бросил нас, – ошарашенно подумал Аннев, вскакивая на ноги. – Этот ублюдок нас бросил!»
Ящер уставился на полуразрушенную стену:
– Бесс фокуссов. Жрецц-лжецц ссбежал. Ты пойдешь ссо мной.
Терин тем временем подталкивал Титуса к бреши, но тот словно остолбенел, в ужасе взирая на Аннева и противостоящего ему гигантского кеокума. Аннев перехватил взгляд друга и, незаметно кивнув в сторону бреши – уходите! – шагнул к ящеру.
– Твое имя Салтар, – громко произнес он, отвлекая внимание монстра от друзей, – и тебе тоже следует бежать.
Аннев стянул перчатку и выставил перед собой тускло светящуюся золотую руку, прикрываясь ею как щитом. Меч в его правой руке полыхал огнем, наполняя часовню причудливыми дрожащими тенями.
Ящер засмеялся мерзким скрипучим смехом – будто кто-то царапал грифельную доску куском стекла – и прошипел:
– Ссалтар никогда не бежит. Это от него бегут ссломя голову.
Салтар ощерил морду в чудовищной ухмылке, обнажив длинные ряды острых, как иглы, зубов.
– А побегать все-таки придется… если мы и впрямь тебе нужны.
Аннев с Фином попятились к двери. Салтар двинулся за ними, забыв о Терине и Титусе, которые принялись потихоньку пробираться сквозь брешь в стене.
Аннев сделал еще один медленный шаг назад; Длань Кеоса засияла ярче, и ящер поднял руку, заслоняя глаза от света. Терин, уже стоявший по другую сторону бреши, помогал Титусу перелезть через груду кирпичей, как вдруг Титус поскользнулся – и кубарем полетел вниз, исчезнув во мраке. Салтар крутанулся на месте, склонил голову набок, пытаясь уловить источник звука, и в эту же секунду Аннев с Фином бросились бежать. Вдогонку им раздался дикий рев и треск ломаемых скамей.
– Сюда! – крикнул Аннев, сворачивая в переулок, чтобы догнать Титуса с Терином.
– Еще чего! – проорал в ответ Фин. – Ты забыл? Теперь каждый сам по себе!
И побежал в противоположную сторону. Аннев пару мгновений глядел ему вслед, а потом снова стремглав помчался по мощеному переулку. Булыжники за его спиной жалобно застонали, и, обернувшись, он увидел приближающегося ящера. Аннев свернул в первую попавшуюся улочку. Нечего и думать о том, чтобы воссоединиться с друзьями, – наоборот, нужно увести эту тварь как можно дальше от них.
Тут ящер подпрыгнул на невообразимую высоту и приземлился на стену полуразвалившегося дома. Стена прогнулась под его весом, угрожая рухнуть, но Салтар оттолкнулся от нее мощными ногами, снова взлетел в воздух и с грохотом опустился на крышу дома прямо перед Анневом.
– Кровь и пепел! – ругнулся Аннев и кинулся в переулок, мимо которого уже хотел пробежать.
Освещая себе путь Дланью и фламбергом, он снова нырнул в какой-то закоулок, выбежал на широкую улицу и, перемахнув ее в один миг – спасибо сапогам быстрой поступи, – протиснулся в узкий просвет между двумя приземистыми постройками и замер. Несколько мгновений он не слышал ничего, кроме бешеного стука собственного сердца, и уже было решил, что оторвался от погони, как вдруг по крыше справа что-то грохнуло. Аннев поднял голову – над ним стоял Салтар и смотрел прямо на него.
«Меч!» – запоздало сообразил Аннев.
Языки пламени, плясавшие на лезвии, значительно облегчали ему путь по извилистым закоулкам Пепельного квартала, но при этом, естественно, выдавали его присутствие. Аннев погасил пламя и спрятал меч в ножны. Потом попробовал приглушить сияние, исходившее от Длани Кеоса. Пусть не сразу, но ему это удалось – теперь рука едва светилась. Аннев завертел головой, пытаясь сориентироваться в почти полной темноте. Проход, в котором он оказался, был слишком узок, чтобы в него мог пролезть могучий ящер. Хвала небесам! Слушая, как Салтар топчется наверху, Аннев заметил дальше по переулку какую-то дверь. Он кинулся к ней, толкнул – заперто. Он навалился на нее плечом и надавил. Дверь заскрипела, но не поддалась. Тогда Аннев врезал по ней золотым кулаком – щепки брызнули во все стороны, и покрытые сажей доски проломились. Аннев заскочил внутрь и прислушался.
Прошла секунда.
Пять.
Десять.
Бам! Грохот раздался где-то далеко. Аннев усмехнулся – обманули дурака! – выскочил из дома и, в мгновение ока преодолев узкий переулок, вылетел на улицу и со всех ног помчался в противоположном направлении, петляя по закоулкам.
Пробежав с полмили, он остановился под навесом заброшенной мастерской. Аннев тяжело дышал – скорее от адреналина, чем от усталости, – руки у него тряслись. Он сделал глубокий вдох и попытался успокоиться.
«Так, – сказал он себе, – что мы имеем? Цзянь сбежал еще до того, как заварилась эта каша. Рив забрал Шраона, так что волноваться тут не о чем. Фин, скорее всего, уже на полпути в Нижний квартал. А Титус с Терином… Ох, чтоб меня!»
Естественно, они отправятся его искать – кто-кто, а эти двое никогда не бросят друга в беде.
«Тогда им конец. Ну почему я не уговорил их остаться в Баноке с Брайаном?»
А вдруг они нашли Рива и Шраона? Тогда им ничего не грозит: дионах защитит их магией, а кузнец – алебардой. Если, конечно, ранен не слишком серьезно.
Но что, если они наткнутся на Салтара – или забредут на Костяной двор?
Воистину неведение хуже смерти. Он должен найти друзей, а для этого придется вернуться к часовне и попробовать отыскать их следы. Звучит почти что безнадежно, но другого выхода нет…
Стоп. Разве нет?
Ругнувшись себе под нос, Аннев полез в бездонный мешок и вынул оттуда два кольца: медное и с двумя змейками. Одно он надел на указательный палец, второе на мизинец – и покачнулся, едва не сбитый с ног объединенной силой двух артефактов.
Как и в прошлый раз, перед глазами у него поплыл красноватый туман. Всмотревшись в темноту, он смог различить пульсацию – это бились сердца жителей Пепельного квартала: бродяга валялся в переулке, в развалинах рядом укрылась семья из пяти человек – трое взрослых и двое детей. Аннев ощущал исходивший от них запах, чувствовал на языке вкус их крови, беспокойства и страха. На Аннева накатила тошнота, но когда он сделал глубокий вдох, то наконец почувствовал знакомый запах пота и немытого тела, к которому отчего-то примешивались стальные нотки крови.
Ребята приближались к Костяному двору. Двигались они медленно, отпугиваемые распространявшимся вокруг этого места смрадом. Тут пахнуло пряностями, и сердце у Аннева упало: по пятам за Титусом и Терином шли иннистиульцы, возглавляемые, без сомнения, Эларом Кранаком. Уловил Аннев и запах грязных дредов Фина, и соленый привкус бронзовой кожи Шраона. Судя по всему, Фин направлялся на северо-восток, то есть в его сторону, а Шраон ковылял на юг. Аннев «попробовал» его кровь –