Успокоив себя таким образом, Петр обулся, пощупал в кармане фээсбэшное удостоверение и отправился смотреть новую базу.
Наблюдение он почувствовал сразу. Едва выйдя из подъезда, уловил... что? Это не имело четкого определения. Опасность, может быть. Нет, не опасность. Петру ничто не угрожало — пока. Пока его лишь пасли — не то высчитывали график, не то ждали каких-то действий.
Не зря он с девками заострял внимание на задницах. Посмеяться — посмеялись, а в голове, между прочим, отложилось. Все впрок.
Петр пересек пыльный двор и подошел к «Форду». Подавив желание завязать шнурок или уронить ключи, он открыл дверцу и сел за руль. В боковое зеркальце был виден сияющий капот темно-зеленой «четверки». Пассажиры, среднего возраста мужчина и средней красоты девушка, в сектор обзора не попадали, но Петр и сам знал, чем они заняты. Разыгрывают непринужденную беседу.
Он повернул ключ и немедленно дал по газам — не так резко, чтобы его заподозрили в попытке оторваться, но все же достаточно неожиданно. «Жигули» отпустили его метров на тридцать и, когда Петр был уже около выезда, тронулись с места.
«Не торопятся, — отметил он. — Значит, на улице у них вторая машина. Это хуже».
Приблизившись к узкой арке, он чуть притормозил. Впереди, аккурат на колее, стояло отбитое бутылочное донышко. Петр подправил руль и наехал на осколок левым колесом. Покрышка чавкнула, и машину осязаемо повело в сторону. Петр проехал еще метра полтора и, прочно закупорив арку, остановился.
Вот вам, ангелы, еще проверка. Если вы не «хвост», а обычная парочка — станете возмущаться. Ах, не стали? Ну-ну.
Он вылез из машины и, посмотрев на часы, односложно выругался. Для спешащего человека, каким он себя изображал, замена колеса была неприемлема. Пешком получится быстрее.
Петр, извиняясь, пожал плечами и пошел к другому выезду. Водитель «четверки» на его жест не реагировал. Еще бы, какой же филер станет впрямую общаться с объектом?
«Вот в этом, ребята, и заключается ваша слабость, — подумал он. — Вы действуете по инструкциям, а я их знаю наизусть».
Краем глаза Петр продолжал следить за мужчиной в «четверке». Филер пытался найти верную тактику. Обозначив движение, он обязан его продолжать — развернуться и покинуть двор. Но объект в этом случае останется без присмотра.
Петр внутренне усмехнулся и, закурив, направился к дорожке между домами. Чтобы выявить всю группу наблюдения и избавиться от нее хотя бы на время, необходимо иметь под рукой несколько пунктов контроля. Однако, разъезжая на «Форде», толком он этот район не изучил. Ничего, любая железная схема порой разбивается о пустяковый экспромт.
Гораздо больше его интересовала принадлежность шпионов, как сказал бы Константин — порт приписки. Очевидно, это не СВР. Спецы из контрразведки ему не по зубам. Наверняка и не ФСБ — там тоже уровень повыше. Так топорно могут работать либо менты, либо частники. Но у ментов стиль иной, им куда проще подбросить пакетик со «снежком» и засадить его на трое суток в пресс-хату. Ясно, служба у ангелов не государственная.
Свои охранные структуры есть, почитай, у каждой крупной фирмы, но этим Петр себе голову морочить не стал.. С тех пор как Костя вытащил из-под паркета сверток с «зеленью», они ни с кем не связывались.
Подстраховываясь, Петр напряг память и попытался вспомнить, не перешел ли дорогу кому из крутых, но вспомнил другое: здесь, в этом слое, он был никто. Совсем.
Беглый псих. За ним числились Кочергин, три омоновца и уголовник Бакен. Косвенно — Борис. Всплыви хоть один из этих эпизодов — для ареста будет достаточно. Для нормального, человеческого ареста. А там уж и пресс-хата, и прочие удовольствия.
Нет, следить за ним некому. Разумеется, кроме Немаляева. Дорогой земляк Сан Саныч. Что же ты ко мне двоечников каких-то послал? Есть же у тебя хорошие люди. Не уважаешь, Сан Саныч.
Срезав угол по чахлому газону, Петр обогнул толпу у пивного ларька, прошел между погибшими от жары кустами и оказался на тротуаре. Постучал ногами, сбивая рыжую пыль, и, отстрельнув окурок, повернул направо. В ту же секунду из какой-то машины вылез новый «хвост» и, состряпав скучную физиономию, поплелся следом. Петр этого не видел, но твердо знал, что дело обстоит именно так.
Пока он был в выигрыше: они привыкли, что он везде рассекает на автомобиле, и соответственно этому составили всю схему ведения. К пешим прогулкам они не готовились, и теперь им приходилось все перекраивать на ходу.
Сделаю их, как щеглов, сказал себе Петр.
С тех пор как он последний раз был на улице, город слегка изменился. Или это разница в мироощущениях владельца «Форда» и пешехода? Нет. В городе действительно что-то творилось — что-то подспудное, не поддающееся анализу. Некое неосознанное смятение, распыленное в воздухе. Каждая уважающая себя газета начинала выпуск статьей вроде «Найден вирус шизофрении» или «Психопаты среди нас», и обыватель, запутанный противоречивыми объяснениями, сам становился источником паники.
Пока все было относительно спокойно. Официально ничего не случилось — ни в столице, ни в стране, ни в мире. То, что Петр замечал вокруг, не выходило за рамки нормы, хотя ощутимо их, эти рамки, подпирало.
На первом же перекрестке он встретил тучную даму, одетую в накидку из мешковины. Женщина была увешана всеми мыслимыми амулетами от берестяных оберегов и древнееврейских керамических зениц до пестрых фенечек из бисера. На объемистой груди, среди вороха позвякивающих талисманов, болталась рамка из оргстекла с ее собственным портретом. Дама раздавала какие-то самиздатовские брошюры, и прохожие — почти все — охотно их брали.
На противоположном тротуаре одноногий баянист горланил старые песни про перелетных птиц и пламенные моторы. Мимо него проходила группа подозрительных подростков, явно объединенных какой-то радикальной идеей.
За пятнадцать минут Петру попались на глаза двое «Жигулей» и три «Нивы», груженные коробками и тюками. Машины двигались в сторону Кольцевой, и можно было подумать, что они едут на дачу, но убедить себя в этом Петру не удалось.
В голове завертелась прилипчивая фраза из какой-то рекламы: «Вкус, похожий на долгое путешествие». Нет, западным людям нас не понять. Нашему человеку в долгом путешествии видится не пальма на пляже, а кирка и жестяная табличка «Забой Северный». Но самое странное в том, что мы умеем этим гордиться.
«Куда вы, наивные? — безмолвно спросил Петр. — То, чего вы боитесь, произойдет не в Москве, не в Орловской области и не на острове Кунашир. То, от чего вы бежите, уже свершилось — везде. В вашем сознании. В соседнем слое. Я это видел».
Магазины, преимущественно — маленькие продуктовые павильоны, были закрыты, зато коммерческие палатки переживали настоящий бум. Самая длинная очередь стояла за бочковым пивом. Все лица были одинаково терпеливы и сосредоточенны. Люди покидали город, оставляя квартиры на милость мародеров, коих — Петр это знал — в Москве скоро будет целая орда, но, бросая имущество, они не могли отказать себе в кружке разбавленного пойла.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});