Шон огляделся по сторонам. Руины палатки с кусками обгорелого брезента всё ещё оставались лучшим убежищем, и ему стоило спрятаться до того, как его заметят — если уже не заметили, оптика-то не чета слабым человеческим глазам.
Он закопался в воняющие обрывки. Следить стало трудно, но по вибрации, ударам тяжёлых железных «лап» ощущал: механизм приближается.
Спустя некоторое время его стало возможно рассмотреть даже из убежища Шона. Незнакомая модель раптора — Шон никогда таких не видел; эта казалась слишком массивной и громоздкой, никакой манёвренности; скоростью пожертвовали ради, вероятно, комфорта и возможности поместиться внутри нескольким людям. Раптор был окрашен в бордовый цвет, словно залит кровью.
Механизм остановился. Шон удивился ещё больше, когда помимо открывшейся двери выдвинулась лестница — чёрт возьми, да хозяева запрыгивали в своих «ящерок» даже ранеными. По лестнице медленно спустился довольно высокий полный мужчина в гражданской одежде, подобную носили в столице. Шон предположил: кто-то из высшего руководства, кого они, простые охотники-вояки, отродясь не видели в лицо, только имена слышали: «Такой-то приказ, такое-то решение». Генералы ни на что не влияли, на самом деле: что вон этот толстяк мог знать о настоящих аладах на обрыве трёшек или о твари из перекрученной плоти?
Человек опирался на трость-антиграв — это было заметно по характерной позе.
«Они отправили за мной важную шишку из тыловых крыс?»
За недоумением Шон забыл об осторожности и почти выбрался своего убежища. Человек подошёл чуть ближе, оглядывался, его лицо казалось смутно знакомым — ну конечно, наверняка они прежде получали приказы, пока тот сидел в удобном офисе. Силовое поле антиграва разбрызгивало пепел и уже слежавшийся слой ошмётков.
Шон медлил: напасть? Просто переждать, когда тип уберётся?
— Проклятье, — пробормотал тот, закрыл лицо рукой, этот жест был каким-то испуганным, совершенно не сочетался с прежней медлительностью. — Сколько их, чёрт подери… Она не говорила, что будет так.
«Кто? О чём?» — у Шона вдруг появилось странное ощущение: тип говорит про Айку. А потом едва не закричал, потому что присоединился ещё один голос:
— Что у вас там?
Его Шон бы узнал через тысячу лет, в брюхе какого-нибудь супералада или трёхрукого порождения.
Сорен Рац спрыгнул на пепелище, проигнорировав лестницу. Ветер трепал распущенные и без того взлохмаченные волосы.
Шон выстрелил в него из арбалета прежде, чем осознал, что делает.
Пол был холодным и резко пах химией-дезинфекцией. Жужжание робота-уборщика вплеталось в сон, снилась большая недовольная муропчела, которая выбралась из улья и собиралась цапнуть за ногу или щёку — просто из вредности, агрессивные и недружелюбные твари вообще почём зря кусались.
Нейт их терпеть не мог. Вот чего докопалась, думал он сквозь сон, возьми да переползи через меня, коль так уж надо. Я тебе не мешаю. Отстань и дай поспать.
Одновременно он понимал: никакая это не муропчела, а уборщик; вон как дезинфектора набрызгал, в носу и горле аж свербит.
Нейт громко чихнул и проснулся. Пробуждение вышло неудачным: он подскочил рывком и двинулся лбом о край кровати, спасибо, что делали их из обтекаемого гладкого пластика, обойдётся без синяка или шишки.
Он сел на полу рядом с кроватью. На кровати лежал Дрейк.
Нейт тут же зажмурился: вспомнил и пустырь с обнаглевшей колючей аладовой травой, и пирамидку-камень, и липкую кровь. Туда приходили субедар Аро и близнецы, хотели забрать у Нейта Дрейка — или наоборот, и он дрался с ними.
«Ты всех убил».
Леони сказала.
Леони сказала, что…
Нейт вскочил, ему пришлось схватиться за край кровати. Желудок сжался от недооформленной мысли: если он увидит сейчас дыру в черепе Дрейка, то самое отверстие с красновато-жёлтой изнанкой и торчащим месивом, похожим на подпорченный пудинг из столовой, то заорёт и будет орать тысячу лет.
«Ты убил всех. Ты убил Дрейка».
