руку. Сигнал передали по колонне, и огромные рога протрубили во тьме, вызвав отклик во всем теле растянувшейся человеческой змеи.
Остановить движущийся легион непросто, здесь требуется умение и тренированность. Каждое подразделение должно останавливаться по приказу, чтобы избежать столпотворения и хаоса, в которых теряются порядок и слаженность. На вершине холма Сулла обернулся, посмотрел вниз и удовлетворенно кивнул: центурии замерли на месте, освещенные факелами, застывшими в недрогнувших руках. Весь маневр занял почти полчаса, но теперь легион стоял на Виа Сакра, шум стих, и воцарилась тишина. Поблескивая золотом, легион ждал приказа.
Сулла обвел взглядом укрепления, представляя смешанные чувства защитников города и горожан за стеной. Наверное, они недоумевают, спрашивают себя, чем вызвана остановка, нервно перешептываются друг с другом, передавая новости тем, кто не может видеть подошедшее войско. Конечно, в городе слышали звук рогов и ожидали штурма, который мог последовать в любой момент.
Он улыбнулся. Марий тоже нервничает, ожидая следующего хода противника. В неопределенности главная слабость обороняющихся – они вынуждены играть пассивную роль. Сулла не спешил. Подав знак, чтобы ему принесли охлажденного вина, он заметил, что один из факелоносцев замер в скованной позе. Интересно, отчего он так напряжен? Подавшись вперед, Сулла присмотрелся и увидел стекающую с факела и ползущую к обнаженной руке раба тонкую струйку раскаленного масла. Взгляд факелоносца метнулся к обжигающей жидкости. Над струйкой полыхнуло пламя. Да, жар будет ужасный, горящее масло прожжет кожу. Сулла не вмешивался и с интересом наблюдал, мысленно прикидывая, чем закончится этот занимательный эпизод: что будет, когда масло доберется до кожи. На лбу у раба выступил пот.
Сулла верил в предзнаменования и сейчас, перед воротами самого Рима, нисколько не сомневался, что боги смотрят на него. Это – послание от них, знамение, требующее правильного истолкования. Боги, несомненно, благоволят ему, и достигнутое им положение – прямое тому подтверждение. Все продумано, планы составлены, но когда имеешь дело с таким человеком, как Марий, всегда следует допускать вероятность неудачи. Дрожащие язычки пламени коснулись кожи. Сулла удивленно поднял бровь. Несмотря на сильнейшую боль, тот стоял неподвижно, и масло стекало по руке в дорожную пыль. Огонь освещал лицо ровным желтым светом, но мужчина даже не моргнул!
– Раб! – позвал он.
Факелоносец повернулся.
Восхищенный его стойкостью и выдержкой, Сулла улыбнулся:
– Ты можешь идти. Промой руку. Твоя храбрость – хороший знак.
Раб благодарно кивнул, погасил язычки пламени ладонью другой руки и, облегченно переведя дух, убежал. Сулла с благосклонностью принял прохладный кубок и слегка наклонил его в сторону городских стен. Потом прикрыл глаза и сделал пробный глоток. Оставалось только ждать.
Марий с раздражением ухватился за край массивной стены:
– Что он делает?
Сулла остановил легион в нескольких сотнях шагов от ворот, выходивших на Виа Сакра. Вокруг Мария ждали приказа его люди, пребывавшие не в меньшем напряжении, чем сам консул.
– Они за пределами досягаемости, – заметил один из центурионов.
Усилием воли Марий заставил себя сдержаться:
– Знаю. Если подойдут ближе, сразу начинайте стрелять. Из всего, из чего только можно. Таким строем они город не возьмут.
Это же полная бессмыслица! В схватке с хорошо подготовленным врагом надежду на успех дает лишь наступление широким фронтом. Пробить оборону ударом в каком-то одном месте не получится. Марий в гневе сжал кулак. Что он упустил?
– Как только что-нибудь изменится, трубите в рог, – распорядился он и направился к ступеням, ведущим на городскую улицу.
Юлий, Кабера и Тубрук терпеливо ждали, пока Марий спустится. Они видели, как он обращается к своим советникам, а те качают головами, потому что не могут предложить ничего нового. Тубрук вынул из ножен и снова вложил гладий, как делал всегда перед боем, когда испытывал легкое волнение. В воздухе пахло еще не пролитой кровью, и Тубрук был рад, что остался здесь. Гай – нет, теперь Гай Юлий – едва не отправил его домой, в поместье, но что-то в глазах бывшего гладиатора остановило его.
Жаль, не все его друзья рядом. Ему пригодились бы сейчас и советы Рения, и чувство юмора Марка. Кроме того, если дело все-таки дойдет до сражения, то с кем лучше биться плечом к плечу, как не с ними? Он тоже проверил – в пятый раз за последние пять минут, – легко ли выходит из ножен меч, и даже постучал по ножнам, чтобы удостовериться, что клинку ничего не мешает. Кабера хлопнул его по плечу, и Юлий вздрогнул.
– Солдаты вечно жалуются, что приходится долго ждать. Сам же я предпочитаю ждать, чем убивать.
Старик чувствовал, как кружат и давят на него огромной тяжестью пути будущего. Что делать? Увести Юлия отсюда в безопасное место? Или самому подняться на стену и встретить первую атаку? Он был готов на все, только бы эти запутанные тропинки соединились в одну прямую дорогу.
Оглядывая стену, Юлий отмечал количество и позиции солдат, четкую смену дозоров, пробные испытания баллист и других смертоносных орудий. На улицах стихло – Рим затаил дыхание. Все замерло. Марий расхаживал по стене, выкрикивая приказы, которые следовало бы передавать через посыльных. Похоже, напряжение сказывалось и на нем.
Бесконечное мелькание посыльных прекратилось, суета улеглась: воду принесли, все позиции были обеспечены стрелами и камнями. Томительное ожидание нарушали только запыхавшиеся гонцы с других участков стены, прибегавшие с докладами каждые несколько минут. И с каждым донесением – Юлий видел это своими глазами – Марий все больше и больше мрачнел.
Возможно ли, что Сулла рискнет и попытается войти в город на законном основании, имея на то все права. Подойдя к городским воротам, он, конечно, покажет свою смелость и вызовет восхищение горожан, но Юлий не сомневался, что в таком случае Сулла погибнет от «случайно» выпущенной стрелы. Столь опасную змею Марий в живых не оставит и убьет, как только она приблизится на расстояние выстрела.
Его мысли прервал очередной пробежавший мимо посыльный. И в этот миг картина изменилась. Юлий с ужасом увидел, как люди на ближайшем участке стены падают от мечей стоящих позади них товарищей. Они так пристально следили за войском по ту сторону стены, что за несколько секунд десятки их пали от ударов в спину. Водоносы побросали ведра и вонзали кинжалы в солдат, которые умирали, не успев даже понять, кто на них напал.
– Боги! – прошептал Юлий. – Они уже внутри!
Он обнажил гладий и не столько увидел, сколько почувствовал, что Тубрук делает то же самое, когда кто-то опустил стрелу в чашу с углями и отправил ее в ночное небо. Горящая стрела взмыла дугой вверх,