— Я не могу.
Мое внимание снова переключилось на него.
— Ты не можешь?
— Нелегко. Я не могу говорить с этим. А форма… — его губы истончились в концентрации. — Мне нужно выкопать ее, прежде чем я смогу попытаться устранить повреждения.
Он только что сказал «выкопать»? Я постарался не покраснеть.
— Ты можешь уйти, пожалуйста? — огрызнулся я на Зерита. — Это инвазивно.
Было удивительно, как быстро изменилось выражение лица Зерита — словно каждый мускул сразу же перестроился в острый, как бритва, взгляд.
— Это мой корабль. Я могу залезть с тобой в умывальную комнату и буду вполне в своем праве. И это не считая того, что мне не нравится твой тон. Помни, с кем ты говоришь.
Верно. Зерит Алдрис, арх-комендант.
Зерит Алдрис, человек, который однажды отправился на разведку с пятью своими самыми талантливыми военными коллегами — своими самыми талантливыми конкурентами — и, по счастливой случайности, единственный вернулся живым. Человек, который заставил меня вернуться в дом моей семьи, чтобы убрать меня со своего пути. Человек, который выступал за мое заключение в тюрьму, хотя прекрасно знал правду о том, что произошло в Сарлазае в тот день.
Зерит Алдрис, человек, который «подружился» с подростком Тисаной в рабстве и оставил ее там не один, не два, а четыре проклятых раза. А потом с ленивой улыбкой пытался заставить ее встать на колени перед всеми, на кого она так отчаянно хотела произвести впечатление, просто потому, что мог.
И который теперь, после всего этого, смотрел на нее так, словно она была куском мяса, готовым к разделке для его собственных целей.
О, я точно знал, с кем говорю.
Я улыбнулся ему сквозь стиснутые зубы и сказал:
— Я никогда не смогу забыть.
Честно говоря, я гордился своей сдержанностью. Но, очевидно, мой тон все еще не соответствовал стандартам Зерита, потому что он выпрямился, расправил плечи, наклонил голову.
— Подойди сюда, Максантариус.
— В этом нет необходимости, — вклинилась Тисана, прежде чем бросить на меня взгляд, который говорил: «Заткнись и прекрати создавать проблемы».
— Встань и подойди сюда.
Длинные, острые пальцы вцепились в мой разум и сжимали, сжимали…
Мне удалось продержаться пять долгих секунд, прежде чем мои ноги предали меня, поднявшись со стула без моего разрешения и делая один мучительный шаг за другим. Я остановился в нескольких шагах перед ним и вскинул брови, как бы говоря: «Теперь счастлив?»
Он поднял бледный палец и поманил.
— Еще один шаг.
Ублюдок. Я сделал крошечное движение, как только мог, слегка подавшись вперед, и он рассмеялся.
— Ты никогда ничего не делаешь легко. — его улыбка превратилась в нечто более близкое к усмешке. — Ты всегда был таким болтливым. Но эта сила воли никогда не была достаточно сильной, не так ли? Всегда подводила тебя в самые важные моменты.
Низко. Так чертовски низко, даже для него. Ярость впилась когтями в каждую мышцу моего тела.
— Это твой корабль, но это моя миссия. — голос Тисаны раздался у меня за спиной. — И эти отвлечения ни к чему, Зерит. Мы здесь не для этого.
— Отвлечения? — его взгляд опустился на мое плечо. — Я только хотел взглянуть на это поближе. Мне нравится полностью понимать потенциал ресурсов, которыми я располагаю. — он осмотрел раны, сморщив нос. — Отвратительно. И восхитительно.
Затем он повернулся к Тисане, на его лице появилась озабоченность.
— Меня беспокоит, Тисана, что ты не сочла нужным рассказать мне об этом раньше.
Ее лицо оставалось нейтральным, но я наблюдал за ее стальным выражением, которое говорило мне, что она просчитывает идеальный ответ. Затем ее черты приняли хорошо отработанную извиняющуюся слащавость, и она ответила:
— Просто столько всего произошло… так быстро… я не успела как следует подумать.
