христиан-духоборцев. Невольно я задумался над тем, в какое тело переродилась бы моя душа в случае, если бы удача оказалась на стороне Любани Кротовой. Я регулярно задавался таким вопросом, особенно в минуты опасности. В какое тело перенесется моя душа? В тело живого праведника или новорожденного? Хорошо бы в живого, хорошо бы вселиться в тело сильного здорового человека с крепкими костями и полноценными конечностями, а ни как у меня – кости конечностей кривоватые и тонкие, после переломов заживали неправильно, одна рука длинней другой и всегда прижата к боку, а на другой с самого детства не хватает двух пальцев и она напоминает крабью клешню. Все до единого зуба давно выпали, из-за чего губы и щеки тянулись внутрь ротовой полости, а подбородок казался острее, глаза слишком глубоко посажены и почти совсем спрятались за кустистыми бровями. Должно быть в прошлой жизни я был не самым праведным христианином, если мне было позволено перенестись в подобное тело.
Я должен исправить такое положение, мне надо быть праведным христианином, чтобы после перенесения души не стать животным, а для этого я должен делать людям только добро. Я никогда об этом не забываю. Вот сейчас мои убеждения велят мне не думать о своем ранении и болях в туловище, а привести Любу в чувства и помочь ей, именно это я и намерился сделать, но сразу же остановился и убрал от нее руки. Я уже попался ей на глаза и что? Я уже попытался поговорить с Кротовой. Ничего хорошего из этого не вышло, только один вред и ей и себе. Я изначально ошибся и выбрал неверную тактику, хотел повлиять на Кротову хитростью и легким обманом во благо (обман, с моей точки зрения, должен быть исключительно во благо иначе это грех и беззаконие), я добился противоположного результата. И сам чуть не переродился в другое тело и Кротову довел до нервного срыва. Вот она лежит передо мной на холодном полу, лежит без чувств, а я сижу перед ней на корячках с гвоздем в спине.
Тут я заметил еще одного лежащего человека возле автопогрузчика. А этот откуда? Волоча руку, я подполз к нему и узнал в лежащем заведующего производством Константина Олеговича Соломонова. Дальше я действовал чисто автоматически – сразу смекнув в чем дело, я, ни раздумывая ни минуты просунул пальцы на куцей руке прямо в заветренную кашеобразную массу, извергнутую из соломоновского желудка и залившую тому лицо и нос. Поковырявшись во рту несчастного, и поняв, что это безнадежно, я, собрал остатки сил и перевернул Соломонова на живот. Потом подложил тому под грудную клетку попавшуюся дверную деталь, так чтобы голова оказалась ниже уровня легких. Рвотные массы стали вываливаться изо рта заведующего производством, вытягиваться и растекаться под ним тягучей зловонной лужицей. Я по-обезьяньи сидел перед ним и понимал, что опоздал. Соломонов захлебнулся на смерть, его уже не спасти, как бы я ни старался. Тем более, что я не умею оказывать медицинскую помощь.
Это ужасно! Просто кошмар какой-то!
Моя духоборческая вера не подразумевала молитвы за упокой души усопших, поэтому я только послал Богу мысленную надежду на то, что живший в теле Соломонова Христовый дух переродиться в праведника, а не в животное или такого-же полукалеку как я сам. Ведь, по сути, Соломонов в целом был неплохим человеком, радел за производство и работников, свои обязанности выполнял в полной мере, хоть и отличался неимоверно длинным языком и пристрастию к какому-то наркотику, что для меня было совершенно неприемлемо. Наркотик его и погубил, этого и следовало ожидать. Смотря на медленно вытекающие на пол рвотные массы, мне только и оставалось что сетовать на современные нравы и вседозволенность. Соломонова погубили наркотики, а Люба Кротова, тоже очень хорошая женщина, поддалась искушению власти. Захотела стать на место Соломонова, захотело занять кресло заведующего производством. Прибегла к ворожбе! Призывала на помощь потусторонние силы, загробный мир! Разве это мыслимо? Да она самого Господа Бога умоляла ей помочь, и ведь добилась своего! Вот он лежит – Константин Соломонов, лежит без дыхания.
Я поморщился от боли под лопаткой и сменил позу, расслабляя мышцы спины. Ну и наломал я дров, надо это признать. «Христос должен в нас зачаться и родиться, возрастать и учиться, страдать и умереть, и воскреснуть, и вознестись», – повторил я про себя. – «Учиться, учиться, учиться. А учатся на ошибках! А я все время ошибаюсь, следовательно, я все неизменно учусь!» Настоящая моя ошибка состояла в том, что я замыслил вывести Любу Кротову на путь истинный обманным путем. Видит Бог как я жалею об этом! Доподлинно жалею.
Я стал свидетелем того, что пришедшая в цех мастерица заготовительного участка принялась ворожить поистине языческими методами и призывать к помощи своей погибшей подруге. Той, что давным-давно задавило упавшими воротами, я очень хорошо знал эту трагичную историю. Молодую девчонку накрыло в первый же день работы этого цеха. Бедная-бедная девочка, несчастные родители. Я надеялся на ее перерождение в праведницу, а печалиться по поводу самого факта человеческой смерти было не в моей вере. Ведь смерти по-сути нет, ее не существует, это вам любой духоборец докажет за пять минут. Так вот я увидел, что Люба Кротова делает неправильные с христианской точки зрения вещи и в моей голове созрел смелый план. Будучи незаметным для Кротовой, я забрался под самый потолок на вентиляционный трубопровод. Неподалеку от того места, где ворожила Люба находился кромкооблицовочный станок, от него к вентиляционной системе тянулись несколько гофрированных шлангов для вытяжки стружек. Забравшись к главному вентиляционному трубопроводу, я снял круглую жестяную заглушку из одного обрезанного ответвления и прислонил к отверстию свой беззубый рот.
Тут, кстати, я почувствовал очень едкий запах газа, шедшего с легким свистом прямо из вентиляционной системы. Газом воняло достаточно сильно у меня даже почти закружилась голова и мне пришлось вовремя уцепиться рукой, чтобы не потерять равновесие. Но странный газовый поток не должен был меня отвлекать, каким бы не было его объяснение. Отдышавшись и стараясь, вдыхать не из вытяжки, я стал говорить якобы от лица вызываемого Кротовой духа той погибшей молоденькой девчонки, мои слова проходили через вентиляционную трубу, через мягкие гофрошланги и выходили из самого станка, отчего создавалось впечатление что разговаривает сам станок. Кротова легко поверила в этот фокус и быстро включилась в игру. Будучи уверенна в том, что через волшебный кромкооблицовочный станок разговаривает с душой девочки из загробного мира, она поделилась со мной своими сокровенными потаенными желаниями,