Тот спал. Глубоко и явно медицинским сном, потому что иначе бы проснулся. От шеи и висков тянулись тонкие провода, ведущие прямо к стене: аппаратуру разместили прямо в ней, и Нейт отчасти удивился, в их лазарете такого не было. Ну, или он не помнил. Голубой экран на тёмно-синей стене — почему не зелёной, странно, — но по квадрату бежали загогулины, в которых Нейт ровным счётом ничего не понимал, кроме одного: Дрейк жив.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})
Жив. Все живы. Аладова трава, камень и гниющий труп — дурной сон, потому что нечего дрыхнуть на голом полу. «Придурок ты, Рыжий».
Он всхлипнул, сжал большую ладонь Дрейка своими. Рука тёплая, пульс ощутим даже без всех умных штуковин с диаграммами, экранами и приглушённым писком, немного похожим на крысиный.
«Дрейк жив».
Нейт сел на край кровати; голова кружилась — он понял, что от голода, вот и живот забурчал, подсказывая: хватит валяться на полу и вспоминать ночные кошмары. Он попытался восстановить события: вот они с Леони выбрались за Дрейком на какой-то пустырь с аладовой травой, там ещё был тот мужик, Монстр, но драться пришлось с настоящим монстром. Эта штука ранила Леони и Дрейка. Нейту повезло больше, он целехонький, несколько ссадин, вот и помог остальным. Они добрались до базы.
«Отпусти его, он мёртв», — голос Леони звенел в ушах, перекликаясь с сухими приказами субедара Аро и выкриками Калеба и Энни.
«Ты убил всех».
— Да отстань ты, — Нейт почему-то обозлился на Леони, хотя уж она-то точно была не виновата. «Приснитсяже всякая чушь». Дрейк — вот он, живой и скоро будет здоровым, а пока надо пойти и отыскать чего-нибудь пожрать. Ещё доложить про «штуку» — почему-то Нейт надеялся, что после столь славной битвы даже неумолимый Аро смягчится и разрешит ему остаться на базе. Призрак Ирая и одиночества отодвинулся в туман.
Это всё после, а пока — еда.
Нейт уставился на экран, убеждаясь: Дрейк не умирает, все эти кривые как ползли себе волосатыми зигзагами, так и ползут дальше, и не думают затихать. Против воли взгляд соскользнул на стену.
Синяя. Она тёмно-синяя. Она раньше была зелёной, а вон там — пятно в виде огромного таракана, которое не закрасили за всё время на базе. Куда делось пятно, почему стены сменили цвет?
Уборщик подъехал ближе, жужжа всё той же недовольной муропчелой: дрон формой напоминал краба. Нейт сглотнул. Таких моделей на базе точно не было, уж он-то знал, не раз и не два получал наряды «отдраить казармы», когда разрешалось взять всего одного робота-помощника, а по большей части — гнуть спину; Аро считал, что наказание должно быть наказанием, нечего тут хитрить. Нейта эти страшные кары вот вообще не пугали, в Змейкином Логу никаких роботов не было, а драить приходилось старый пластик и металлические пластины, которыми устилали пол. Он ещё всегда свысока посматривал на изнеженных городских — мол, нытики, вас бы в настоящие полевые условия.
Уборщик ползал и обрабатывал гладкое напольное покрытие тёмно-серого цвета с рисунком каких-то волн.
«Это неправильно».
Краб. Синие стены. Незнакомое оборудование-экран. Даже кровати стояли иначе, и чем дольше Нейт осматривался, тем отчётливее понимал: он понятия не имеет, куда они с Дрейком попали.
Он сжалпальцы Дрейка. Тот пошевелил губами во сне, втянул воздух с чмокающим звуком, но не проснулся. Нейт прищурился: с медицинским оборудованием он не работал, зато тот же Дрейк научил его перестраивать раптора от и до — «тонкая настройка» давно стала его любимым развлечением. Он отыскал сенсорную панель, где значилась латинская надпись «Somnifere». Снотворное. Откуда вспомнил — неважно, вот здесь выкручено четыре кубика до оранжевого значения. Нейт ткнул на два кубика, заставляя столбик позеленеть и оставить всего пару «кирпичиков», повторил жест: панель замигала предупреждающим «Подтверждаете»?
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})
Он ответил: да.
Остальное не трогал: регенеранты, коагулянты, стимуляторы. Искусственное питание и очистка организма от токсинов, пусть работает.