Во-первых, внутри был светло. Не так, чтобы читать газету или книгу, но вполне достаточно для различения предметов на расстоянии полутора-двух саженей. Правда несколько настораживало то, что свет этот был красным, но тут уже было не до привередничания.
Во-вторых, стены, пол и потолок были сделаны из какого-то необычного материала. Упругого, но в то же время достаточно крепкого, чтобы устоять под ударом клинка — Малк не выдержал и проверил.
Ну и, наконец, в-третьих, после пяти или шести минут блужданий по извилистым проходам, Малк узнал в них нечто вроде гигантских сосудов. Вряд ли когда-либо принадлежавших живому созданию, но в то же время успешно имитирующих настоящие.
И стоит ли удивляться, что сосуды эти привели блуждающих по ним людей в огромную комнату-сердце?
— Проклятье, и вот это вы собираетесь убить с помощью жезла??? — воскликнул Малк, когда всё-таки догнал далеко ушедшего вперёд пирата и увидел его стоящим подле огромной змееподобной туши с восемью головами.
— Жрец, ты стоишь перед гидрой — монстром в ранге Слушающего Бездну. Так что поимей уважение! — с непонятной торжественностью в голосе одёрнул его пират.
Сам он, вопреки своим же словам, ни о каком уважении и не думал. Наоборот, достав такой знакомый Малку жезл, он теперь самым тщательным образом протирал его светящейся зелёным жидкостью из своей склянки. На что артефакт реагировал шипением, странными вибрациями и мелькающими по всей его поверхности всполохами.
— Гидра? — Малк, который ещё в Школе Пепла читал об этой трудноубиваемой твари во взятом в библиотеке бестиарии, нахмурился и окинул взглядом громоздящуюся перед ним тушу.
Честно говоря, гадина одним своим видом внушала уважение. И дело было вовсе не в размерах — хотя его собственные заклинания были такому чудовищу что булавочные уколы, — а в присущей гидрам с рождения волшбе. Самоисцеление, регенерация, магия яда, телепортация — уже одного этого достаточно, чтобы у любого вызвать опасливое уважение. Добавьте сюда же возможность гладкого развития до уровня, эквивалентного человеческому Старшему Магистру, и получится нечто поистине ужасающее.
Малк обошёл находящуюся в спячке гидру по кругу и, наконец, увидел то, из-за чего она и укрылась в чужом убежище. Через левый бок монстра, несмотря на всю хвалёную способность к восстановлению, проходил гигантский разрез. До сих пор не заживший, гниющий по краям и сочащийся клубами того самого фиолетового дыма. Дыма, на счастье Малка быстро истончающегося и исчезающего в воздухе.
— Яд, я должен был сразу догадаться, — вслух сказал Малк, догадавшись, что же такого знакомого ему показалось в той завесе.
И из глубин памяти тотчас всплыл образ колдующей Эйши. До уровня гидры её магия, разумеется, не дотягивала, но общие черты всё же просматривались…
— Приходилось раньше встречаться с обладателями змеиной Родословной? — неожиданно напомнил о себе пират, появляясь из-за туши со светящимся жёлтым жезлом в руке.
Тем не менее на Малка он не смотрел, вместо этого предпочитая изучать тушу гидры — капитан словно бы выискивал на ней какое-то особое место.
— Несколько раз, — неопределённо ответил Малк, потом немного помедлил, однако не удержался и всё же спросил: — А можно узнать, откуда взялась выжимка из спинного мозга Повелителя Бедствий? Раз уж мы оба здесь находимся, то секретничать нет…
— В дальнем углу раньше лежало несколько позвонков предка этой гидры. Я их вынес отсюда, измельчил, выварил, и приготовил замену оригинальной вытяжки. И как видишь она сработала! — равнодушно бросил пират.
Тут он видимо нашёл, что искал, потому как приблизился к телу спящего монстра и примерился острым концом жезла. Однако сразу применять его не стал и вместо этого снова повернулся к Малку.
— Я полсотни лет искал возможность, чтобы вдохнуть жизнь в собственную угасающую Родословную. Полсотни лет предавал, грабил, убивал ради того, чтобы получить шанс стать кем-то большим, чем йоррохов Младший Магистр! И вот теперь нахожусь всего в шаге от того, чтобы моя мечта сбылась… Удивительно волнительное ощущение! — с какими-то сумасшедшими интонациями в голосе сообщил господин Смоуг.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})
Впрочем эмоциональное состояние не помешало ему искоса глянуть на Малка, понимающе усмехнуться и высыпать из кармана кучу мелких шариков. Которые, едва коснувшись пола, тут же пришли в движение и заключили пирата в идеальную окружность.
