губы.
— Я… — цесаревна в нерешительности замерла. — Отец никогда не говорил, кто нас предал. Только то, что это был командир из ближайшего окружения. Клирики подкупили его, пообещав исцеление от вампиризма и возврат в лоно церкви Света. Но… теперь я даже не знаю, стоит ли копать в прошлое настолько глубоко.
— Решайте сами, — скрестил руки на груди. — Но если что — я с вами.
Анна замерла в нерешительности на полминуты — я уж подумал, что она дышать перестала, столь тихим и неразличимым стало ее дыхание. И лишь после напряженных раздумий кивнула:
— Я согласна. Приказывай — и начнем.
— Господа? — окинул спутником вопросительным взором — мол, или уходите сейчас, или не говорите, что не предупреждали.
— Если бы нам предстояла добрая схватка, — немец сунул клинок в ножны, — не сомневайтесь — я бы остался с вами до последнего. Но тайна императорского двора — определенно не то, что мне стоит слышать.
Сказав это, юнец зашагал к выходу, по плечи утонув в густом тумане.
— Я того же мнения, — Щедрин нервно качнул головой, как бы извиняясь за малодушие, и поспешил вслед за офицером.
Вместе с ними ушли и гвардейцы, и мы остались вдвоем перед скорченной слюнявой физиономией.
— Готова? — шепнул я.
А затем случилось то, чего ожидал меньше всего. Анна невесть зачем взяла меня под руку — то ли для поддержки, то ли для подпитки моей магической энергией. А может, причина куда проще и прозаичнее — несмотря на немалый возраст и великую силу, принцесса все еще оставалась той самой хрупкой леди, что четверо суток лила слезы у ног распятой матери. И сейчас ей было страшно — по-настоящему, можно сказать, по-человечески — так, как боятся именно люди, а не бессмертные и неуязвимые создания.
Возможно, она боялась впервые с того самого момента, когда северная столица утонула в крови — и непроизвольно потянулась к тому, кому доверяла. А может, у нее просто голова закружилась, а я навыдумывал чепухи на целый любовный роман. Так или иначе, спрашивать прямо никто не собирался — во-первых, спутница уже приступила к ритуалу, а во-вторых, такие темы поднимать себе дороже.
После недолгих колебаний Анна нацелила руку на вурдалака, и тот перестал биться в корчах и уставился на носферату, как завороженный. Глаза расширились, рот раскрылся до земли, почерневшие мышцы окаменели — только после этого цесаревна задала вопрос:
— Ты видел того, кто встречался здесь с магистром до побоища? — раздался низкий холодный голос, от которого я бы и без всякого гипноза выдал все, как на духу. — Кто спустился в кельи перед тем, как ты обратился в эту тварь?
Мертвяк захрипел, ворочая склизким языком по грязи. Сперва показалось, что это бессмысленное рычание, но затем жуткие звуки сложились в узнаваемое слово:
— Д-да…
— Кто это был? — полный льда тон дрогнул. — Назови имя!
Последние уцелевшие нейроны работали крайне неохотно и с помощью магии, которая отнимала огромное количество маны даже у столь опытной и обученной колдуньи. Анна пошатнулась, точно пьяная, и наверняка упала бы без моей поддержки, а я поймал себя на мысли, что впервые вижу сверхчеловека в столь слабом и беспомощном состоянии. Несмотря на которое, она продолжала допрос, пусть и едва держалась на ногах от чрезмерного истощения.
— Имя! — еще немного, и подруга сама бы захрипела, как тот вурдалак.
Упырь замычал, ошалело выпучив зенки.
— Я приказываю тебе — назови имя!
— М… м-м-м…
— Отвечай! — принцесса сорвалась на отчаянный крик.
— М-мария…
— Мария? — тонкие брови сошлись на переносице. — Какая именно Мария? Ты хоть представляешь, сколько Марий в Петербурге?
Неожиданно зомби расплылся в ехидной улыбке от уха до уха — причем буквально, разорванные щеки позволяли:
— Т-такая М-мария в с-столице одна…
Услышанное столь поразило девушку, что она едва не упала на колено — благо, я вовремя подсуетился и придержал за талию. Тело, что некогда весило, точно бетонная плита, теперь соломенной куклой висело на руках, не в силах ни шелохнуться, ни вдохнуть. Мана при том сгустилась, словно окружающий нас туман, и голубоватой струйкой втекала в сгнившие ноздри вурдалака.
— Анна, хватит, — с тревогой произнес я. — Иначе ты себя угробишь.
— Этого не может быть… — в ступоре протянула принцесса. — Я должна узнать наверняка. Назови ее имя, нежить! Назови полностью!
— Мария… Анхальт…
Спутница на миг потеряла сознание. Пришлось взять ее на руки, как жених — невесту, иначе оба грохнулись бы на землю. Пленник допроса и вовсе не выдержал и запрокинул башку, а из рта, носа и ушей потекла сероватая кашица — кажется, заклинание в прямом смысле вскипятило ему мозги.
— Этого не может быть… — повторила подруга одними губами. — Почему? Как она могла?
— Не знаю, — осторожно побрел прочь от храма, стараясь не напороться в темноте на разрытую могилу. — Думаю, на то была веская причина. Если бы твоя мама решила предать вас, то первой сбежала бы из города. Но она осталась… — продолжать не стал, хотя намек поняло бы и дерево. — Уверен, она хотела как лучше. Хочешь узнать всю правду — поговори с отцом.
— Это… какое-то безумие… но мертвецы не могут лгать. Никто не лжет под нашими чарами…
— Ты со всем разберешься. Главное, не раскисай.
— Иногда я жалею, что ты служишь Свету так же погано, как и подбадриваешь. Будь ты настоящим клириком — не медлил бы и избавил мир от кровожадной заразы. Лучшего момента чем сейчас и представить сложно, но ты… ты в своем репертуаре, — она с болью усмехнулась. — Не везет мне в этой жизни на врагов. Раньше было проще.
Анна спрыгнула на дорожку и встряхнулась, явно не желая представать перед женихами в столь неподобающем виде. Мы подошли к пролому в заборе, где дожидались соратники — убедившись, что все в порядке, направились к сенатской площади, где нас должны были подобрать экипажи. Но не успели добраться до ближайших домов, как путь нам преградили две мрачные фигуры — широченная и тонкая, будто девичья.
Ворон и Каминский вырулили из-за угла, как те бандиты из знаменитой песне, и в руках уже поблескивали рапиры. Похоже, подонки выследили нас, но побоялись соваться на кладбище, предпочтя подождать, пока за них сделают всю грязную работу. Теперь же им оставалось победить нас и выпытать нужную информацию, и несмотря на численное превосходство, я бы не был так уверен в собственной победе.
Ведь по сути среди нашей троицы лишь один умел достойно драться, а мы с Русланом так, постольку-поскольку,