Они молча смотрели на появившихся в конце улицы людей.
Шли две пожилые женщины, они вели под руки глубокого старика. Тот еле передвигал ноги, но улыбался, с детским любопытством смотрел по сторонам.
Смагин был необычайно бледен, глаза его лихорадочно блестели. Сцепив пальцы рук, он ждал, когда они подойдут ближе.
— Стойте! — Смагин поднял руку. — Здравствуйте, люди!
Женщины приветливо кивнули, старик открыл в улыбке беззубый рот, но все трое медленно обходили стоящих на их пути.
— Куда вы?! — Смагин задыхался, забыв о ноге, рванулся к ним… и чуть не упал. Охранник подхватил его под локоть, крякнул.
Одна из женщин обернулась, посмотрела удивленно.
— Куда и ВСЕ!
— А КУДА УШЛИ ВСЕ? КУДА ВЫ ИДЕТЕ?!
Женщина приостановилась, задержав и старика, и другую женщину.
— Голубчик! Нас позвали — мы и идем! Он такой копуша! Это мой муж, знаете, сколько ему? Девяносто восемь лет! А это моя сестра.
— Кто ВАС ПОЗВАЛ?
Тут все трое удивленно переглянулись и засмеялись. Старик даже помахал Смагину высохшей рукой, что-то прошамкал.
— Он сказал, ТАМ ОН ДОЖИВЕТ ДО СТА ДЕСЯТИ! Знаете, он доживет! Его отец жил сто три года, а прадед даже помнил Сталина! У них весь род такой, прадед родил последнего ребенка от третьей жены в глубокой старости!
Они продолжали двигаться, Смагин и охранник шли за ними.
ВОРОТА В ГОРОДСКОЙ ПАРК БЫЛИ ОТКРЫТЫ.
ТРОЕ ПЕРЕСЕКЛИ ЛИНИЮ ВОРОТ И… ИХ ТЕЛА КАК БЫ СТАЛИ МЕДЛЕННО РАСТВОРЯТЬСЯ, ИСЧЕЗАТЬ, И ПРОПАЛИ.
Смагин и охранник молча смотрели.
Откуда-то сбоку выскочила громадная овчарка, скачками понеслась к воротам, не добежала метра до ЛИНИИ ИСЧЕЗНОВЕНИЯ, завертелась волчком, страшно завыла. Обрывок поводка мотался вокруг ее шеи. Но вдруг, словно решившись, она прыгнула за ВОРОТА И ПРОПАЛА.
Охранник стучал зубами, пистолет выпал из его руки, глухо стукнулся об асфальт. Он странно посмотрел на Смагина, выпрямился и… УЛЫБНУЛСЯ. И УЛЫБКА ЕГО БЫЛА, КАК УЛЫБКА ТОГО СТАРИКА, НЕМНОГО ВИНОВАТАЯ, БОЛЬНАЯ, ПО-ДЕТСКИ ДОВЕРЧИВАЯ.
— Я пойду! — сказал охранник странным голосом.
— КУДА-А-А!
Отчаянный голос Смагина взорвал пустоту брошенного Города. Где-то залаяла собака, загремело упавшее железо, стукнула дверь.
— Не кричи, — охранник приложил палец к губам. — Не кричи, не надо! Куда ВСЕ идут? — он хитро погрозил пальцем. — Мне туда НАДО, Пророк.
И он пошел. И растворился, как только пересек линию ворот. И ничего опять не изменилось. Так же были видны ухоженные деревья парка, аккуратные аллеи, груды несожженных листьев.
СМАГИН СТИСНУЛ ЗУБЫ, ЗАКРЫЛ ГЛАЗА… ГОЛОВНАЯ БОЛЬ МЕШАЛА, НО ПРИСУТСТВИЕ ОН ЧУВСТВОВАЛ. ЗДЕСЬ ОСОБЕННО. ЧЬЕ-ТО ПОСТОРОННЕЕ СОЗНАНИЕ ОЩУЩАЛ ОН ВСЕМИ КЛЕТКАМИ СВОЕГО ИЗМУЧЕННОГО МОЗГА.
— КТО ТЫ?!
НЕЧТО КЛУБИЛОСЬ МЕЖДУ СВЕТОМ И ТЬМОЙ. ПРОСТРАНСТВЕННЫЙ ТОННЕЛЬ РАБОТАЛ ИСПРАВНО, МИЛЛИОНЫ БИОСТРУКТУР ПРОХОДИЛИ ПО НЕМУ В НОВЫЙ, СИЯЮЩИЙ И СПОКОЙНЫЙ МИР. НЕЧТО БЫЛО ДОВОЛЬНО, ЕСЛИ МОЖНО БЫЛО НАЗВАТЬ ЗЕМНЫМ ПОНЯТИЕМ ТО СОСТОЯНИЕ, ЧТО ОНО ИСПЫТЫВАЛО. И ВДРУГ…
МОЩНЕЙШИЙ БИОИМПУЛЬС ВТОРГСЯ В ПЛОТЬ НЕЧТО. НЕЧТО УСИЛИЛО ИМПУЛЬС ПОТОКАМИ ГРАВИТАЦИОННЫХ ПОЛЕЙ, ПРЕЛОМИЛО В СОЗНАНИЕ СВОЕ, ОТОДВИНУВ ИСЧИСЛЕНИЕ ВРЕМЕНИ, ЧТОБЫ НЕ ИСКАЗИТЬ СМЫСЛА, СТАЛО ТУТ ЖЕ ИССЛЕДОВАТЬ. С НИМ ВЕЛИ ДИАЛОГ! И НЕЧТО ОТВЕТИЛО:
— Я — СУЩЕЕ! А КТО ТЫ?
