славную песнь, похоронную песнь.
— Ну что стоите? Маруська, тащи всю воду, что осталась, жена, покопайся в тюфяках, должен был остаться отвар из зверобоя. Погоди помирать, отец, сейчас тебя выходим. До ближайшей деревни добрых пару десятков вёрст. Что там со зверобоем? Куда ты льешь, Маруська?! Видишь, у него губы разбиты, через соломинку надобно. Да, это сойдет.
Старик, сжав губы, жадно пил воду, закрыв усталые глаза. Через пару мгновений подоспела женщина, сжимая в одной руке маленький бутылёк с бесцветным раствором. Мужичек откупорил пробку, и поднес соломинку к губам.
— Зверобой на вкус терпок, как старый жжёный башмак, но ты потерпи отец, боль снимет и сил придаст.
Старик молча выпил.
Кобыла оживилась и заржала, от чего младенец проснулся и стал кричать во всё горло. Женщина тут же принялась его убаюкивать и качать на груди, напевая колыбельную, однако тот продолжал плакать. Старик поднял руку и зашевелил дрожащими пальцами, через мгновение младенец сладко замурлыкал как котенок и уснул.
— Колдует! — восторженно выкрикнула Маруська. — Дядюшка колдует! Так что же делается то, вы дядюшка на самом деле волхв, али может ведун или шептун? Может дядюшка вы боровичок, что со сказок и рассказов?
Мужичек посмотрел на мирно спящего сына, что успокоился в мгновение ока, и широко раскрывшие глаза жену. Странник закашлялся.
— Волхв али нет, мы ему поможем. Ты права, доченька моя, даже будучи в беде надобно помогать, кому повезло меньше. Спасибо, моя маленькая, спасибо, Маруська! — он задумался на мгновение, а затем обратился к незнакомцу. — Придется с тракта сойти, чтобы ты выжил, отец, в ближайшей деревне найдем лекаря и выходим, у нас монета пока есть. Однако позволь спросить, если ты и вправду волхв, то какие силы заставили тебя идти в таком состоянии, куда ты так рвешься попасть, что себя родимого не бережешь?
Старик сделал еще один глоток воды, перебивая терпкий вкус зверобоя, и едва разжимая губы, прошептал: «Кра-со-град».
Глава 21
21
Скрип ставней открыл для сборщика дверь в сектор библиотеки, где хранились книги намного более высшего порядка. Даже запах там отличался. Он почувствовал смесь старой пыли, которая на удивление не щекотала нос, и загадочной свежести, кою редко можно найти в библиотеках.
Закхра, внимательно оглядываясь по сторонам, ступила первой, а затем знаком позволила войти стервятнику. Сразу было видно, что молоденькая девушка нервничает, но продолжает идти. Она закрыла дверь, убедившись, что рядом нет библиотекаря, а затем прошептала.
— Труды, которые вы ищете, дальше по коридору направо. У стены вы найдете каталог, там записаны подробные названия и места хранения. Простите, я больше ничем не могу вам помочь.
— Ты и так сделала намного больше, чем обязана, — поблагодарил Балдур, ласково касаясь её плеча. — Я надеюсь у тебя не будет много проблем из-за меня.
— Это того стоило в любом случае, — она улыбнулась, а на её лице появился легкий румянец. — Я надеюсь, мы еще увидимся.
— Непременно, — кивнул Балдур с улыбкой.
Сборщик низко поклонился и покинул её. Он шел длинными и извилистыми путями, строго следуя ориентирам. Книжные полки уходили далеко ввысь, и казалось, не было конца этому бесконечному лабиринту.
Чем глубже он погружался, тем больше в нём рождалось чувство, будто стены сужаются, а высокий потолок, украшенный позолотой и декоративной черепицей, становится недосягаемым даже для великанов.
Наконец он нашел нужный ему сектор, который, к счастью, оказался без посетителей. Чтобы достичь нужной полки, ему пришлось воспользоваться стремянкой. Балдур бегал пальцами по книгам, некоторые из них были стары как мир. Было ощущение, что пожилая бумага превратится в пыль, стоило лишь прикоснуться к ней. Он бурчал под нос себе названия, о которых не имел ни малейшего понятия.
Через некоторое время он оказался за читательским столом, а перед ним поместилось несколько книг, что не совсем соответствовали образовательному уровню человека. «Ткань вселенной» от Веррила Ан’Корше из Небоградской академии прикладной теоретический кафедры духа, «Железо и Мир» увесистый том в двух экземплярах, от Кахалиского содружества «Скованных горном» и «Суть дикого духа и способы его применения» от неизвестного автора. По большей части он рассматривал дикий мир и сущность Лик, а также «Большой справочник по заговорам и проклятьям», написанный кругом волхвов запада.
Балдур не отличался особой любовью к книгам, по крайней мере как Захкра. По роду деятельности ему приходилось штудировать от корки до корки несколько работ, однако теории он всегда предпочитал практику. Он начал со справочника по заговорам и проклятьям, ведь именно эта тема стала для него столбом преткновения в последнее время.
Стервятник не надеялся найти ответа или волшебную формулу от своей клятвы, но так и не смог пройти мимо одной из самых старинных и больших библиотек мира. В подобных ситуациях он возможно бы обратился к Мире, которая намного больше осведомлена среди духа, но нечто похожее на смесь гордости и стыда заполняли его душу.
Он не мог или попросту был слишком упрям, чтобы разделить своё бремя. Подобная черта нередко ставила его в конфузные ситуации, но бывало и спасала от лишнего внимания чужих глаз. Именно огласки Балдур и старался избегать, особенно и без того будучи прокаженным.
Листая справочники, он зачастую натыкался на рассуждения волхвов о природе проклятий и их сущности. Он вчитывался в слог высокодуховных мудрецов, который нельзя было назвать легким. Порой ему приходилось перечитывать по несколько раз, на что он тратил драгоценное время. Оно, к слову, играло против него. Периодически он начинал ощущать чей-то пристальный взгляд, что растворялся в далекой тьме, едва успев появиться.
Жизнь словно застыла на месте, без доступа к дневному свету, Балдур потерял счет времени. Лишь усталые глаза, которые он периодически потирал, были знаком. Кто-то или что-то зашуршало по углам, не забывая давать о себе знать. Загадочная фигура библиотекаря, личность которого оставалась для него загадкой, так и не появилась, однако даже в этом случае, Балдур не собирался прятаться. Он лишь надеялся, что за отведенное ему время. Он успеет найти хоть что-нибудь, что могло помочь бы с его ситуацией.
Шуршание усилилось и послышался звук похожий на мяуканье, именно в тот момент, когда стервятник принялся за «Ткань вселенной». Он оторвался на мгновение и, не поднимая головы, пробежался глазами по читательскому залу, вернувшись к книге, он понял, что свет вокруг