Читать интересную книгу Побег стрелка Шарпа (Спасение стрелка Шарпа) - Бернард Корнуэлл

женщины, – она снова посмотрела вверх, – это не мелочь. А для мужчины, наверное, да.

– Я тебя одну не оставлю.

– Меня это не беспокоит, – заверила его Сара, хотя дело обстояло как раз наоборот. – Просто теперь все новое. Я не та, кем была вчера. И завтра все тоже будет по-другому. – Она слабо улыбнулась. – Понимаешь?

– Наверное, нам стоит поговорить, когда я как следует проснусь. Но сейчас, милая, мне надо поболтать с Хорхе. И я умираю без чая.

Он наклонился, поцеловал ее, потом собрал свои вещи.

Сара нашла в куче свое рваное платье, но вдруг вздрогнула:

– Оно же воняет!

– Надень вот это. – Шарп бросил ей свою рубашку, натянул рейтузы и сунул ноги в сапоги. – Сегодня займемся штопкой и стиркой. Постирать надо все. Сомневаюсь, что чертовы французы уберутся из города раньше чем завтра. Сюда они вряд ли сунутся. – Он подождал, пока она застегнет рубашку, и только тогда открыл дверь. – Извини, Хорхе, разводил огонь.

– Французы уходить не собираются, – доложил португалец. Он был без мундира и уже сделал перевязь для раненой руки. – Далеко я не ходил, понаблюдал сверху – никто никуда не спешит.

– Тоже хотят передохнуть. Думаю, выступят завтра. – Он оглянулся. – Посмотри, остались ли там еще угли, ладно?

Сара проскользнула мимо Виченте, который отступил, чтобы пропустить ее, а потом посмотрел ей вслед и перевел взгляд на Жоану. Обе были босые, в мужских рубашках. Пройдя в кухню вслед за Шарпом, португалец неодобрительно покачал головой:

– Вы тут как в борделе.

– Стрелки – парни везучие. И девочек никто не принуждал. Обе пошли с нами добровольно.

– По-вашему, это оправдание?

Шарп подбросил в плиту щепок.

– А здесь и оправдываться не надо, Хорхе. Это жизнь.

– Вот для чего нам дана религия – чтобы подниматься над жизнью.

– Мне всегда удавалось ускользать как от закона, так и от религии.

Ответ явно пришелся не по вкусу набожному португальцу, тем не менее он промолчал и отвернулся, а отвернувшись, увидел на полке карандашный портрет Шарпа. Лицо его просветлело.

– Отличная работа! И как похоже!

– Здесь, Хорхе, изображен гнев людской против продажного мира.

– Вот как?

– Так сказал тот парень, что это нарисовал.

– Так это не мисс Фрай?

– Здесь был лягушатник, Хорхе. Офицер. Навестил нас, пока вы спали. Отойди-ка, нам огонь несут. – (Мужчины посторонились, пропуская Сару с горящей лучиной. Девушка сунула ее в печь и наклонилась, чтобы раздуть огонь.) – Вот что мы сделаем. Нагреем побольше воды, постираем одежду и выведем блох.

– Блох? – обеспокоенно спросила Сара.

– А почему ты чешешься, милая? Блохи еще не самое страшное. Ну ничего, у нас целый день свободный. Будем ждать, пока крапо уйдут, а уйдут они в лучшем случае завтра.

– Значит, не сегодня?

– Куда им сегодня! Они ж все пьяные. Офицеры их просто в строй не поставят. Завтра, не раньше. Вечером выглянем, посмотрим, что к чему, но рисковать не стоит. Патрули они, наверное, уже выставили. Переждем, потом уйдем из города через мост и на юг.

Сара задумчиво почесала бок.

– Ты хочешь идти за французами? А как мы проскользнем мимо них?

– Самый надежный вариант, – сказал Виченте, – идти к Тежу. Местность, правда, холмистая, зато у реки можно найти лодку и спуститься до самого Лиссабона.

– Но прежде, – вмешался Шарп, – у нас есть еще одно дело. Найти Феррагуса.

Виченте нахмурился:

– Зачем?

– Потому что за ним должок, Хорхе. По крайней мере Саре он точно задолжал. Украл ее деньги, так что надо вернуть.

Идея явно пришлась португальцу не по вкусу, но свои возражения он оставил при себе и спросил о другом:

– А если сюда заглянет патруль? Они ведь будут собирать солдат, верно?

– Ты говоришь по-французски?

– Не очень хорошо.

– Скажешь, что итальянец. Или голландец. В общем, что-нибудь. Пообещаешь, что в часть вернемся в срок.

Приготовили чай и сели завтракать. Поели сухарей, сыра, солонины. Потом Харпер и Шарп заступили в караул, а женщины занялись стиркой. Одежду и белье прокипятили, чтобы избавиться от вони, потом все высушили, а вечером Шарп прошелся по швам горячей кочергой – в целях борьбы с блохами и вшами. Харпер нашел в доме занавески, порвал их на длинные полосы, выстирал, высушил и предложил Шарпу перевязать ребра. Синяки еще оставались, да и боль не прошла, так что капитан согласился. Сара лишь теперь увидела шрамы у него на спине:

– Откуда это?

– Меня пороли.

– За что?

– За то, чего не делал.

– Больно было, да?

– Жить вообще больно. Заматывай потуже, Пэт.

Хоть ребра и ныли, дышалось уже легче, а это означало, что ничего страшного не случилось и организм понемногу идет на поправку. К лучшему изменилась и ситуация в городе. Стало тише, хотя над складом еще поднимался дымок. Скорее всего, размышлял Шарп, французам удалось спасти часть хранившейся на складе провизии, но этого им вряд ли хватит, чтобы победить голод, ставший союзником Веллингтона в борьбе с нашествием. В полдень капитан рискнул выбраться в переулок и, как и ожидалось, обнаружил французские патрули, высланные для сбора разбредшихся по Коимбре солдат. Призвав на помощь Харпера, он собрал у входа в переулок кучу мусора, и уловка сработала – к ним так никто и не наведался. Ближе к вечеру по мостовым застучали копыта, заскрипели колеса, а когда стемнело, Шарп снова вышел в переулок и увидел разместившиеся неподалеку две артиллерийские батареи. Их охраняли с полдюжины часовых, и один, более бдительный, чем его сонные товарищи, заметил тень Шарпа и окликнул его, а когда ответа не последовало, выстрелил в темноту. Пуля ударилась в стену над головой капитана.

– Un chien! – крикнул