РУКИ БЫЛИ СЛОЖЕНЫ НА ГРУДИ. ГЛАЗА БЫЛИ ЗАКРЫТЫ. ОН ВЫГЛЯДЕЛ КАК ПОКОЙНИК. Я ПРОЖДАЛ ДВЕ МИНУТЫ, ТРИ. ОН ПРОСТО ЛЕЖАЛ. НЕ ШЕВЕЛЯСЬ. НИЧЕГО НЕ ГОВОРЯ. НАКОНЕЦ, Я СКАЗАЛ: «ХВАТИТ ЭТОГО БРЕДА. Я СВАЛИВАЮ». В ТУ ЖЕ СЕКУНДУ ФЕРРАРИ «ПРОСНУЛСЯ», И МЫ ДОГОВОРИЛИСЬ О СДЕЛКЕ».
Было очевидно, что Виллорези не поверит в блеф Феррари. Личность меньшего масштаба еще могли бы запугать подобные фокусы, но не Виллорези, он был человеком знатного происхождения, звездой, чьи таланты пилота пользовались большим спросом. Феррари нуждался в Виллорези гораздо больше, чем Виллорези в Феррари — особенно с таким козырем, как молодой Аскари, в кармане. Как уже отмечалось ранее, Энцо Феррари обладал чутьем, позволявшим ему безошибочно угадывать, кого нужно запугивать, а кого располагать к себе. Вероятно, оно было самым ценным его деловым навыком. Но у горстки пилотов — Нуволари, Виллорези, Фанхио, Лауды — были на руках такие сильные козыри, что Феррари попросту не мог заставить их прогнуться под себя.
Заполучив в команду Виллорези и Аскари, а заодно и талантливого, агрессивного пилота Феличе Бонетто, Феррари вероятно рассчитывал, что сезон 1949 года станет для гран-прийных машин «Ferrari» легкой прогулкой, особенно с учетом того, что все главные конкуренты из борьбы выбыли. Но легкого успеха не случилось, несмотря на тот факт, что Ferrari оказали существенную помощь двое богатых и очень конкурентоспособных англичан. Тони Вандервелл пытался заполучить «Alfa Romeo 158», но, нарвавшись на отказ, договорился с Феррари о покупке одной из первых «125GPC». Питер Уайтхэд, гонщик-любитель, обладавший недюжинным талантом, также приобрел одну из машин, тем самым войдя в узкий круг лиц, получивших возможность в частном порядке приобрести у Scuderia актуальную модель гран-прийного болида. (Временами Феррари продавал устаревшие машины коллекционерам, но крайне редко расставался с машинами, которые гипотетически могли выйти на старт против его команды.)
Что же до официальной команды конюшни, то ее результаты были в лучшем случае нестабильными. В первой же своей гонке, на Гран-при Бельгии, «125-е» показали себя быстрыми машинами, но Луи Розье, седеющий ветеран, более известный своими навыками пилота спорткаров, одолел их, управляя одним из древних 4,5-литровых «Talbot’ов». Эта победа, к которой Розье прибыл без единой остановки на пит-стоп, в то время как мучившиеся от жажды «Ferrari» регулярно заезжали в боксы на долив топлива, наверняка открыла «Коммендаторе» глаза, а может, дело было не только в ней. Нет сомнений в том, что Лампреди на тот момент уже очень активно продвигал идею 4,5-литрового безнаддувного V12, но вполне возможно, что именно проигрыш «Talbot’у» в Спа стал тем последним сокрушительным ударом по аргументам Коломбо, который считал, что ответом на неудачи должно быть дополнительное увеличение наддува.
Месяц спустя команда реабилитировалась, сделав победный дубль в Берне, на Гран-при Швейцарии. И для Аскари, и для Ferrari эта победа стала первым международным триумфом в Гран-при. Затем Аскари вновь победил на малозначимой гонке в Реймсе, одолев новичка Фанхио (управлявшего желто-синей «Maserati», заявившейся на гонку независимо и отчасти проспонсированной правительством Перона), а после прибыл на укрытую песками трассу в Зандворте, где проходил Гран-при Нидерландов. Там Аскари угодил в аварию, когда в детали передней подвески его болида произошла поломка, и одно из колес оторвалось. Тогда ему едва удалось миновать встречи с кирпичным барьером — он въехал в песчаную дюну и избежал повреждений. Виллорези одержал победу, опередив принца Биру, которому, тем не менее, удалось установить быстрейшее время круга на своей «Maserati San Remo».
