Читать интересную книгу Девочка-лед (СИ) - Джолос Анна

Вот же ж, господи…

— Перестань, — тихо прошу, опуская глаза, а внутри все равно порхают дурацкие бабочки.

— Нет…

Гипнотизирую его белоснежную рубашку и пытаюсь угомонить колотящееся в груди сердце. Голова кружится и от слов его, и от этого запаха, что преследует меня ненавязчиво. С тех самых пор, как он отдал мне свои вещи.

— Я хочу уйти, — резко отодвигаюсь, и Роман явно этого не ожидает, что позволяет мне выиграть пару спасительных секунд.

И вот… я уже спешу к выходу. Меня пугает реакция моего тела. Пугают собственные мысли и ощущения.

— Лисицына, стой! — доносится зло в спину, но я только быстрее переставляю ноги, пробираясь через толпу танцующих.

Сбегаю от него. Сбегаю от себя.

Вот я оказываюсь за дверьми зала. Ловлю на себе заинтересованные взгляды тех, кто стоит в коридоре. Прохожу дальше, сворачивая в пустой холл. Все на празднике, и лишь скучающий учитель физики дежурит, лениво рассматривая здоровенный фикус, стоящий у стеклянной стены.

Я уже поворачиваю направо, размышляя на тему того, как добраться до дома Саши, когда меня все-таки настигает мой преследователь. Он ловит меня сзади, заключая в захват. Закрывает ладонью рот и заталкивает в кабинет биологии, расположенный справа.

— Ну все, Лисица, вот ты и попалась… — угрожающе звучит Его голос, разгоняя по телу дрожь.

Мычу в прижатую к губам ладонь. В полутьме поблескивают знакомые часы.

— Ой не тем мы с тобой эти два года заняты были! Совсем не тем…

Глава 53

РОМАН

Сквозь окно, не прикрытое жалюзи, льется тонкая полоска света. От уличного фонаря, освещающего парадный вход.

Лисица замерла. Не дышит совсем. Стоит, ресницами длинными невинно хлопает. Глазища широко распахнуты. Боится меня, глупая. Трясется, как самый настоящий зайчишка. А меня от этого только сильнее пробирает.

— Я руку уберу, только не кричи, — улыбаюсь, как полоумный придурок. Она едва заметно кивает, сигнализируя о том, что поняла меня.

— Спятил совсем? — шарахается в сторону.

Очень похоже на то, Ален… очень похоже.

Девчонка пугливо озирается. Темный кабинет и наше уединение — явно не то, о чем она мечтала.

— Не нравится тебе тут? — осматриваюсь и я тоже. — А по-моему, отличное место. Самое то, чтобы изучать анатомию.

— Чего? — в глазах ее плещется дикий первобытный ужас. Но как же красиво это выглядит! Меня прямо плющит…

— Того. Пробелы надо активно восполнять, Лисица, — поясняю терпеливо. Очень уж медленно до нее все доходит.

— Ты с ума сошел?

Она еще и спрашивает!

— Можно, конечно, в кабинет физики пройти. Он как раз напротив, — говорю ей на полном серьезе. — Взаимодействие магнитных волн на практике рассмотреть.

Алена пятится назад. Врезается бедром в стол, стоящий за ее спиной. Комично ойкает, потирая ушибленное место. Замирает и забавно морщится.

Растяпа…

Когда делаю пару шагов вперед, она снова собирается удрать. Да только не успевает.

— Магнетизм похож на электричество. Он характеризуется положительными и отрицательными признаками, — начинаю я свой рассказ, подступая ближе.

— Не люблю физику, — спешно прерывает меня она, в привычном защитном жесте, выставляя между нами руку.

— Магнит — это материал с совершенно особыми свойствами. Любой магнит имеет два полюса, и да, магниты могут притягивать друг друга: южный полюс одного магнита притягивает северный полюс другого…

— Это вот все сейчас к чему? — перебивает настороженно и недовольно при этом хмурится.

— Ну как же… Не ты ли Харитоновой говорила о том, что мы с тобой — абсолютно разные. Как плюс и минус, Лисицына. Как север и юг.

— Подслушивал, значит? — злится ни на шутку.

— Нет. Донесли, — отвечаю честно. — Да успокойся ты, это не Харитон. Из рыжей точно ничего не вытащить. Я уже не раз пробовал, но она — крепкий орешек. Не расколоть…

Еще на шаг ближе. И вот, девчонка совсем рядом.

— Рома, давай в зал вернемся, — отчаянно просит она.

— Мне и тут хорошо, — касаюсь зудящими пальцами ее завитых волос. — Лисица… ты бы могла простить меня? За все.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})

— Что? — спрашивает, напряженно наблюдая за моими действиями.

— Ален… Я спать не могу. Есть не могу, — признаюсь откровенно. Не стесняясь своих чувств к ней, которые медленно убивают меня день за днем. Плевать. Пусть рассмеется мне в лицо, если захочет…

— Так надо тогда обратиться к врачу, — советует, пытаясь оставаться невозмутимой.

Глаза опять опустила. Не может почему-то долго смотреть в мои… Наверное, смущается. И это, черт возьми, так прекрасно! Так искренне и по-настоящему, что рана в груди становится только больше. Скоро там будет зияющая дыра…

— Не поможет мне врач, — склоняюсь к ее уху.

— А что болит-то? — справляется будничным тоном.

— Полый фиброзно-мышечный орган, который, функционируя как насос, обеспечивает движение крови в системе кровообращения.

Позволяю себе коснуться губами тонкой кожи. Легонько, дабы не спугнуть.

— Ааа? — дергается и не понимающе переспрашивает дрогнувшим голосом.

Видимо, есть надежда на то, что не я один сейчас плохо соображаю…

— Сердце болит, Лисицына, сердце, — поясняю тихо и, не удержавшись, жарко целую ее в шею, притягивая неожиданно вспотевшими ладонями за талию к себе.

— Каааардиолог нужен, — шумно выдыхает и замирает. Хватается пальчиками за рубашку, сгребая ткань в кулак. Снова робко пытается отодвинуть от себя.

— Это не лечится, Лисицына, — выношу диагноз почти шепотом, дурея от мурашек, что бегут по ее коже. — Платье это еще твое… Как контрольный в голову. Ты меня добить им решила, м?

— Нннет, — вздрагивает, когда я сжимаю ее хрупкое тело в своих руках чуть сильнее.

Не раздавить бы… Худенькая до невозможного. Вообще, что ли, не питается?

— Да-да, — глубоко вдыхаю аромат ее волос. Дорвался… А то ходил как маньяк за ней по пятам, украдкой улавливая запах, что щекочет ноздри.

Честно говоря, увидел ее в зале, и аж поплохело. Воздух из легких вышибло как будто. Это ж смотреть невыносимо, чуть не ослеп. А еще захотелось отобрать у Юнусова пиджак и срочно надеть его на Лисицыну.

Н-да… сдвиг по фазе.

— Ро…ма, отпусти, пожалуйста, — звучит практически как мольба, но не так уж она и протестует…

— Извини, не могу, — отодвигаюсь, чтобы дать ей возможность немного успокоиться, однако пальцы все равно меня не слушаются. Тянутся к ее лицу. Оглаживают скулу, опускаются ниже к губам.

— Что значит не могу? — спрашивает испуганно, не размыкая век.

А я все смотрю. Смотрю на нее — и внутри целый ураган неистовый поднимается.

Когда ж меня так затянуло безбожно…

— То и значит. Не могу и все тут, — жму плечом. — На этот раз, Ален, тебе придется меня поцеловать. Смирись уже.

— Еще чего, — отворачивается влево, вспыхивая как маков цвет. Клянусь, даже в полутьме это замечаю.

— Я хочу… — порывисто прижимаюсь губами к ее виску.

— А я нет, — упрямится девчонка. Вся трясется.

Что ж, ожидаемо, Рома. Реакция вполне предсказуема, но сказать, что меня не задевает ее поведение — значит солгать. Еще как задевает.

— Лиса, — вымучено выдыхаю в ее волосы.

У меня крыша едет, а она по-прежнему холодна…

— Моя девочка-лед, — шепчу едва слышно, и пальцы скользят по ее рукам вниз.

— Ром, я…

— Слышишь, как оно стучит? — прижимаю ее ладошку к своей груди. — Это из-за тебя. Мне покоя нет. Не понимаешь, да?

Смотрит на меня шокировано. Ну что поделать, если слова вырываются сами собой.

— Зачем ты мне все это говоришь?

— Хочу, чтобы ты мне доверяла, — кладу руки на ее шею, смотрю на полуоткрытые губы.

Умереть можно, ей богу… И ведь впервые за свою жизнь я не могу получить от девчонки то, что хочу.

— Поцелуй меня, Ален, — повторяю настойчиво, беру ее дрожащие пальчики в свою ладонь.