Сделанного не воротишь.
Неподалеку от них вспыхнула цепочка кондоминиумов. Весь квартал был огромной пороховой бочкой. Слишком много обнажившихся элементов каркаса, слишком много уголков, куда могут залететь искры.
Пожар ширился, пламя перепрыгивало с жилого комплекса на отдельные дома и на другие комплексы. Сухой пустынный ветер подхватывал и раздувал огонь.
– Беги, – шепнул Анхель.
Люси заметила брошенную тачку и, проклиная себя за упрямство, побежала за ней. У нее заломило спину, когда она попыталась усадить Анхеля.
Шина была спущена. Ну, разумеется. Кто бы стал ее подкачивать?
Еще один дом взорвался. Пламя вырвалось наружу; все деревянные части вспыхнули одновременно, когда окружающий жар вызвал спонтанное возгорание.
Люси взялась за ручки и стала толкать по улице тачку, в которой сидел Анхель. Вокруг полыхали дома. Ревело так, словно рядом грохотал товарняк.
Накатила волна жара.
Анхель был похож на мертвеца.
Какая же я дура.
Она оглянулась через плечо и неуклюже побежала по улице.
Небо за спиной закрыла стена голодного огня. Люси не могла постоянно опережать пламя, а обходного пути не было. Впереди дорога заканчивалась тупиком.
Ей не успеть провезти Анхеля через все эти дома и дворы. Выругавшись, Люси бросила тачку и побежала обратно. Нашла небольшой брусок и сунула его в огонь.
И вернулась с самодельным факелом в руках.
Если не сработает, мы зажаримся.
Пройдя мимо тачки, на которой, словно сломанная кукла, лежал Анхель, Люси начала поджигать все дома подряд. Бегала по комнатам, переходила из одного дома в другой.
Огоньки плясали, росли, ревели.
Она вернулась к Анхелю. Теперь они оказались зажаты между двумя огненными стенами – одна впереди, другая позади. Воздух обжигал. Люси вытащила Анхеля из тачки, и они вместе легли на горячую мостовую. Она взяла его за руку.
Когда-то она брала интервью у пожарных – давным-давно, еще в те времена, когда они хоть как-то пытались контролировать лесные пожары в горах. Один пожарный рассказал, как его расчет едва не сгорел заживо, когда огонь внезапно повернул в их сторону. Пожарного осенило: он поджег траву впереди себя, и они бросились вслед за огнем по уже выжженной земле.
Так он спас жизнь своим товарищам.
Жар нарастал. Люси услышала стоны Анхеля, потерявшего невероятно много крови. «Какая же я дура», – подумала Люси, но все равно его не бросила.
Огненная буря превращала людей в животных. И сама Люси едва не избежала этой участи. Но теперь ей показалось, что она все понимает. Водоворот страха может превратить тебя в злодея, заставить тебя рвать соседей на части, вешать их на заборах. Однако она наконец поняла тех немногих, кто решил бороться с бандитами и наркодельцами, с богачами, ножами для воды и отрядами ополчения, тех людей, кто выбрал не легкий, а правильный путь.
Она не сбежала. Либо она сгорит здесь, станет частью ужаса, который помогла создать, либо уйдет отсюда свободная, очистившаяся.
Стена огня продолжала расти.
Кожа Люси начала обгорать.
Глава 38
Мария почуяла запах дыма задолго до того, как пришел огонь. Уже тогда она понимала, что творится что-то неладное – по тому, как солдаты Вета смотрели на запад, по тому, как они заволновались. По тому, как перестали над ней издеваться.
Мимо пронесся Дамьен.
– Что происходит?
– Мощная перестрелка, – крикнул Дамьен. – Нужно поставить на место Веселых Перри.
– А что за дым?
Дамьен рассмеялся.
– Мир горит!
Бандиты Вета прыгали в машины, заряжали автоматы. Пикапы уезжали прочь, оставляя за собой клубы дыма, которые уносил горячий ветер.
– Выпусти меня! – крикнула Мария Дамьену.
– Ты спятила?
– Просто брось мне ключ. Никто не узнает.
Он оглянулся по сторонам.
– Брось мне ключ, и будем считать, что ты сделал подарок Костлявой Госпоже. Ты идешь стрелять в людей, – а ведь у них тоже есть оружие.
Из особняка вышел Вет. Дамьен беспомощно пожал плечами.
– Извини, не могу.
Он прыгнул в кузов грузовика, и машина умчалась. Вет сел во внедорожник. Через минуту территория опустела – если не считать гиен, сопящих за оградой.
На Марию всем было плевать.
Дым стал гуще. За пламенем садилось красное солнце. Вдали появились новые пожары. Гиены внимательно смотрели на них, подняв уши и нюхая дым, бродили по загону, стараясь найти выход.
Вдали грохотала стрельба, и ее эхо отражалось от крыш, покрытых испанской плиткой.
Мария попыталась решить, хорошо это или плохо. Настала ночь, никто так и не вернулся. Стрельба не стихала.
В воздухе клубился дым, в потоках теплого воздуха летели горящие пакеты – «Клирсэки». Мария села рядом с гиенами, и все они стали высматривать на горизонте свою судьбу, уйти от которой не могли.
– Не хочешь отсюда выбраться?
В ночи мелькнула тень.
– Туми?
Хромая, он вышел из темноты. В его руке сверкнул серебристый револьвер. Мария за всю свою жизнь никому так не радовалась.
– Что ты здесь делаешь?
– Вет забыл запереть ворота. – Он подошел к ее клетке. – Как бы нам тебя отсюда вытащить?
– Ключ вон там.
Туми добрался до того места, где люди Вета играли в карты.
Возвращался он, казалось, целую вечность, однако через минуту уже открыл замок и крепко обнял ее.
– Нужно убираться отсюда. Повсюду идут бои, и я не хочу попасть под перекрестный огонь.
Выглядел он ужасно – оборванный, истощенный. На ногу он наложил тяжелый самодельный лубок. Лицо перекосило от боли.
– Обопрись на меня, – сказала Мария.
– Что у тебя с рукой?
– Ничего. Все в порядке. – Она вывела Туми с территории Вета. – Подожди здесь.
– Ты что делаешь? Ты в своем уме?
Не слушая его, она побежала обратно. Схватила ключи, открыла загоны с гиенами. Гиены насторожились, услышав звон цепей. Мария бросилась бежать.
Гиены были быстрыми.
О Санта-Муэрте, какие же они быстрые.
Она услышала, как они врезались в загородку. Цепи заскрежетали и одна за другой поддались.
Мария вылетела из главных ворот, и Туми их за ней захлопнул. Щелкнул замок. Гиены врезались в железную решетку, и та задрожала. Мария, дрожа от страха, с криком отпрыгнула.
– Ты loco, девочка.
– Loca. Estoy loca, – машинально поправила его Мария. – Если Вет вернется, будет ему сюрприз. – Она положила руку Туми себе на плечо. – Идем.
Огонь распространялся во всех направлениях и даже перебросился на холмы. Сагуаро вспыхивали, как хлопушки в темноте, сотни Иисусов на горящих крестах падали, становились частью огромного пожара.
Туми опирался на нее, тяжело дыша и хромая при каждом шаге.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});