— Ты принадлежишь мне, — нарушает длительное молчание Джейсон, и его голос жесткий, непоколебимый.
Я знаю, что если не соглашусь, то должна буду уйти. Больше никаких полумер.
Недавно подобное заявление от мужчины вызвало бы у меня лишь приступ истерического смеха, но сейчас я воспринимаю его слова как должное.
Я его. И не хочу иного.
Кивая, я выпускаю его палец.
— Тебе.
Он не выглядит удивленным из-за моего согласия. Был ли он так уверен, или хорошо скрывал это?
Я не знаю. Да это и не важно.
Рот Джейсона накрывает мой, по-хозяйски, втягивая мои губы, мой язык; показывая, чтобы у меня и сомнений не осталось в его словах. Ладони смыкаются на моем затылке; пальцы сжимают волосы.
Я тесней прижимаюсь к нему, испуская стон в его рот, пока его язык кружит вокруг моего, посасывая; превращая меня в желе; теплый пластилин в его руках.
Я чувствую, как его эрекция сквозь джинсы упирается в мой вход, так же скрытые денимом.
— Сейчас, — он разъединяет наши губы настолько, чтобы говорить, сильнее сжимая пальцы в моих волосах, — я заберу тебя домой, и ты будешь стонать подо мной, в моей постели.
Его голос грубый и хриплый: он отдается тянущей болью между моих ног.
Я едва не хнычу, а возможно и делаю это. Желание такое плотное и острое, что соображать ясно становится трудно. Джейсон вновь целует меня: нетерпеливо, поглощая, издавая низкий рык.
Я не понимаю, откуда исходит посторонний звук. Кто посмел нам помешать?
Только когда Джейсон чертыхается, отстраняется от меня и достает свой телефон из кармана, я осознаю, что это был звонок его мобильного.
Он хмурится, глядя на дисплей и поджав губы, проводит пальцем по экрану.
— Да!
Он так рявкает, что даже я вздрагиваю. Но в следующее мгновение его лицо бледнеет, а глаза становятся стеклянными.
— Что? — задушено, будто ему трудно дышать, отзывается он. — Как она?
Все внутри меня холодеет, и я соскакиваю с капота, с напряжением таращась на него.
— Я сейчас… — Он с усилием сглатывает. — Я сейчас приеду.
Он отключается и, моргнув, накрывает ладонью глаза.
— Что случилось? — боясь услышать ответ, шепотом спрашиваю я.
Он отнимает руку от лица и меня поражает мука в его глазах.
— Хоуп попала в аварию.
Глава 21
Джейс
— Больно, Джейсон, — жалуется Хоуп, тихонько похныкивая, пока я осматриваю ее ушибленную коленку.
— Знаю, Крольчонок. Но тебе придется потерпеть. Когда я учился ездить на велосипеде, тоже все время падал, — доверительно говорю я.
Хоуп недоверчиво косится на меня влажными от непролитых слез глазами. Ей трудно поверить, что ее старший брат — сильный и надежный — когда-то так же терпел поражения.
— Это правда? — Она шмыгает носом, вновь принимаясь рассматривать повреждение.
— Конечно. Я бы не стал тебя обманывать.
Недавно Хоуп только исполнилось шесть, и ее желанием было, чтобы я научил ее ездить на двухколесном велосипеде. Я специально выбрал день, когда отца и Белль не будет дома, чтобы провести урок.
— Моя подруга Лиза уже давно умеет ездить без дополнительных колесиков, — обижено признается Хоуп, когда я беру ее на руки и несу к дому.
Рана не большая, но ее следует обработать.
— Очень скоро и ты сможешь, — с уверенностью заверяю я.
— Обещаешь?
Хоуп жмурится против солнца. Ее тонкие ручки крепко обхватывают мою шею — надеюсь, она никогда не потеряет чувство надежности в отношении меня. Всю свою жизнь я разочаровывал отца, и не хочу допустить этого с этой девочкой. Я слишком сильно ее люблю. Ради Хоуп я, не задумываясь, пожертвую жизнью.
— Обещаю, Крольчонок.
Малышка глубоко вздыхает и, успокаиваясь, расслабляется в моих руках.
— Я всегда буду оберегать тебя, солнышко, — целуя девочку в висок, произношу я. — Обещаю.
— Прости Крольчонок, я подвел тебя, — бормочу я, стоя лицом к стене и уткнувшись лбом в согнутую руку. Не знаю, почему сейчас я вспомнил именно тот случай. Я должен был уберечь ее, должен был уделить больше внимания словам Белль. Но я чертов эгоист, который думал только о своем удовольствии. А теперь жизнь Хоуп под вопросом, потому что я не досмотрел, а она оступилась.
Если бы я был более внимательным…
— Блядь! — Я с силой бью по стене, дыша тяжело и ускоренно. Не могу спокойно ждать, пока Хоуп в операционной. Врачи ничего не говорят. Это убивает. Будто мясо по волокнам отделяют с моего тела.
Я должен что-то сделать. Должен все исправить. Но как?
— Джей.
Я чувствую руку Фионы на своем плече. Замираю, не зная, чего хочу — чтобы она убрала ее, или не делала этого.
— Ты не виноват.
Я оборачиваюсь, недоуменно таращась на сводную сестру.
Разве?
— Чушь собачья! Я должен был лучше следить за ней, особенно после смерти отца! — непримиримо выпаливаю я.
— Фиона права, дорогой. Джейсон, никто не виноват в этом, кроме того парня, что был за рулем.
Белль поднимается с диванчика, нервно теребя в руках носовой платок. Ее глаза покраснели и опухли от многочисленных слез.
— Надо было переломать его херовы ноги, чтобы он лучше понял и не лез к ней.
Я ругаюсь, потирая лоб — голова раскалывается от пульсирующей боли.
Я найду этого сученыша и сверну ему шею. Вот что я должен сделать. Этот уебок сбежал с места аварии. Моя маленькая сестра сейчас лежит на операционном столе, пока ей вскрывают череп, а эта тварь где-то трусливо прячется.
Крысе, бросившей Хоуп умирать, не стоит ждать от меня пощады.
Далеко он не убежит. Я уже позаботился об этом.
— Я подумала, вы не откажетесь сейчас от кофе.
Я в растерянности оборачиваюсь к Саре. Не заметил, что она отходила. К своему стыду, на какое-то время даже забыл, что она приехала в больницу со мной.
Она держит в руках подставку с тремя бумажными стаканчиками. Ее взгляд с тревогой, и чем-то еще обращен на меня. Она тихая с той минуты, как я сказал об аварии.
— Не хочу, спасибо. — Я качаю головой, вновь впиваясь взглядом в двери хирургического отделения, за которыми нам велели остаться, когда увезли Хоуп.
— Возьмите, Белль. Вам сейчас нужны силы.
Голос Сары звучит непривычно мягко, когда она садится рядом с мачехой и передает ей чашку. Белль потерянно кивает, механически принимая кофе.
— Фиона?
Сара смотрит на Фиону с вопросом, но та поджимает губы и отворачивается, подходя ближе ко мне. Ее пальцы побелели — с такой силой она сжимает ими свои предплечья.