Читать интересную книгу Время вестников - Андрей Мартьянов

Вдоволь наглазевшись на конийское посольство, разноголосая детская ватага побрела вверх по склону холма, решая, чем бы заняться. Кто предлагал сбегать к предместьям Коньи, кто – поискать трофеев на месте бывшей битвы у городских стен. Маленький Дэви украдкой потянул старшего брата за рукав, вполголоса напомнив:

– Пошли назад. Мы ведь обещали тетушке надолго не уходить и помочь собираться в дорогу. Сандри, я есть хочу!..

– А если Данни там воркует с Агнессой, и мы им помешаем? – здраво возразил подросток, чье имя, претерпев беспощадные сокращения, стало средним между франкским и греческим. – В прошлый раз он здорово рассердился…

– Так мы не полезем в фургон, – не отставал младший. – Скажем Лугареции, чтобы накормила нас, и пойдем дальше. Сходим к Конье, а? Может, отыщем чего-нибудь?

– Стой, – Сандри довольно заухмылялся, – вот куда мы наведаемся.

Он указал на большой светло-зеленый шатер, над входом в который висел щит с изображением крепости и солнечного диска.

Многочисленные друзья и знакомцы нового отчима с удовольствием привечали мальчишек, и мессир де Фуа не составлял исключения. Он частенько навещал их временное жилье в итальянском квартале Константинополя и всегда находил время поболтать с подростками – хотя Агнессе старый франк почему-то внушал опасение. Дэви собственными ушами слышал, как тетушка говорила об этом с Дугалом. Кельт отнесся к женским подозрениям скептически, заявив, якобы знает де Фуа без малого лет пять и не видит причин не доверять ему. Тогда Агнесса настрого велела мальчикам в присутствии кирие Ангеррана помалкивать о своем происхождении, ни в коем случае не упоминать Константинополь и стараться избегать любых расспросов.

Нанятые де Фуа слуги за время пути привыкли к внезапным появлениям мальчишек и без возражений пускали их в хозяйский шатер, с одним строжайшим условием – ничего не ломать и не портить. Однако сегодня незваных гостей перехватили у самого входа, не разрешив ворваться внутрь и многозначительно прошипев: «Господин занят. Обождите».

Дабы скрасить ожидание, мальчикам немедля сунули по огромной лепешке, свернутой кульком. Арабская кухня предписывала начинять лепешки мелко рубленым мясом и таким количеством острейших приправ, что поначалу франки принимали угощение за отраву. Комнины-младшие сперва наотрез отказывались от кушанья, высокомерно заявляя, что это – пища нищих простолюдинов и собак. Дугал добродушно высмеял их, обозвав малолетними воображалами, тетушка Агнесса удивленно подняла брови, а через пару седмиц путешествия по степям мальчики охотно набрасывались на все, что выглядело мало-мальски съедобным.

Прихватив угощение, братья обогнули шатер и уселись с подветренной стороны, на солнышке. Зеленый посекшийся холст за их спинами чуть вздымался и шелестел, изнутри доносились беседующие голоса. Старательно работая челюстями, дети не обращали внимания на разговор, скользивший невнятным шумом по краю сознания – пока один из беседующих не упомянул знакомое имя. Обтерев перемазанные в тесте и жире пальцы прямо о штаны, Сандри склонил голову набок и прислушался, уловив окончание фразы. Беседа шла на персидском, и подростку пришлось изрядно напрячь память, вспоминая начатки языка неверных.

– …сперва те двое, – произнес хозяин шатра, мессир де Фуа, старый франк с глазами шкодливого подростка, – что постоянно крутятся рядом с Данни. Ты их видел. Рыжий из Тевтонии и белобрысый нормандец. Они живут сущим табором, в шатрах постоянно кто-то шастает туда-сюда, так что возможность сыщется… Ну да не мне вас учить.

– А верзила? – голос был молодой, быстрый, не произносивший слова, но точно выплевывавший их.

В шатре замолкли. Одолевший свою лепешку Дэви заговорил о чем-то и обиженно заморгал, когда брат стукнул его кулаком по плечу. Сандри скроил зверскую рожицу, приложил палец к губам и выразительно покосился в сторону шатра. Ничего не поняв, Дэви на всякий случай прикусил язык и испуганно съежился.

– Пусть пока бегает, – наконец вынес решение де Фуа. – Я сам с ним потолкую. Может статься, я знаю цену его службы. Вы выяснили то, о чем я просил? Относительно девицы и мальчишек?

– Да. Похоже, ты был прав, – неохотно признал собеседник. – Но, даже если ты пригрозишь ему, он не встанет на твою сторону. Он из тех людей, что служат только сами себе.

– Далась мне его служба, – презрительно фыркнули за матерчатой стеной. – Если я и в самом деле не ошибаюсь, я выстругаю из него стрелу. Ядовитую и смертоносную, которой суждено нанести один-единственный неотвратимый удар и переломиться… Кстати, как поживает эмир Фаркух?

– Благополучно, – коротко и сухо отрезал незримый гость де Фуа. – Только его терпение на исходе. Он желает знать, сколько еще придется ждать.