Это было так сладко, что граничило с сарказмом, а может, мне так показалось только потому, что я слишком хорошо ее знал. Но Зерит, по крайней мере, казалось, купился на это. Одно моргание, и ослепительная, лучезарная улыбка вернулась.
— Мы все немного отвлеклись. Такое случается, в такие времена. Но, не заблуждайтесь, именно поэтому мы здесь. Никто из нас не может позволить себе забыть об этом. — его веселый взгляд переместился на меня, жестом указывая на рану. — Тогда позаботьтесь об этом. Повеселитесь с… раскопками.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
И вот так он скользнул прочь, не потрудившись оглянуться, когда поднимался по ступеням на палубу.
ГЛАВА ПЯТДЕСЯТ ТРЕТЬЯ
Тисана.
— Все прошло именно так, как он хотел, — сказал Саммерин, покачав головой, а Макс нахмурился так, что понял, что его друг прав.
Я наблюдала за Максом, когда он опустился обратно на ящик, и стиснул зубы. Глупо. Так глупо, в этой уникальной мужской манере, опуститься до того, чтобы ввязаться в соревнование по размахиванию членом, вместо того, чтобы остановиться и подумать о том, что это может означать. Боги, какая это, должно быть, привилегия.
Возможно, у меня была способность разлагать плоть — эта мысль заставила меня содрогнуться, — но мне все еще не хватало свободы, которая позволила бы мне вести себя так беспечно.
Макс поймал мой взгляд.
— Что?
— Ты слишком упростила ему задачу.
— Поверь мне, я знаю Зерита достаточно долго, чтобы понять, что он все равно нашел бы оправдание для этой демонстрации. Это было неизбежно. Сейчас или позже. — насмешка. — Ублюдок.
— Это не имеет значения. Ты не можешь дать ему так много, чтобы он использовал это против тебя.
Лицо Макса ожесточилось.
— Этот человек обращался с тобой, как с животным, и он просто смотрел на тебя, как на… — он выдохнул сквозь зубы. — И ты говоришь мне, что я недостаточно хорошо играл?
Мне хотелось смеяться. Как кто-то может быть таким циничным и в то же время таким наивным?
— Ты понимаешь, сколько мужчин смотрели на меня таким образом? Как на вещь, а не как на человека? Я бы и недели не прожила при дворе Эсмариса, если бы…
— Но это неправильно.
— Конечно, это неправильно, но так оно и есть. Единственное оружие, которое у меня есть — это использовать его.
Макс посмотрел вниз на свое плечо. На сверкающую черную гниль.
— Я не думаю, что это даже отдаленно похоже на правду, Тисана.
Шепот, далекий, когда глаза упали на этот участок гнили: {Посмотри, что мы можем сделать вместе. Прекрасно.}
Один отголосок шепота, и он снова исчез. Это было всегда, всегда так устало.
— Я связан с орденами, — сказал я Максу. — Это правда, нравится ли это мне или тебе. И это… гниль… — я подняла руку к его плечу, сдерживая отвращение к этому слову. — Это не принадлежит мне. Это принадлежит им.
Привязана к Зериту. Связана с Нурой. Привязана к королеве Сесри. И, конечно, что, возможно, опаснее всего, привязана к Решайе. Все эти веревки, режущие мою кожу. Моя кожа, которая может убить. Мои руки, которые могли разлагаться.
Было проще, признавала я в глубине души. Легче было злиться на Макса за то, что он делает то, что я не могу, чем думать обо всем, что это подразумевает — чем думать о том, что эти люди сделали из меня и что мое рабство, мое рабство заставит меня делать.
Потому что это? От этого мне становилось плохо, сколько бы раз я ни говорила себе, что все это будет стоить того, если это означает освобождение тех, кого я оставила.
— Но ты больше, чем все эти вещи, — тихо сказал Саммерин. — Не забывай об этом.
— Я буду той, кем мне нужно быть.
— А как насчет того, кем ты хочешь быть? — Макс наклонился вперед, морщась от этого движения. — А что насчет тебя?
А как же я? Я была средством для достижения цели. Моя мать отослала своего единственного ребенка. Серел был готов пожертвовать своей жизнью. То, от чего они отказались ради меня, должно было чего-то стоить.
— Сейчас не время быть эгоистом, — сказала я. — Еще не время.