Хирам называется мертвым потому, что в обычном человеке космические силы ограничены их физическим или материальным проявлением. Одержимый своей верой в реальность и вечность физического мира и существования, человек не соотносит материальную вселенную с пустой северной стеной храма. Как солнечный свет может быть назван умирающим символически по мере приближения к зимнему солнцестоянию, так и физический мир может быть назван зимним солнцестоянием духа. Достигая этого момента, солнце как будто останавливается на три дня, а затем, отвалив камень зимы, начинает свой триумфальный марш на север к летнему солнцестоянию. В философии невежество может быть уподоблено зимнему солнцестоянию, духовное понимание — летнему солнцестоянию. С этой точки зрения, инициация в мистериях становится весенним равноденствием духа, и в это время Хирам в человеке переходит из сферы смертности в сферу вечной жизни. Осеннее равноденствие аналогично мифологическому падению человека, и в это время человеческий дух нисходит в царство Гадеса, погружаясь в иллюзию земного существования.
В своем «Очерке о прекрасном» Плотин описывает очищающее воздействие красоты на развивающееся сознание человека. Призванный украсить Вечный Дом, Хирам Абифф является воплощением принципа красоты. Красота существенна для естественного развития человеческой души. Мистерии полагают, что человек, по крайней мере частично, является продуктом его окружения. Следовательно, он должен быть окружен объектами, которые пробуждали бы высокие и благородные чувства. Мистерии показывают, что возможно воспроизвести красоту в жизни, окружив жизнь красотой. В мистериях учили, что симметричные тела были построены душами в присутствии симметричных тел, что благородные мысли появляются в присутствии примеров умственного благородства. И наоборот, если человека заставить смотреть на неблаговидные и асимметричные структуры, которые обусловят в нем низкие чувства, тогда он будет склонен к низким поступкам. Если посреди города установить плохо спроектированное здание, в этом городе будут рождаться неудачные дети, а мужчины и женщины, глядя на эти уродливые структуры, будут вести негармоничную жизнь. Вдумчивые люди древности понимали, что их великие философы были естественным продуктом эстетических идеалов в архитектуре, музыке и искусстве, которые установились в качестве стандартов в культурных системах того времени.
Замена гармонии прекрасного диссонансом фантазии составляет величайшую трагедию в каждой цивилизации. Боги-спасители были не только прекрасными сами по себе, но и выполняли роль служителей красоты, пытаясь найти пути возрождения человека через возбуждение в нем любви к прекрасному. Ренессанс сказочного золотого века может быть возможен только подъемом красоты до ее благородного статуса во всех сферах жизни как всеобъемлющего принципа религиозных, политических, этических, социологических и научных аспектов человеческой культуры. Дионисийские Архитекторы посвящали себя поднятию их мастера духа, космической красоты, из гробницы материального невежества и эгоизма, возведением зданий, которые явились примером столь высокого совершенства, симметрии и величия, что они был и действительно магическими формулами, которые пробуждали дух украшателя-мученика, плененного в материальном мире.
В масонских мистериях тройственный дух человека (светлая Дельта) символизируется тремя великими мастерами ложи Иерусалима. Как Бог является всеобъемлющим принципом трех миров, в каждом из которых Он проявляет Себя как активный принцип, так и дух человека, разделяя природу божества, обитает в трех плоскостях бытия: верховной, высшей и низшей сферах пифагорейцев. У ворот низшей сферы (подземный мир, обиталище смертных) стоит страж Гадеса, трехглавый Цербер, который аналогичен трем убийцам в легенде о Хираме. Согласно этой символической интерпретации тройственного духа, Хирам есть третья, или воплощающая, часть — мастер-строитель, который во все века воздвигает живые храмы из плоти и крови как место поклонения Наивысочайшему. Хирам расцветает, а потом его срывают как цветок, он умирает у ворот материи, он погребается в элементах творения, но, подобно Тору, он запускает свой могучий молот в пространство небес, приводя первозданные атомы в движение, и утверждает порядок в Хаосе. В качестве потенциальной космической силы в каждой человеческой душе Хирам лежит, ожидая того момента, когда он станет человеком, через жизненный ритуал превращения потенциальности в божественную действенность. По мере увеличения чувственных восприятий индивида человек получает еще больший контроль над своими различными частями и дух жизни постепенно освобождается. Три убийцы представляют законы Низшего мира, рождение, рост и старость, которые расстраивают планы Строителя. Для среднего человека физическое рождение на самом деле означает смерть Хирама, а физическая смерть — воскрешение Хирама. Для инициированного, однако воскрешение духовной природы свершается без вмешательства физической смерти.