— ГРЕШНЫЙ ЧЕЛОВЕК, ОСМЕЛИВШИЙСЯ ТРЕВОЖИТЬ ТЕБЯ.
— ЧЕГО ТЫ ХОЧЕШЬ? В СПОКОЙНЫЙ МИР? ИДИ, Я ПРОПУСТИЛО ТУДА МНОГО И ТВОИХ СОБРАТЬЕВ. В ТЕБЕ НЕТ НЕНАВИСТИ, ОДНА БОЛЬ, ПОЧЕМУ?
— Я БОЛЕН СУДЬБОЙ СВОЕГО МИРА… ЗАЧЕМ ТЫ УВОДИШЬ ЛЮДЕЙ?
— У НИХ НЕТ ЖЕЛАНИЯ ЖИТЬ И НЕТ СИЛ УМЕРЕТЬ! ЭТО РАЗРУШЕНИЕ ГАРМОНИИ.
— КТО ДАЛ ТЕБЕ ПРАВО РЕШАТЬ СУДЬБУ ЭТОГО МИРА?
НЕЧТО УДИВИЛОСЬ. ОНО УЖЕ НАСТРОИЛО СЕБЯ НА ПРИМИТИВНЫЙ АККОРД ЧЕЛОВЕЧЕСКИХ ПОНЯТИЙ. ОНО БЫЛО СТОЛЬ ГРАНДИОЗНО, ЧТО ВАРВАРСКАЯ МУЗЫКА ЧУВСТВ И ЭМОЦИЙ, ФИЛОСОФИИ И МИРОВОЗЗРЕНИЙ ЭТИХ БИОСТРУКТУР НЕ ВПИСЫВАЛАСЬ В ХРУСТАЛЬНЫЕ ПИРАМИДЫ ГАРМОНИИ ОБЩЕЙ. НЕЧТО НА КРАТКИЙ МИГ КАК БЫ СТАЛО ОДНИМ ИЗ ПОДОБНЫХ ЧЕЛОВЕКУ… ОНО МОГЛО ОБЩАТЬСЯ ДОСТУПНО, НА ТОМ ЯЗЫКЕ, НА КОТОРОМ ОБЩАЛИСЬ ЛЮДИ.
— ПОЧЕМУ МНЕ ДОЛЖНЫ ДАВАТЬ ЭТО ВАШЕ ПРАВО? И КТО ЕГО ДАЕТ?
— ТЕ, КТО СТРАДАЛ, СТРАДАЛ ВО ИМЯ ЖИЗНИ И СМЕРТИ ЭТОГО МИРА. ТЫ СТРАДАЛО?
— Я ЕГО СОЗДАЛО, БЕЗУМЕЦ!
— ЗАЧЕМ? КТО ДАЛ ТЕБЕ ПРАВО СОЗДАВАТЬ ТО, ЧТО ПОТОМ МУЧАЕТСЯ И ОСУЖДАЕТ ТЕБЯ?
— Я СОЗДАЮ ГАРМОНИЮ.
