– Пф-р! – ответил жеребец, гордо вскинув голову.
– Вот и молодец, вот и славно! – рассмеялся Харрисон, и в его голосе я услышала некое облегчение. Супруг развернул меня к себе лицом и негромко добавил: – Я буду мысленно с тобой, любовь моя!
Мы вышли из денника и остановились. Плотным кольцом нас окружила охрана. Другие участники с интересом косились в нашу сторону, так же как и снующие туда-сюда работники ипподромной конюшни.
Дин, никого не стесняясь, крепко поцеловал меня в губы и сам подсадил в седло.
– Всё будет хорошо! – подмигнула я ему. Перехватив стек, понукнула коня двигаться вперёд.
– Зевс! Зевс! Зевс! – скандировала толпа, стоило нам выехать через ворота на арену. Солнце уже вошло в силу и вовсю припекало. Поправив козырёк на кепи, я вскинула руку вверх, народ загомонил, приветствуя хозяйку и её жеребца. – У! У! Зевс! Зевс! Леди! Леди!
Мы проехали вперёд, оставив наших гвардейцев позади – вход на территорию, где будет происходить забег, им был воспрещён.
Мы снова прибыли одними из последних. Встав по центру, на обозначенное для Зевса место, замерли. Мой конь тревожно бил копытом землю, поводил головой, косился на стоящих рядом соперников. Нервно жевал удило и обмахивал свои бока хвостом. Его нервозность перешла и ко мне. Я, стараясь унять бешено колотящееся сердце, обернула поводья вокруг руки ещё раз и чуть наклонилась вперёд.
Судья привычно занял место в башенке.
Император и вся его семья устроилась в специально для них обустроенной ложе. Венценосные особы свысока глядели на нас. Различить черты их лиц не представлялось возможным, но бороду Его Величества я видела невооружённым глазом. Мой Дин был таким же волосатым когда-то. Эта мысль позабавила, и натянутая внутри меня до предела струна вдруг ослабла. Я выдохнула, погладила по шее Зевса, наклонилась к чуткому уху и шепнула:
– Давай покажем им всем высший класс!
– Хр-р! – согласился со мной зверь, и как-то вдруг перестал нервно перестукивать копытами.
Судья вскинул руку с зажатым в ладони терцеролем к синему безоблачному небу.
Всё замерло на мгновение.
Я слышала своё дыхание и стук сердца, казалось, кроме этих звуков, более никаких не существует во всей вселенной.
Баббах!!!
Зевс сорвался с места в ту же секунду, краем глаза я успела заметить, как соседи-жокеи, злобно оскалившись, потянулись треснуть меня с двух сторон… вот только меня к тому моменту и след простыл.
Пригнувшись к шее любимца, дала ему волю, не понукала, не хлестала стеком. И Зевс в очередной раз не подвёл!
Мы мчались, обгоняя ветер, соревнуясь с собственной тенью. И сегодня нам не было равных!
За моей спиной раскрылись невидимые крылья – ещё чуть-чуть и мы взлетим к бездонному небесному океану, оставив позади все сожаления, страхи и несбывшиеся надежды. Нужно жить не прошлым и не будущим, а настоящим. И оно прекрасно!
В ушах свистел ветер, мерный перестук копыт, как биение моего сердца, сила, идущая от Зевса, питала саму душу…
***
Дин Харрисон
Меня чуть удар не хватил от пережитого ужаса, когда прогремел выстрел. Но в этот раз что-то неуловимо поменялось – будто Зевс стал чуточку другим, стоило Грейс сесть в седло. Уверенность девушки передалась коню, её внутренняя энергия перетекла в зверя. И жеребец сорвался с места сразу же после сигнала.
Зевс тут же возглавил скачки, с каждым мгновением всё сильнее отрываясь от преследователей.
Полкорпуса, корпус, два… пять… десять…
Я видел, как ошеломлённо качают головой зрители, как они замирают в шоке, как вскочили с мест и следили только за могучим конём и маленькой всадницей.
– Лишь бы леди не упала, – сказал кто-то, и я был полностью с ним согласен.
– И сердце у Зевса выдержало, – добавил другой. – Это же сумасшедший темп!
– Просто невероятный забег! – воскликнул третий.