Тем временем Луиджи Кинетти выиграл, вероятно, самую важную гонку из всех с точки зрения долгосрочного успеха компании. Он и лорд Сэлсдон в частном порядке привезли спорткар «166MM Barchetta» в Ле-Ман, где легендарная 24-часовая гонка должна была пройти впервые со времени окончания войны. Против целой флотилии отлично подготовленных французских «Delahaye» и «Talbot» выступили две «Ferrari», «166-я» Кинетти/Сэлсдона и сестринская машина под управлением парижского банкира Пьера-Луи Дрейфуса (по кличке «Хорек») и Жана Лукаса. Маленькие болиды, по объему двигателей вдвое уступавшие более габаритным галльским махинам, шли в группе лидеров вплоть до того момента, как Лукас потерял управление над своей машиной на вираже «Белый дом» и попал в аварию. Происшествие оставило Кинетти одного, без помощи: Сэлсдон слег из-за какой-то неведомой болезни (циркулировали слухи, что у него было похмелье; Кинетти это отрицает). Двадцать два часа из двадцати четырех гонки этот 43-летний несгибаемый миланец гнал за себя и за того парня, успевая при этом собственноручно доливать масла в давший течь V12 прямо на ходу, из кокпита — при помощи сделанной из подручных средств воронки. Кинетти добился победы, о которой возвещали повсюду. Ле-Ман был одной из немногих европейских гонок, имевших ореол престижности (не говоря уже об известности) в Америке, и тот факт, что североамериканский представитель Ferrari оказался пилотом, причастным к ней, означал потенциальный всплеск продаж марки. (Позже в том сезоне, в сентябре, Бриггс Каннингэм дебютировал на своей «166SC» в Уоткинс Глен, что лишь добавило лоска новой марке «Ferrari» по ту сторону Атлантики.)
Кинетти, будто решив, что ему нужны новые регалии, чтобы утвердиться в статусе одного из величайших гонщиков на выносливость всех времен, тем же летом объединил свои силы с Жаном Лукасом и выиграл еще одну 24-часовую гонку — на сей раз на сложнейшей трассе Спа-Франкоршам в Бельгии. Лидируя в гонке с большим отрывом, Кинетти наехал на лужу разлившегося масла за считаные минуты до финиша, и его выбросило с трассы. Приложив усилия, он все же доехал до финишной черты и одержал победу, но кузов «Barchetta» Лукаса, которую он пилотировал, был разбит вдребезги. Предположительно, эту же машину Лукас разбил в Ле-Мане.
Следующий выход в свет гран-прийной команды Ferrari случился душным летом 1949 года в Англии, на трассе под названием «Сильверстоун», переделанной из аэродрома «Мидлэндс». Аскари и Виллорези были готовы побороться за победу на своих одноступенчатых «125-х», но противостояло им не меньше шести «Maserati San Remo» (одну из которых пилотировал Фарина) и четыре тяжелых, как наковальня, «Talbot-Lago». К официальной команде Scuderia примкнул также и Вандервелл, заявивший свою новую «125-ю» под управлением сильнейшего гонщика-любителя Рэймонда Мэйса, наследника шерстопрядильного предприятия из Линкольншира и одного из главнейших людей в проектах ERA и BRM. Однако новая машина вела себя настолько скверно даже в условиях плоских, как стол, прямых «Сильверстоуна», что Мэйс вежливо отказался выходить на старт, предложив болид новичку Кену Ричардсону, который очень быстро завел ее в придорожную канаву. Явно неудовлетворенный Вандервелл отправил машину обратно в Маранелло — этот жест стал первым в череде событий, спровоцировавших разлад в отношениях между Вандервеллом и Феррари.
В итоге Аскари выиграл гонку после сумасшедшей дуэли с Фариной, с которым они шли ноздря в ноздрю и которому удалось не пустить на второе