сверстников и смелее в шутках.
Арсений не отпускал, девчонки смеялись, и как-то так вышло, что компания оказалась на верхней террасе клуба.
Здесь тоже звучала музыка и стояли отдельные парочки, но звуки долетали тише и можно было, накинув куртку и не выходя из «Альтареса», глотнуть свежий воздух и отпустить мысли, которые в подобные моменты всегда находили Женьку.
Но после двух часов в клубе щеки у девушки раскраснелись, нежные губы приоткрылись, а легкий хмель шумел в голове. И было не так обидно думать, что не всё в ее жизни хорошо.
Женька и сама не поняла, когда и почему Арсений решил ее поцеловать. Они вдруг оказались вдвоем, друзья пропали, а девушка услышала у своего лица горячее и такое же нетерпеливое, как рука под платьем, нашедшая ее бедро:
– Жень, у меня родителей дома нет. Поехали ко мне? Ничего не будет, если не захочешь, честное слово! Просто посидим и… познакомимся лучше. Скажи сестре, что у подруги ночуешь! Если хочешь, можем с собой еще кого-нибудь из компании захватить, чтобы ты не боялась. Эта темненькая Оля, похоже, не против уехать со Стасом. Так поехали? Ты давно мне нравишься…
– Давно, это пару месяцев?
– Поверь, детка, это очень много! Ты реально особенная и у меня к тебе всё серьезно!
– Не ври! И отпусти меня. Ты ничего обо мне не знаешь.
– Скажи, ты уже делала «это» с кем-то? Если нет, то я тебя научу… Хочешь, попробуем?
В женском туалете было немного народу. У Женьки колотилось сердце, болело в груди и щипало в глазах. Она едва сдержалась, чтобы позорно не разреветься перед этим Арсением и не начать вытирать губы. Только сказала, что ей плохо, выкрутилась из рук и сбежала от парня.
Как сбегала от других. Но еще никогда и ни с кем она не заходила до таких разговоров.
Женька открыла в мойке кран, взяла из дозатора мыло и стерла с губ остатки помады вместе с чужим прикосновением. Прополоскала рот.
Это не было ни капли приятно – ни сам поцелуй, ни слова Арсения. Это никогда не будет приятно, вот что пугало, и лучше бы она сюда не приходила. А потом и умылась, смыв праздничный макияж, чтобы никого вокруг не напугать слезами. И успокоиться самой.
Но это было невозможно, останься она в клубе с друзьями, и девушка, одевшись, ушла. Предупредила подругу (ту самую темненькую Олю), чтобы не искали, ничего не объяснила и отключила телефон.
А дальше была улица, еще светлый проспект в новогоднем убранстве, какое-то накатившее отчаяние, толкнувшее вперед, и автобус. Светлая высотка в хорошем районе, до которой оказалось всего две остановки. Если бы больше, то она скорее всего струсила бы и просто проехала мимо.
Женя остановилась у подъезда, поднялась по ступенькам крыльца и повернулась к домофону. Уже подняла руку и набрала номер квартиры… но нажать на вызов не решилась.
Так прошли несколько минут. Возможно, она бы простояла так какое-то время и ушла, но из подъезда вышли люди, и девушка скользнула внутрь. Отключила мысли, чтобы не думать, что делает, пока не поднялась на несколько этажей и оказалась перед нужной дверью…
Она бывала здесь дважды, ее брала с собой Ангелина, но это было очень и очень давно.
Женька вскинула руку и нажала на кнопку звонка. Тут же отступила на шаг в ужасе от того, что сделала… но дверь внезапно открылась и на площадку выглянула женщина средних лет в бигуди на голове – мама Марьяна.
– З-здравствуйте…
– Здравствуйте, девушка. А вы к кому?
– А я… к Марьяну пришла. Можно мне его увидеть?
Женщина пару раз мигнула удивленно зеленым взглядом, но вдруг улыбнулась.
– Ой, да ты никак Женя? Сестра Ангелиночки?! Господи, как ты выросла, девочка! Невеста уже!
Женька неловко улыбнулась и закусила кончик нижней губы.
– Да… наверное.
– Марик! – отступив в квартиру, крикнула женщина. – Сынок, где ты там застрял?! К тебе тут Женя пришла!
В квартире было тихо, но вдруг что-то загрохотало, послышался звук, словно кто-то упал…
«Кто?!»… и через секунду в прихожей появился Суббота. Голый по пояс, босиком и в одних домашних штанах. Слегка лохматый, моргнул изумленно, увидев свою гостью.
– Женя?
– Привет.
– Сынок, я ушла собираться! Мы с отцом через полчаса выходим, уже такси заказали. Так что принимай свою гостью сам!
– А ты…
– Я ненадолго.
Показалось, Марик отказывался верить, что видит девушку. Но вдруг очнулся и распахнул дверь.
– Проходи!
Глупо было отказываться от приглашения, когда уже пришла. Женя вошла в квартиру и сняла шапку.
– Я на минуту.
– Всё равно, давай помогу раздеться.
Девушка сняла пуховик, засунула шапку в рукав и отдала парню. Разулась, оставшись в колготках и в платье. Неловко провела рукой по высокому хвосту, поправляя волосы.
– Проходи в мою комнату. Вот сюда!
Они вошли, и Марьян быстро откатил под кровать гантели, с которыми, судя по всему, только что занимался. Сдернул с компьютерного кресла и натянул футболку…
– Ты надел ее шиворот-навыворот, – негромко заметила Женька.
– Черт… точно!
Он снял и вновь надел.
– А теперь задом наперед.
– Черт, – Марьян снова чертыхнулся и поднял глаза. – Да пусть уже…
Он прикрыл за ними дверь и уставился на девушку. Она тоже смотрела на него целую минуту. Сбоку от них горела лампа на столе и, казалось, время остановилось.
– Пожалуйста, Марьян, не спрашивай меня, зачем я пришла, – первой нарушила молчание Женька, чувствуя, как бешено бьется сердце. – Я не смогу ответить.
– Хорошо, – ответил парень, – не буду.
– Просто… вдруг захотелось тебя увидеть. Убедиться, что у тебя всё хорошо. Что ты не один, а… с кем-то. Я почти ничего о тебе не знаю, как ты живешь и… И сейчас обязательно что-нибудь придумаю. Найду причину, почему сюда пришла, если надо.
– Не надо, Женя. Нет у меня никого.
Они снова смотрели друг на друга.
В комнату постучала мама Марьяна и громко посоветовала сыну напоить гостью чаем, а то они с папой уйдут, а их сын не догадается.
– Хорошо, мам, – отозвался парень. – Обязательно!
Но почему-то обоим было непросто пошевелиться. В этом времени и в этой комнате они действительно встретились, и Женька растерянно улыбнулась.
– У тебя семья – мама, папа. Знаешь, это так… по-настоящему и немного странно для меня. Я даже не задумывалась, как давно не была в таком доме. Мы просто привыкли с Гелей быть одни. Я помню, сначала было страшно, что же будет завтра? Как мы будем жить? Хотя наверняка Геле было намного труднее, чем мне. И вдруг