более депрессивного, чем розовое вино комнатной температуры.
— За исключением, возможно, дневной комнаты в психиатрическом центре. — Келли замирает от ужаса, глядя на меня широко раскрытыми глазами.
— Прекрати, — устало говорю я. — Если я не смогу шутить об этом, будет намного хуже.
Через мгновение она посылает мне неуверенную улыбку. — Значит ли это, что я все еще могу называть тебя сумасшедшей, как раньше, до того, как ты технически стала сумасшедшей?
— Я бы обиделась, если бы ты этого не делала. А теперь дай мне еще глоток вина и включи диктофон. Начнем.
***
Так началась диктовка моих мемуаров о кататоническом психозе.
Когда через пять недель они были закончены, я назвала их До сентября.
Потому что не только у судьбы темное чувство юмора.
Глава 32
Год спустя
⠀⠀⠀⠀ ⠀⠀⠀⠀ ⠀⠀⠀⠀
Когда раздался телефонный звонок, на улице шел дождь.
Я лежу на больничной кровати, которую Крис поставил в гостиной, потому что механическое жужжание моего вентилятора мешает ему спать. Я смотрю сквозь дверь во внутренний дворик, как дождь стекает по стеклу извилистыми серебристыми ручьями, похожими на слезы. Сумерки опускаются, но еще не совсем поглотили двор: трава отражает блики заходящего солнца. Шелковица мерцает и переливается.
Идет нежный дождь. Мягкий и меланхоличный, синий и туманный, идеальный фон для того, чтобы умереть.
По крайней мере, я надеюсь, что это произойдет сегодня вечером. Мне невыносима мысль о еще одном дне жизни.
Еще один день без Джеймса.
Понимаете, я так и не смогла разгадать код. Каким бы ни был спусковой крючок, толкнувший меня с обрыва в безумие, я не смогла его воссоздать.
С помощью Келли я провела двенадцать месяцев, исследуя известные причины психозов, просматривая тысячи случаев в медицинских журналах, читая все, что могла найти в Интернете на эту тему.
Но все, что я нашла, совпадало с тем, что сказал мне Эдмонд: психоз — это медленное сползание, а не резкий скачок. Почти всегда психотическому эпизоду предшествуют постепенные, прогрессивные изменения в мыслях и функционировании человека, которые могут длиться от нескольких месяцев до нескольких лет.
А в тех немногих случаях, когда психоз, казалось бы, происходил без внешних признаков или триггеров, причина оставалась загадкой.
Это ужасно, жить без надежды. Это худшее, что можно себе представить. Человек может пережить даже самую жестокую физическую или эмоциональную травму, если он верит — однажды, когда-то — что этому будет конец. Но когда нет света в конце тоннеля, когда каждый день — это холодная, черная, бесконечная дорога страданий, а надежда — лишь слабое воспоминание, которое ты когда-то имел, единственное, что может помочь — это смерть.
Для людей в моем положении смерть — это друг, которого мы ждем.
Милосердный друг, чье лицо мы хотим увидеть.
Я жду уже довольно долго. Я не помню, было ли это после того, как мои мышцы горла перестали работать и мне вставили питательную трубку в желудок, или после того, как мои легкие перестали работать и дыхательную трубку вставили в шею. Так или иначе, я жду смерти, которая придет и освободит меня от этого исхудавшего тела и отпустит в сладкое облегчение небытия.
Мария отвечает на телефонный звонок где-то в доме. Ее бормотание смешивается со стуком дождя. Потом она идет ко мне с беспроводным телефоном в руке.
— Тебе звонят, — тихо говорит она, наклоняясь над кроватью, — Хочешь ответить?
Я не могу кивнуть или покачать головой, потому что мышцы, которые контролируют эти движения, парализованы, но я все еще могу моргнуть. Наша система проста: одно моргание — да, два — нет.
Я моргаю один раз. Какого черта, посмотрим, кому я нужна так поздно.
Мария нажимает кнопку громкой связи на телефоне.
— Я сейчас с Оливией, мисс Перкинс. Вы на громкой связи. Говорите.
Андреа Перкинс — литературный агент, которого Келли нашла, чтобы представлять мою книгу. Она знала парня, который знал парня, работавшего в литературном агентстве, и она спросила его, может ли кто-то в его компании быть заинтересован в том, чтобы взглянуть на мою историю. Оказывается, один из их агентов — Андреа — недавно продала правдивую историю женщины, у которой было воспаление мозга настолько сильное, что врачи думали, будто она страдает шизофренией, и положили ее в психиатрическую больницу.
Книга мгновенно стала бестселлером. Редактор издательства, которому Андреа продала ее, был в поисках следующего хита.
Поскольку я была совершенно неизвестной и не имела никакого издательского кредита, я не получила аванса. Крис ныл и стонал по этому поводу, но мне было все равно. Деньги никогда не имели для меня значения.
Важно было познакомить других людей с Джеймсом.
Я хотела, чтобы они тоже полюбили Джеймса, чтобы он жил в их памяти так же ярко, как в моей. Только так мы можем достичь бессмертия. Любовь — это то, что связывает нас навсегда, это единственное, что остается после смерти... или после окончания психотического эпизода.
И если вы будете смеяться, что я думаю, что моя любовь к Джеймсу такая же реальная, как и ваша любовь к вашему мужу или партнеру, просто помните, где действительно существует любовь — в голове.
— Привет, Оливия! Надеюсь, я звоню не слишком поздно.
Сегодня вечером мисс Перкинс кажется счастливой. Я не вижу ничего такого в ее светлом тоне, потому что она всегда такая. У нее характер терьера: умная, преданная и легко возбудимая. Она мне очень нравится.
— Я просто хотела поделиться невероятной новостью. Официально ты узнаешь об этом завтра, когда опубликуют списки, но... — Она вскрикивает от волнения. — До сентября — бестселлер Нью-Йорк Таймс! В первую же неделю выхода! Разве это не удивительно?
Да. Я хотела бы подпрыгнуть и начать кричать, но мое сердце делает это за меня, так что этого будет достаточно.
Мария громко восклицает на немецком. То ли она счастлива, то ли просто заметила пятно на ковре. Иногда трудно сказать.
Андреа говорит: — Я не буду надоедать, я просто хотела первой поделиться замечательной новостью. Фантастическая работа, Оливия! Мы так тобой гордимся.
Ирония судьбы в том, что она гордится мной за то, что я придумала грандиозную любовную интрижку, но она получает пятнадцать процентов от прибыли, так что, думаю, в этом есть смысл.
— Будем на связи. Спасибо, Мария. До скорого.
Мария нажимает кнопку "Завершить". Потом мы удивленно смотрим друг на друга, когда в комнату закрадывается ночь.
Крис выходит из гаража. Он разговаривает по мобильному