белыми скатертями и начищенными доспехами, развешанными на стенах, как ресторан, но был весьма атмосферным местом, которое тоже не пустовало.
Здесь тихо играла музыка, падал мягкий боковой свет, скрывая фигуры за дальними столиками, и всё, на чем вошедший концентрировал внимание – это ярко освещенная барная стойка с подвешенными бокалам и темноволосый бармен в белой рубашке и в галстуке-бабочке.
Когда я вошла, он по классике жанра эти самые бокалы натирал.
Я подошла к стойке и озвучила заказ:
– Австрийский шоколад, мяту, и коктейль «Крестный отец». Двойную порцию и не жалейте виски! Через час кофе, а потом всё повторить.
– Сделаю!
У стойки сидели двое мужчин и оба тут же повернули головы. Сначала искоса, а потом и без стеснения меня разглядывая.
– Привет, девушка. Скучаете? Если хотите, можем пригласить вас в нашу мужскую компанию. Мы с другом не против завязать знакомство с такой красоткой!
О, да, Ленка точно знала, во что меня одеть. Представляю, какой я имела вид одна в баре вечером, в пышной юбке и в корсете «Ну, возьмите меня!»
Пиджак Орловского я потеряла где-то на сцене, поэтому постаралась, чтобы мой голос сполна остудил мужской интерес.
– Не хочу. Растворитесь, мальчики!
Я повернулась и ушла к дальнему угловому столику у окна. Села за него, сняла лабутены и закинула уставшие ноги на свободный стул. В ожидании своего заказа сложила руки на груди и уставилась в панорамное окно, за которым стих ветер, но продолжал падать снег.
Хорошее место чтобы остаться наедине с собой и подумать. Только вот о чем?
О том, что произошло? Или о том, что уже не произойдет никогда?
Ладно, вот выпью свой виски с миндалем и решу! Тем более, что бармен принес заказ и не стал задавать лишних вопросов.
Когда Орловский спустя время нашел меня, я уже пила свой второй коктейль, по-прежнему тупо уставившись в ночь за окном, и положив ладонь на голое плечо.
В этот зимний вечер очень не хватало верхней части одежды, но уходить не хотелось. Вообще ничего не хотелось. Только застыть в янтаре, как муха. Или превратиться в фигурку в стеклянном рождественском шаре.
– Вот ты где, Геля? Исчезла без объяснений и снова отключила телефон, я угадал?
Я медленно отняла взгляд от окна, подняла голову и посмотрела на парня.
На фоне освещенного бара фигура Максима выглядела особенно рельефно и впечатляюще. И зачем одному Кентавру столько сексуальной харизмы? Поделился бы с другими, что ли.
Но сделав глоток коктейля, я отвернулась.
Кыш! Не нужно будоражить мне сознание призраками прошлого! Всё давно прошло и не вернется!
– Нет, только не ты, Орловский. Уходи! – лениво отмахнулась. – Мой рабочий день закончился. Я больше не твой секретарь. Представь, что меня не существует. Я исчезла!
– Ясно. – Максим ловко отобрал из моей руки бокал, поднес к своему лицу и запросто попробовал содержимое.
– Эй!
– Виски, – как-то тяжело выдохнул, после чего вернул мне бокал и повернулся к бару. Сделал бармену знак рукой:
– Повтори для меня такой же!
– Сделаю!
Развязав на шее галстук, Максим расстегнул на рубашке пару верхних пуговиц, придвинул стул от соседнего столика и уселся рядом. Положил галстук на стол в стороне от себя.
Моей икры коснулось твердое бедро, и в укромном уголке, где в панорамном окне шел снег, вдруг стало неожиданно тесно.
– Я тебя не приглашала, Орловский, – возмутилась.
– А я у тебя разрешения и не спрашивал.
– Грубиян.
– Мегера.
– Еще и невоспитанный тип!
– Только когда нервничаю или меня кто-то сильно злит!
– Разве ты не должен быть сейчас на своем парадном ужине?
– Должен. Но вместо этого я оббегал всю гостиницу, расчистил машину и смотался к трассе. Попутно вынес мозг охране и, похоже, что-то сломал на сцене. А ты, значит, всё это время была здесь и решила напиться?
Я молча пожала голыми плечами и отвернулась. Сказала же, что уволилась. Пусть другим предъявляет претензии, а я не просила его меня искать.
Официант принес коктейль, и Максим осушил его в два глотка. Оставив лед, попросил принести еще.
– М-да, интересная у всех вышла поездка, – сказал загадочно.
А я, хоть и не собиралась с ним разговаривать, а не удержалась и изумленно хмыкнула:
– Интересная? Всего лишь?!
– Ну, я много чего сегодня узнал и… увидел. Теперь не могу забыть.
Светло-карие глаза, в освещении бара практически темные, смотрели со смыслом и захотелось бросить в Орловского салфеткой. Что я и сделала.
Однако из нас двоих это я больше выпила, и Максим ловко ее поймал. Отложил на стол к галстуку.
– Всё еще злишься? – спросил, когда официант принес ему новый коктейль и отошел.
– Ненавижу! – честно ответила. – И тебя, и эту глупую командировку! Никогда я еще столько не краснела, как сегодня, и не попадала в такие идиотские ситуации. А всё ты! Так что уйди, и дай выпить в одиночестве! Мне необходимо снять стресс.
– Снимай, – и не подумал ретироваться Максим. – Но только в моем обществе. Одну в поисках приключений я тебя в этом баре не оставлю. Ты слишком привлекательный объект для мужчин, чтобы пить здесь без присмотра. К тому же вдвоем стресс снять легче.
Я сощурилась. И разозлилась.
Точнее, разозлилась я раньше, но именно сейчас дала выход злости.
– Слушай, Орловский, только не строй из себя кабальеро, а из меня распутную Хуаниту. Если бы я хотела найти компанию, я бы ее уже нашла, тебе не кажется? И на что это ты намекаешь?
– Я не намекаю, Геля, а прямо говорю. Мы уйдем отсюда вдвоем. Так что пей, пить я тебе не запрещаю.
Ах, значит он мне «не запрещает»?!
– Знаешь что, бывший Босс? – лизнула я парня языком пламенем. – Лучше иди и найди свою певичку! Чем тратить на меня свое личное время. Бедняжка так расстроилась за столом, закапав его слюной, когда узнала, что ты соблазнил свою секретаршу, что чуть дыру во мне не прожгла! Может, еще успеешь ее утешить. Вряд ли на это способен толстяк Жоржик!
– А почему сразу я? А может, это ты меня соблазнила?
– Да не важно!
– Злая, недобрая Гельятина.
Я согласно кивнула, а Орловский добавил:
– И к тому же ревнивая.
– Что? Размечтался!
– Нашел бы, если бы хотел. Но не хочу, – просто ответил парень. – И давай закроем тему с Тамилой Тай, если тебе интересно.
– Пф! Мне не интересно!
Но ответила я это прямо в бокал, и Орловский усмехнулся.
– Да, у меня было с ней один раз, больше года назад. Но только потому, что я был пьян и уверен,