Смотреть куда-то в другую сторону: на реакцию императора, где там глотают пыль прочие всадники, не было ни желания, ни возможности – мои глаза будто приклеились к жене, умело ведущей Зевса к заветному финишу! К столь нужной победе!
Глава 65
Победа! Полная, безоговорочная!
– С отрывом в двадцать пять корпусов победил Зевс! – голос, усиленный рупором, разлетелся над ревущим стадионом, кажется, судью даже не услышали – народ ликовал, чествуя меня и моего коня.
На шею Зевсу надели венок из свежих цветов, мне на грудь прикололи какую-то алую ленту. Так и поехали по стадиону мимо кричащих зрителей, мимо их довольных лиц, ведь многие поставили на мою лошадь и не прогадали!
Мы сделали круг почёта по арене. Я проехала мимо ложи императорской семьи: бородатый правитель вполне доброжелательно мне улыбался и хлопал в широкие ладони. Его сын, мальчик лет десяти, так и вовсе вскочил на ноги и, не скрывая рвущихся наружу эмоций, махал мне рукой, я махнула ему в ответ, получив широкую улыбку на симпатичном детском личике.
А у выезда с ипподрома меня ждал сюрприз. Рядом с Дином замерла… тётушка Мэй. Старушка опиралась на свою золотистую трость и, гордо расправив плечи, следила за моим приближением. На её бледных губах играла странная, как будто вымученная полуулыбка.
Соскочив с помощью мужа со спины Зевса, передала поводья Жилберту. И конюха, и коня тут же окружила плотным кольцом наша охрана.
– Тётушка Мэй! – воскликнула я, подойдя к старушке. Она тут же распахнула объятия, в которые меня и заключила. – Как я счастлива вас видеть! Словами не передать! – у меня даже чуть защипало в глазах от непрошенных слёз радости. От женщины пахло чем-то непередаваемо родным и едва заметным ароматом сирени.
– Милая моя, какая же ты стала красавица! – ответила тётушка, отходя от меня на шаг, но не выпуская моих ладоней из своих. – Ты стала просто невероятной леди!
– Кхм-кхм, – раздалось сбоку.
– Иди к мужу, – понимающе усмехнулась старушка, отходя в сторону, – не то запишет меня во врагиню под номером три.
– Почему вдруг во враги, да ещё и под номер "три", леди Нокстэд? – уточнил муж и, стремительно подойдя ко мне, подхватил на руки. Крепко прижал меня к себе и, никого не стесняясь, припал к моим губам в жадном поцелуе.
– С победой, любимая! – с трудом оторвавшись от моих губ, прошептал он.
– Спасибо! – я потёрлась щекой о его сильную грудь, наслаждаясь теплом любимого человека, впитывая его силу и спокойствие, которые за время этой бешеной гонки успела подрастерять.
– Первый – мой сын, освободивший Джона Лероя. Второй ваш враг – новый виконт Бентинг, убивший моего брата Эдварда. Ну, а я вполне могла занять почётное третье место, потому что встала между вами, и являюсь матерью предателя, – пояснила, грустно улыбаясь, старая женщина. Морщины резче обозначились на её аристократическом прекрасном лице. Говорила она тихо, чтобы, кроме нас, её никто не услышал.
– Третье место как и все последующие, тётушка Мэй, – вместо мужа ответила я, – намертво заняли совсем другие люди. Вы не враг нам, и никогда им не будете.
В больших голубых глазах старой леди проступили крупные прозрачные слёзы. А я уже поняла, что за время, пока длились скачки, что-то произошло.
– Пойдёмте, – подхватив Дина под руку с одной стороны, а графиню с другой, потянула прочь от арены. Окружённые плотным кольцом телохранителей, вышли на территорию ипподромных конюшен.
Загрузив Зевса в фургон, сами устроились в крытой карете и покатили в дом, который так же принадлежал Харрисону.
– Моего сына арестовали, – стоило нам устроиться внутри экипажа первое, что сказала тётушка Мэй, губы её тряслись и она уже не сдерживала слёз, прочертивших горячие дорожки по морщинистым алебастровым щекам. – Как же так? Как он мог прельститься деньгами и обещаниями стать более могущественным? У него ведь и так всё было! Неужто его так плохо воспитал отец?
Я молчала, лишь понимающе сжимала хрупкие руки несчастной женщины, стараясь поддержать, поделиться своим теплом.