– Столько, сколько нужно, – рыкнул мессир Ангерран. – Все произойдет тогда, когда я сочту, что подходящее время пришло. Коли досточтимому эмиру недостает выдержки, он может начинать действовать сам. На собственный страх и риск. Тот-то будет забавное и поучительное зрелище, над которым я вдоволь посмеюсь. Издалека. Так ему и передай. Слово в слово.

Повисла длинная, исполненная тягостного молчания пауза. Наконец молодой холодно процедил:

– Я передам.

– Не смею больше задерживать, – голос старика прямо-таки сочился благодушием, как надрезанный спелый гранат. До слуха подростков долетел быстрый шорох откинутого входного полога – гость удалился. Пешком, ибо они не расслышали топота конских копыт и подле шатра не стояло лошади, ожидающей хозяина.

– Сандри? – неуверенным шепотом окликнул старшего брата Дэви.

– Тихо. Идем отсюда.

Мальчики сбежали вниз по склону, затерявшись меж стволов старых вишневых деревьев, осыпанных пробуждающимися бутонами. Сандри хмурился, его младший братишка недоумевал, но не решался лезть с расспросами. Оба понимали, что разговор в шатре де Фуа не предназначался для чужих ушей. Они невольно стали обладателями чужой тайны. Непонятной, пугающей тайны мира взрослых людей. Тайны из тех, обладание которыми может оказаться смертельным.

…Сидевшая у костра Агнесса, увидев возвращающихся подопечных, обрадовано хлопнула в ладоши и вскочила на ноги. Еще в лагере присутствовал гость, франкский приятель Данни, рыжий уроженец Великой Римской империи. Отчим и его знакомец препирались – наполовину в шутку, наполовину всерьез – и над чем-то смеялись. Диковинная новость жгла Сандри язык, однако подросток терпеливо дождался, когда германец уйдет и только тогда подал голос:

– Данни, можно с тобой поговорить?

– Угу, – приемный отец беглых византийских принцев весело мотнул разлохмаченной головой. Вгляделся, чуть прищурившись, и ухмыльнулся: – Сдается мне, ты тащишь с собой мешок с гадюками. Давай, развязывай. Посмотрим, что выползет оттуда на Божий свет. Излагай.

Сандри изложил. Стараясь не запутаться и в точности передать услышанное, переведя его с персидского на греческий. Агнесса старательно учила «племянников» языку франков, но мальчикам было куда проще изъясняться на привычном с детства греческом наречии.

Больше всего подросток опасался, что ему не поверят. Искоса поглядывая на сидевшего рядом человека, он пытался по выражению его лица определить, о чем тот думает. Тщетно. К признакам волнения можно было отнести разве что заострившиеся скулы да чуть побелевшие костяшки переплетенных пальцев.

– А того, второго, вы в лицо не видели? – спокойно осведомился шотландец, когда недлинная повесть подошла к концу и выдохшийся Сандри умолк.

– Мы… Я растерялся, – обескуражено признал мальчик. – Надо было перебраться ко входу в шатер и проследить, кто выйдет.

– Глупо, – возразил Дугал. – Еще не хватало, чтобы вы лишний раз попались на глаза тем, кому не следует. Сандри?..

– Да, кирие?

– Ты молодец, – подросток смутился. – Только ты и в самом деле принес мне целый мешок со змеями. Излови своего братца и скажи ему, чтобы никуда не уходил от фургона. И сам держись поблизости. Агнессе о том, что вы разузнали – ни слова. Соображаешь, почему?

– Соображаю, – заверил Сандри и нерешительно спросил: – Кирие Данни… что нам теперь делать?

– Вам – помогать тетушке собираться в дорогу, – невесело хмыкнул кельт. – Мне – сидеть и ломать голову над твоими россказнями.

– Я ничего не выдумал, – тихо, но очень твердо повторил подросток. – Ни единого слова.

Он ушел, на ходу окликая Дэви, а Дугал Мак-Лауд еще долго сидел, привалившись к огромному колесу фургона, размышляя и изредка поругиваясь себе под нос. Похоже, он поторопился, сочтя себя, Агнессу и мальчиков в безопасности. Однако Монферрат доверял де Фуа. Расчетливый Ибелен доверял де Фуа – пусть и с оглядкой – и он сам не имел никаких оснований сомневаться в честности старика. Его не раз предупреждали, что де Фуа чрезмерно хитроумен, сплетая из людских взаимоотношений столь сложные и запутанные сети, что посторонний в них ни за что не разберется. Разговор, подслушанный Сандри, мог означать очень многое… а мог вообще ничего не значить, оказавшись очередными силками, наживленным Ангерраном на какого-то зверя. Дугал попытался сообразить, доводилось ли ему слышать имя «Фаркух» и если доводилось, то где и в связи с чем. Он вспомнил аж трех обладателей такового арабского прозвища, заработал головную боль и пришел к выводу, что все как-нибудь да образуется. Главное – не забывать поглядывать по сторонам. И на всякий случай предупредить друзей, чтобы тоже не зевали. Мало ли что.