилова или Алексеева, а на Корнилова сделали они ставку.

- Это уже очевидно, - согласилась Землячка. - Вот только каким способом?.. Одно можем сказать твердо: в Москве у них не получится. А на вокзал конечно же поезжайте.

И вот теперь поручик Путко, облаченный в парадный мундир, с портупеями и "Георгиями", толкался среди встречающих.

Привокзальная площадь была оцеплена. Казачьи сотни в конном строю. У каждой сотни кони одной масти: белые, гнедые или вороные. Судя по лампасам всадников, представители разных казачьих войск: и донцы, и кубанцы, и уральцы. Ближе к зданию вокзала - женский "батальон смерти". Такое же грудасто-задастое воинство, как то, которое под парчовым знаменем дефилировало неделю назад по Литейному проспекту. Что-то уж очень румяны не выдали ли им по случаю воскресенья и праздника по чарочке?..

В залах готовились к выходу депутации горожан. А уже на перроне шеренги прапорщиков, делегации от союзов георгиевцев, офицеров, казаков. У самой бровки перрона ровняли строй офицеры и юнкера Александровского училища. Антон увидел Катю. Подпоручик придирчиво оглядывал своих подчиненных. На сей раз юнкера были без трехлинеек и тяжелых патронташей. Начали прибывать генералы. Вельможный атаман войска Донского Каледин, еще какие-то. Появились и иностранцы в мундирах, наверное представители союзнических миссий.

И вот показался паровоз, а за ним - синие литерные вагоны. Грянул оркестр. Едва паровоз остановился, как с подножек спрыгнули текинцы в красных шелковых халатах. Обнажили кривые сабли и живописной стенкой оградили салон-вагон. Отворилась дверь. В ее проеме появился невысокий скуластый генерал в фуражке, надвинутой на самые брови. Антон узнал. Не ретушированный портрет на обложке брошюры, а жалкого оборванца в австрийском мундире.

Корнилов пошел вдоль почетного караула, депутаций и делегаций. Начало перекатываться "ура!", дамы над косматыми папахами текинцев бросали цветы. В конце перрона старик в фуражке с красным околышем и шароварах с лампасами, со всеми четырьмя Георгиевскими крестами и четырьмя медалями, преподнес главковерху от имени двенадцати казачьих войск хлеб-соль.

Из толпы горожан выступил седовласый толстяк:

- Ваше высокопревосходительство, генерал Лавр Георгиевич Корнилов! Вы теперь - символ нашего единства! На вере в вас сходится вся Москва! Мы верим, что во главе обновленной русской армии вы поведете Русь к торжеству над врагом и что клич: "Да здравствует генерал Корнилов!", клич надежды, сделается возгласом народного торжества! Спасите Россию - и благодарный народ увенчает вас!

Раздались аплодисменты и рыдания. Какая-то дородная дама опустилась перед генералом на колени.

- Да это ж сама миллионерша Морозова! - услышал позади себя всхлип Антон. - А выступал сам Родичев!..

Корнилов выслушал молча. Коротко кивнул. Направился к распахнутым дверям вокзала. Но тут строй почетного караула сломался. К главковерху бросились, подхватили его на руки. Кто-то поймал на лету свалившуюся фуражку. Офицеры пронесли генерала совсем близко от Антона. Он увидел Катю. Ухватившись за лакированный главковерхов-ский сапог, подпоручик пылал в самозабвении. Генерал плыл над толпой. Его губы были жестко сжаты. В сузившихся глазах горел торжествующий огонь. "Напомнить бы тебе, высокопревосходительство, как мой заряжающий Петька Кастрюлин огрел тебя по "мерзлой роже"!.." - с ненавистью проводил его глазами Антон.

2

На привокзальной площади Корнилов принял церемониальный марш казаков, женского "батальона смерти", прапорщиков и юнкеров и направился к автомобилю. Великолепный открытый "бразье" был увит гирляндами цветов.

- Я не тенор, - резко проговорил генерал. - Убрать цветы. Как главнокомандующий, я имею право на георгиевский флаг!

Произошла короткая заминка. Гирлянды сбросили, на капоте водрузили штандарт. Кортеж направился к Кремлю, к часовне Иверской божьей матери: по давней традиции государи и высочайшие особы по прибытии в первопрестольную всегда в первочасье прикладывались к чудотворной иконе.

Кремль встретил генерала благовестом всех своих колоколов. Машины втянулись под арку Воскресенских ворот - именно через них проезжали цари. В перезвоне меди как бы звучало: