Хасан слетел со своего утеса. Не успев даже вытянуть руки, чтобы смягчить падение, он ткнулся лицом в песчаный берег ручья. Следом неловко упало тело. Шейные позвонки хрустнули.
Но даже это не убило его.
Когда он пытался подняться, нелепо вывернув шею, Гарден нанес ему удар ногой, снова отбросив его лицом в песок. Шея Хасана щелкнула, на этот раз отделив тело от энергии мозга.
Но даже это было не смертельно.
Гарден поставил ногу на затылок Хасана и вдавил его лицо глубже в песок.
— Любуйся теперь творением Ахурамазды, — нараспев произнес Гарден. — Любуйся им и рыдай!
Хасан вдохнул песок и подавился. Конвульсивная дрожь, единственное сопротивление, на которое было способно его тело, не утихала целое столетие. Когда же он наконец окоченел, это место — три пространственных измерения и одно временное — в зеленой долине близ Галилейского озера растворилось и исчезло. И вместе с ним исчез Том Гарден.
Грозовая туча, низко плывущая над Гаттином, казалось, порвала брюхо о два острых рога торчащих скал. Первые тяжелые капли дождя начали гулко шлепаться на землю.
Жерар почувствовал, как что-то ударило его по голове. Он решил, что это камень, запущенный из сарацинской пращи, но тут же ощутил холодную влагу, стекающую на лоб. Воздух, такой тяжелый и удушливый еще несколько минут назад, теперь, остывая, становился нормальным — прозрачным и легким воздухом.
Мусульмане растерянно озирались, и по их плотным рядам пронесся стон.
— На них, друзья. — Жерар не знал, кто это произнес. Голос был мягкий, возможно его собственный. Но он слышал эти слова как бы со стороны.
— На них! — заорал он. — В атаку!
Рыцари, стоявшие рядом, изумленно посмотрели на него. Потом переглянулись.
— Бейте их! Гоните с холма!
Слева от него норманнский меч, прямой, как геометрическая линейка, взлетел и упал вперед в надвигающуюся массу сарацин. Он раскроил чей-то череп, и окружающие мусульмане издали слабый ропот протеста.
Еще один меч описал короткую дугу и снес смуглую голову с плеч.
С нарастающим воплем, ловя дождь раскрытыми ртами, христианские рыцари ринулись вперед, расчищая путь оружием. Передняя линия сарацинской пехоты, застигнутая врасплох, отступила на шаг — и наткнулась на кольцо воинов сзади. Передние валились назад, принимая удары атакующих французов. Воины, стоящие во втором ряду, придавленные умирающими соратниками, беспомощно принимали новые удары рыцарей. Израненные и растерянные, сарацины отхлынули. Рыцари уже набирали ритм боя, раздавали удары направо и налево, наступали вперед, и снова рубили, рубили… По мере того как французы продвигались, расстояние между рыцарями увеличивалось, и теперь они ловко орудовали своими каплеобразными щитами, теснили ими сразу нескольких противников. Охлажденные дождем и воодушевленные первым успешным натиском, христиане устремились вниз по склону. Сарацины побежали.
— За ними, друзья! Рубите их! — вопил Жерар. Вскоре он уже остался один на широком пространстве перед красным шатром. Его воины сражались без него. Дрожа от нетерпения, он выхватил свой меч и бросился за ними.
В музыкальном салоне отеля «Гезу Рекс», повернувшись спиной к застекленному парапету с видом на иерусалимский Новый город, Том Гарден играл свой любимый джаз.
Заходящее солнце окрасило небо розовым и золотым. Со шпиля мечети Саладина разносился усиленный динамиками голос муэдзина. Но Гарден едва мог уловить ритмы этого крика через двойное закаленное стекло. Его музыке они не мешали. Вошел Ахмед, заказал имбирного виски и приблизился к уютному столику рядом с роялем. Молодой араб подвинул стул и сел. Он кивал головой, отбивая сложный ритм страйда. Каждые десять тактов он делал глоток через соломинку.
Гарден завершил игру эффектным проигрышем. Минуту спустя, когда музыка затихла и в салоне возобновилась беседа, он повернулся к Ахмеду:
— Ну, уважаемый? Дело выгорело?
— Осталось только получить деньги.
— По двум счетам на аренду? С перспективой на сорок миллионов баррелей?
— Именно как ты и предсказывал. Я твой должник, Том.
Фирма «Коэн и Сафуд», в которой Ахмед был младшим партнером, продавала на Ближнем Востоке больше нефти, чем «Ройял Датч Шелл». Том Гарден не был главным действующим лицом в сделке, которая только что состоялась, но он упомянул несколько нужных имен, вовремя замолвил словечко, где следовало.
Гарден улыбнулся и сыграл короткий марш в качестве поздравления.
— Как ты хочешь получить свою долю, Том?
— Вложим их в чипы. Ахмед казался удивленным.
— Ты имеешь в виду фишки казино?
Том Гарден щелкнул языком:
— Я говорю о микрочипах, интегральных микросхемах. Пьер Бутей открывает в Хайфе филиал завода по производству микросхем памяти. Слышал, что он ищет партнеров.
Ахмед присвистнул:
— Все, до чего он дотрагивается, превращается в кремний.
— Суровый опыт должен сделать из меня честного капиталиста.
— Роботы всех стран, соединяйтесь…
— Ну, что-то в этом роде.
Он повернулся к клавиатуре, исполнил волнообразное вступление и начал нежно и тихо играть нечто свободное и блуждающее.
— Когда-нибудь я откажусь от полной ставки музыканта, честное слово.
— Не делай этого, Том! — запротестовал Ахмед. — Сидя тут, ты узнаешь обо всем в этом городе. Если ты уволишься, как я буду делать деньги?
— Можешь заняться сельским хозяйством. В кибуце у старого Самуила вакантно место управляющего.
— Оставим сельское хозяйство для интеллектуалов. Я лучше буду скромно торговать нефтью.
— Ну, тогда сам научись играть на рояле.
— У меня руки для этого не годятся. Не то что у тебя.
Гарден рассмеялся и слегка повернулся, чтобы посмотреть на свой город. Он будет грозиться, что бросит играть на рояле, еще лет девятьсот. Этот город вполне подходил для его любимого занятия.
— Не убирай ее!
— Но чаша полна!
Александра наклонила сосуд и вылила его содержимое на каменный пол, где оно растеклось ручейками.
Она старалась выливать быстро, но, когда торопилась, жидкость попадала на пальцы. Если же медлила с опорожнением чаши, жидкость переливалась через край ей на колени. Яд разъедал кожу, это она знала по опыту.
Хасан замычал и начал извиваться в своих оковах, пока она снова не поднесла неглубокую чашу к его лицу.
Как раз в это время у змея, кажется, иссякла ядовитая слюна. Он закрыл зияющую пасть, загнув жуткие клыки внутрь. Один огромный янтарный глаз уставился на нее с какой-то насмешкой. Если бы толстая кожа вокруг рта чудовища обладала большей подвижностью, Сэнди сказала бы, что змей улыбается.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});