– Фу-у! – перевел дух Кортни, засовывая обратно в карман носовой платок. – Словно они собрались на край света! – Он повернулся к своей хихикающей кузине и обратился к ней тоном молодого джентльмена, неукоснительно следующего последним наставлениям своей матушки. – Я собираюсь к Крошеям, если хочешь, можешь поехать со мной. Только давай побыстрее собирайся, я не буду тебя ждать, пока ты будешь прихорашиваться!
Не имея других договоренностей и опасаясь, что мисс Трент может взять ее с собой к старику Мэтью, Теофания с радостью приняла это соблазнительное предложение и убежала в дом переодеваться. Испытывая огромное облегчение от того, что у нее, наконец, выдалось свободное утро, что можно отдохнуть от постоянных забот о Шарлотте, мисс Трент отправилась в путь к домику Мэтью с корзинкой в руке, оставшись наедине со своими мыслями.
На обратном пути ее догнал Линдет в двуколке. Он придержал лошадей, поравнявшись с ней, и возбужденно окликнул ее.
– Доброе утро, мэм! Вы пропустили такое зрелище! Садитесь рядом и позвольте мне отвезти вас домой!
Она улыбнулась ему.
– Спасибо, но мне нравится прогуливаться пешком! А что такого я пропустила?
Он рассмеялся.
– Я сейчас вам расскажу, но вы должны позволить мне отвезти вас! Мне кажется, собирается дождь, а у вас нет зонтика.
– Ну, что ж, – согласилась она, хватаясь за протянутую руку и вскарабкиваясь в карету, – хотя, по-моему, облака слишком высоко для дождя. Ну, не тяните, рассказывайте! Что же я пропустила?
– Артур Миклби пытался достать свой кнут с дерева! – сказал он, все еще смеясь. – Я тоже не все видел, но на его лицо стоило посмотреть! Это случилось в полумиле отсюда, на этой же дороге, где деревья нависают над ней. Вот олух!
Она тоже рассмеялась.
– У него что же, застрял кнут?
– Ну да! Когда я подъехал, он был так зол, проклинал дерево, кнут, своего серого жеребца, что я не мог бы не засмеяться даже под угрозой смертной казни! Всякий раз, когда он ловил рукоятку и дергал ее, пытаясь освободить кнут, его серый в испуге шарахался, подавал вперед, поэтому Миклби приходилось отпускать кнут и успокаивать лошадь. Так он и застрял там под деревом, а кнут раскачивался как маятник и, в конце концов, сбил у него с головы шляпу!
– Подумать только, я пропустила такое зрелище! – сказала мисс Трент, с увлечением слушавшая его рассказ. – Ну и что же, ему удалось освободить кнут?
– Нет! Он по-прежнему там висит! Но думаю, что ненадолго – Миклби отправился домой – за лестницей, я полагаю! Хочет побыстрее достать его, пока никто не появился и не начал интересоваться, что это там болтается среди ветвей. Я вот поинтересовался у него. Бедный Миклби меня чуть не убил, но я ничего не мог с собой поделать!
– Бедный Артур! Вы были слишком безжалостны с ним!
– Ничуть! Я даже подобрал с земли его шляпу! Конечно, во всем виноват Уолдо, – обычно он так стегает кнутом, описывая дугу над головой – вот Миклби и решил повторить прием, да неудачно! Я говорю Уолдо, что если он останется здесь еще на какое-то время, то вскоре из него сделают идола – Миклби и вся компания копируют каждый его жест. Если он будет носить сюртук наизнанку – они поступят так же!
– По-видимому, так и есть, – согласилась она. – К счастью, он не делает ничего слишком экстравагантного! Скорее наоборот, он оказал благотворное влияние на своих верных последователей, чем заодно заслужил расположение их родителей!
Он ухмыльнулся.
– Да, это так. Все от него без ума! Но он быстро утратит свою популярность, когда они узнают, что Брум Холл ему был нужен только для своих гнусных выродков.
– Гнусных выродков?! – переспросила неестественным голосом мисс Трент.
– Да, так их называет мой кузен Джордж, – рассмеялся его светлость. – Он не слишком хорошо к ним относится. Он неплохой человек, но излишне чопорный и слишком много времени уделяет приличиям. Он говорит, что поселять детей в таком добропорядочном месте – это уж слишком эксцентрично. Должен признаться, я не решился бы поступить так на месте кузена. Даже пастор был немного смущен, когда Уолдо раскрыл ему свои планы, и, как мне кажется, он беспокоится, что скажут люди типа миссис Миклби, когда узнают, что у сэра Уолдо на уме! – Он вдруг заметил, что мисс Трент все это время, не проронив ни слова, напряженно его слушает, осекся на полуслове, и, посмотрев на нее, встретился с ее серьезным внимательным взглядом. – А разве вам Уолдо не рассказывал про своих детей?
– Нет. Он ничего не говорил про них, – отведя глаза, холодно ответила она.
– О, Боже! – всплеснул руками Линдет. – Мне казалось… Опять я опростоволосился! Ради Бога, мэм, не выдавайте меня! Я не хочу получить от Уолдо нагоняй!
Он говорил полушутя, и она, выдавив из себя подобие улыбки, ответила:
– На этот счет вы можете быть спокойны. Разумеется, я не буду говорить на эту тему.
– Он предупреждал меня, чтобы я об этом не распространялся, – виновато произнес Линдет. – Сам он никогда не рассказывает никому, кроме, разумеется… Но больше ни слова! – Тут ему в голову пришла какая-то мысль, и он встревоженно воскликнул: – Надеюсь, вы не слишком шокированы, мэм? Я хочу сказать, что многие будут недовольны, что дети подобного сорта будут находиться в Брум Холле, но вы ведь не будете воротить нос потому, что это не совсем приятно? В конце концов многие вообще не задумываются о судьбе бедняжек, не говоря уже о том, чтобы дать им кров, накормить их, дать образование! Вы можете сказать, что при таких деньгах, как у него, это ничего ему не стоит, но…
Мисс Трент, чувствуя, что она близка к истерике, перебила его:
– Дорогой лорд Линдет, уверяю вас, что вам нет нужды говорить еще что-либо! Я так понимаю, вы с сэром Уолдо вскоре покинете Йоркшир?
– Да, то есть, я не уверен, – запинаясь, ответил он. – Мне, конечно, нужно съездить домой, но я надеюсь, вернуться в Йоркшир, как только… в общем, скоро!
– Ну да, в следующем месяце, на Йоркширские скачки, – понимающе кивнула она. – Вы ведь часто бываете на них. Я первый раз буду иметь возможность увидеть их. Миссис Андерхилл по такому случаю собирается устроить прием.
Он с готовностью поддержал эту тему, и остаток пути они провели в легкой беседе, в которой его светлость определенно был более разговорчив. Он собирался было уже завернуть в ворота Степлза, однако мисс Трент не позволила ему это сделать и сказала, что если он высадит ее у сторожки, то она с удовольствием пройдет к дому пешком. Она достаточно хорошо владела собой, чтобы он не заподозрил, что его неосторожный язык причинил больше вреда, чем он думал, и он с легким сердцем распрощался с ней, весело помахав шляпой.