Любопытные знаки на основании Иглы Клеопатры, стоящей в Центральном парке в Нью-Йорке, расцениваются великим мастером великой ложи Египта как масонские символы первейшей важности. Масонские знаки и символы можно найти на камнях различных общественных зданий не только в Англии и вообще на континенте, но также и в Азии. В своей книге «Индийские масонские знаки в династии Моголов» А. Горэм описывает массу надписей на стенах таких сооружений, как Тадж-Махал, Джама Мажид и знаменитая масонская структура Кутаб Минар. С точки зрения тех, кто считал масонство результатом продолжения деятельности тайных обществ архитекторов и строителей, которые тысячи лет объединялись в замкнутую касту мастеров-ремесленников, Хирам Абифф был великим мастером Тира в организации ремесленников мирового масштаба со штаб-квартирой в Тире. Их философия состояла в использовании в пропорциях и украшениях храмов, дворцов, мавзолеев, крепостей и других общественных Зданий своего знания законов, управляющих Вселенной. Каждому инициированному работнику был дан иероглиф, которым он отмечал камни, укладываемые им, чтобы показать последующим поколениям, что он таким образом посвятил верховному архитектору вселенной совершенный продукт своего труда. Относительно масонских знаков Роберт Гоулд пишет:
«Весьма примечательно, что эти знаки могут быть найдены во всех странах: в камерах Великой пирамиды в Гизе, на подземных стенах Иерусалима, в Геркулануме и Помпеях, на римских стенах и греческих храмах, в Индустане, Мексике, Перу, Малой Азии, как и на руинах в Англии, Франции, Германии, Шотландии, Италии, Португалии и Испании» (см. «Краткую историю масонства»).
С этой точки зрения история о Хираме может вполне представлять внесение божественных секретов архитектуры в пропорции земных строений. Три степени ремесла хоронят великого мастера (Великая Аркана) в строении, которое они возводят после того, как убивают его строительными инструментами, сводя безмерный дух космической красоты к ограничениям конкретной формы. Эти абстрактные идеалы архитектуры могут быть возрождены, однако, мастером масоном, который, размышляя над структурой строения, извлечет из него божественные принципы архитектонической философии, которые лежат внутри строения или погребены в нем. Таким образом, физическое здание является на самом деле гробницей творческого идеала, и его материальные параметры являются лишь тенью.
Больше того, легенда о Хираме может рассматриваться как история превратностей самой философии. Как институт распространения этической культуры языческие мистерии были архитектором цивилизации. Их сила и благородство, их достоинство были персонифицированы в Хираме Абиффе, мастере-строителе, но они стали жертвой нападения со стороны упомянутой выше тройки — государства, церкви и толпы. Они были развенчаны государством, которое завидовало их богатству и власти, ранней церковью, боящейся их мудрости, и солдатней, натравливаемой церковью, и государством. Точно так же, как Хирам, когда он был поднят из могилы, прошептал Слово мастера масона, которое было утеряно после его безвременной смерти, так и, согласно доктринам философии, воскрешение древних мистерий будет заключаться в открытии вновь того тайного учения, без которого цивилизация должна оставаться в состоянии духовного хаоса и неопределенности.