— Не то, чтобы я тебя опасался, но… бережёного Святые берегут, так вроде говорят? — сказал он и, прежде чем активировать жезл, добавил: — А вообще… Советую убираться из пещеры. Как только я выпью жизненную силу гидры, то бояться здесь мне станет некого и запрет на пролитие крови исчезнет. И вот тогда я первым делом испытаю свою новую мощь на тебе! Так что беги, беги как можно дальше, маленький Бакалавр, и быть может ты проживёшь ещё пару лишних часов…
На этих словах капитан Смоуг жутко оскалился и, выпустив из Забирающего жизни копьё света в пару локтей длинной, вонзил его в выбранное место на туше монстра…
Если бы не наложенный ранее Панцирь, Малк наверняка бы оглох от того рёва, что издала раненая гидра. Вздрогнув всей тушей, она запрокинула все восемь голов к потолку и принялась столь истошно вопить, что её на какой-то миг даже стало жаль. От обычного укола такие звуки не издают — тут впору говорить о смертной муке и запредельном страдании. Гидра же кричала и кричала на одной ноте, не прерываясь ни на секунду.
Однако, что самое странное, при этом никаких попыток расправиться со своим мучителем она не делала. Её словно бы сковали незримые оковы, разорвать которые она была не в силах, и которые оставляли ей лишь возможность излить окружающему миру переживаемую боль…
А спустя минуту или две вся эта гигантская, в десятки раз большая, чем человек туша, начала стремительно иссыхать. Но не так, как это бывает под проклятием Нежизни, а гораздо быстрее и будто бы изнутри. Гидру словно высасывали через трубочку, и с каждой секундой процесс этот всё убыстрялся и убыстрялся.
— Извини, — заржал господин Смоуг, повернув к Малку залитое потом лицо, — кажется твой Мастер так и не получит своего трофея!
Если гидра усыхала, то её убийцу наоборот потихоньку начинало как будто бы распирать. Сначала отекли руки и ноги, потом страшно разнесло живот — даже одежда порвалась, — последней затянуло складками голову. Однако ощущения, что трансформации капитана убьют, всё же не было. Наоборот, всё сильнее и сильнее казалось, что это всё временное. И совсем скоро он вернёт себе прежний облик — вот только укрепит собственную Родословную, и сразу же станет каким был!
— О, ты даже представить себе не можешь, что именно мой Мастер считает достойным себя трофеем! — процедил Малк, приближаясь к пирату и пробуя перед собой воздух Призрачной Рукой.
Конечность натолкнулась на незримое энергетическое поле, и последние сомнения в предназначении шаров на полу тут же исчезли. Пиратский Младший Магистр и вправду уделил много внимания подготовке к возвышению своей Родословной. Даже о защите позаботился. Вот только учитывал ли он, что Малк здесь появится не один?
— Мастер, время идёт!! — крикнул Малк, доставая Морду и пристраивая её к черепу. — Что бы вы там ни собирались сделать, лучше с этим не затягивать!!!
Подтверждая его слова над головой пирата возникла слаборазличимая фигура гидры. И чем дальше, тем явственней она становилась. Так что можно было не сомневаться — когда образ станет совершенно чётким, то обряд завершится и обновлённый капитан Смоуг сможет уделить своему «партнёру» самое пристальное внимание.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})
— Не ори, — кажется прямо в ушах Малка прозвучал хрип господина Тияза.
И никакой посторонний шум не смог стать для него помехой.
А потом череп с Мордой сам собой взмыл в воздух, окутался языками мертвенно-белого пламени и… выстрелил из пустых глазниц двумя лучами света, которые точно копья вонзились в защиту пирата. Незримый ранее Щит тотчас стал видимым, пошёл волнами, однако всё же устоял и Малк физически ощутил, как господина Тияза охватывает всепожирающая ярость. Он слишком хорошо изучил своего учителя, чтобы подобные вещи могли укрыться от его взора. Мастер ненавидел, когда кто-то оказывал ему сопротивление и всегда готов был обрушиться на наглеца со всей своей мощью…