— ГАРМОНИЮ?! ЗЛА И ДОБРА? СЧАСТЬЯ И НЕСЧАСТЬЯ? ЛЮБВИ И НЕНАВИСТИ? КРАСОТЫ И УРОДСТВА? НАДЕЛЯЯ ЧЕЛОВЕКА, ТВОРЕНИЕ СВОЕ, СЧАСТЬЕМ МЫСЛИТЬ, ПРИХОДИТЬ К ВЫВОДАМ, АНАЛИЗИРОВАТЬ И ТВОРИТЬ, ТЫ ОТНИМАЕШЬ У НЕГО ГЛАВНОЕ — ВОЗМОЖНОСТЬ ВИДЕТЬ МЕЧТУ ВОПЛОЩЕННОЙ! ВВЕРГАЕШЬ ЕГО В ГРЯЗЬ И ПРАХ, МОРИШЬ ГОЛОДОМ И СТУДИШЬ ЕГО, НАГРАЖДАЕШЬ НЕНАСЫТНЫМ ЖЕЛУДКОМ И НЕУЕМНОЙ ЗАВИСТЬЮ, ЖАЖДОЙ УБИЙСТВА — И ВСЕ ЭТО ЗА СЧАСТЬЕ ПОЯВИТЬСЯ В ЭТОМ МИРЕ, ЛИЦЕЗРЕТЬ ЕГО И УЙТИ, НЕ УВИДЕВ ЕГО СЧАСТЛИВЫМ. ЭТО ТЫ НАЗЫВАЕШЬ ГАРМОНИЕЙ?! ЛУЧШИЕ ИЗ ТВОРЕНИЙ ТВОИХ СОЗДАВАЛИ ШЕДЕВРЫ КРАСОТЫ И УМИРАЛИ НА ГРЯЗНЫХ ПОДСТИЛКАХ ОТ ГОЛОДА И НИЩЕТЫ. ЛУЧШИЕ УМЫ НЕ МОГЛИ УВИДЕТЬ ПЛОДЫ РАЗДУМИЙ СВОИХ, ИСЧЕЗАЯ В ПРАХЕ, УНИЖЕННЫЕ И РАСТОПТАННЫЕ, УБИТЫЕ И ОПОЗОРЕННЫЕ. ЗАЧЕМ НАГРАДИЛО ТЫ ЧЕЛОВЕЧЕСТВО ТЕРНОВЫМ ВЕНКОМ МЕЧТЫ, ЗНАЯ, ЧТО ОНА НЕДОСТИЖИМА?! ЭТО ГАРМОНИЯ?!
— ГОВОРИ, Я СЛУШАЮ.
— В ТОТ МОМЕНТ, КОГДА ИСТИНА ЗАБРЕЗЖИЛА НА ГОРИЗОНТЕ, ТЫ ВМЕШИВАЕШЬСЯ В СУДЬБУ ЭТОГО МИРА. УВОДИШЬ ЛЮДЕЙ В СПОКОЙНЫЙ МИР…
— Я НЕ МОГУ ВЕРНУТЬ ИХ ОТТУДА, ИСТОРИЯ НЕОБРАТИМА, А ОНИ УЖЕ СОЗДАЮТ ИСТОРИЮ НОВОГО МИРА!
— УЙДИ! И НИКОГДА НЕ ВМЕШИВАЙСЯ В МИРСКИЕ ДЕЛА! ТЫ УЖЕ СДЕЛАЛО ВСЕ, ЧТОБЫ МЫ НИКОГДА НЕ СЛЫШАЛИ О ТЕБЕ! ТЫ — СУЩЕЕ, НО НЕ СУТЬ. СУТЬ — ЭТО МЫ, ЛЮДИ!
— ВЫ НЕ ОДИНОКИ В ПРОСТРАНСТВЕ, ЕСТЬ МОГУЩЕСТВЕННЫЕ МИРЫ, ОНИ ДОСТИГЛИ МНОГОГО!
— И ОНИ ПРОШЛИ ЧЕРЕЗ ТАКИЕ ЖЕ СТРАДАНИЯ?
— У МЕНЯ НЕТ ОТВЕТА. АНАЛОГОВ Я НЕ ЗНАЮ.
— ТОГДА ЗАЧЕМ ТЫ ЗДЕСЬ?
— ПОМОЧЬ.
— СДЕЛАТЬ НАС ЕЩЕ БОЛЕЕ НЕСЧАСТНЫМИ? ЛИШИТЬ ВОЛИ, РАСТОПТАТЬ РОЖДАЮЩЕЕСЯ МУЖЕСТВО КАЖДОГО, ЛИШИТЬ СЧАСТЬЯ ПОКАЯНИЯ И РАСКАЯНЬЯ, НАДЕЖДЫ НА ВОЗРОЖДЕНИЕ СОБСТВЕННОГО «Я» И СТЕРЕТЬ В ДЕТЯХ ГОРДОСТЬ ЗА ГИБЕЛЬНУЮ ЯРОСТЬ И ЖЕРТВЕННОСТЬ ИХ ОТЦОВ?! ЗА ЭТИМ ТЫ ЗДЕСЬ?!
Долго молчало НЕЧТО. Ночь спустилась на Землю. Покинутый Город расцветился бесполезными огнями… Несколько опоздавших собак бились о невидимую стену, выросшую на ЛИНИИ ПЕРЕХОДА В ИНОЙ МИР. Скулили, царапали когтями эту стену, а потом сели в круг и завыли.
И Смагин сидел на асфальте, нелепо подогнув высохшую ногу, обхватив руками неистово болевшую голову, качался из стороны в сторону.
Два пилота-вертолетчика топтались в двадцати шагах, не решаясь подойти.
А когда увидел Смагин, как собаки ринулись в ВОРОТА ПАРКА И ВДРУГ НЕ ИСЧЕЗЛИ, А ЗАБЕГАЛИ ПО АЛЛЕЯМ, ВИЗЖА И КРУТЯ ГОЛОВАМИ ВО ВСЕ СТОРОНЫ, ВЫНЮХИВАЯ ЗАПАХИ ХОЗЯЕВ, тогда встал он и пошел прочь.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});